лько умирали за интересы любимых европейских демократий, жизни которых, согласно генералу Гурко, гораздо ценнее, чем у русских Ванек да Егорок.
Ни один советский исследователь не рискнул вычеркнуть из хроники Первой мировой почти год боевых действий с русскими победами. Шевкунов — запросто. У него вслед за поражением в Восточной Пруссии в августе-сентябре 1914-го идёт отступление в мае — августе 1915-го, когда «русским пришлось отступать, с боями сдавая город за городом»[251].
Что пропущено? Как уже говорилось, уступая германцем, их союзников наша армия била регулярно — хотя и не без труда. Сражение, вошедшее в историю как Галицийская битва 5 (18) августа — 13 (26) сентября 1914 года, шло с переменным успехом, но завершилось тяжелейшим поражением Австро-Венгрии. Русские войска заняли почти всю австрийскую Украину — Галицию с Львовом и Тернополем и Буковину с Черновцами, а сильнейшую вражескую крепость Перемышль окружили. Противник потерял 324 тысячи человек, в том числе 135 тысяч пленными и около 600 орудий, наши — 225 тысяч, из них 40 тысяч пленными и 94 орудия. Перемышль отбил штурм, но после длительной осады сдался со всем гарнизоном в 116 тысяч человек с более чем 900 орудий. Армия вышла к перевалам Карпат, была очень близка к прорыву в Венгрию и Словакию, и только переброска германских дивизий так и не дала развить успех.
На Кавказе турки были разгромлены под Саракамышем и Ардаганом. Кавказская армия очистила временно занятые противником пограничные территории и заняла часть турецкой Армении. Только убитыми и пленными противник к январю 1915 года потерял свыше 35 тысяч, тогда как мы — менее 7 тысяч. О превосходстве нашей армии над германскими союзниками свидетельствуют и архивные данные, представленные Головиным. Согласно им, русская армия к 1 сентября 1917 года взяла более 1,8 млн австрийцев и турок, а они у нас — вдвое меньше[252].
Почему владыка это игнорирует? Потому что главная задача его книги — возвеличить Николая II и принизить тех, кто поучаствовал в его свержении. В данном случае царского дядю — великого князя Николая Николаевича, который являлся верховным главнокомандующим в первый год войны.
«Ещё одной причиной неудач русской армии было ненадлежащее, а попросту бездарное командование. Верховный главнокомандующий, великий князь Николай Николаевич, которому в мирное время “не было равных… в искусстве готовить военные смотры”, в боевых условиях допускал одну за другой стратегические и тактические ошибки»[253].
Всё верно. Дядюшка сильно не Суворов, и отступление 1915 года — его вина, как и разгром в Восточной Пруссии. Однако племянник — тоже тот ещё военный гений, и провалы наступлений 1916 года от Риги до Ковеля точно так же на нём. В общем — два сапога пара. Но что делает митрополит? Одной рукой пишет, что германское наступление остановлено исключительно благодаря царю (атаки союзников, отвлекающие на себя часть сил противника, игнорируются). А второй вычёркивает успехи армии, когда ею командовал дядя. И мы уже видим не пару одинаковых сапог, а могучий победоносный кирзач Николая II и жалкий драный лапоть великого князя!
Провернув такой финт, митрополит переходит к наступлению Юго-Западного фронта летом 1916 года, вошедшему в историю по фамилии его командующего как Брусиловский прорыв. Стратегическая ошибка с переносом главного удара на занятый подошедшими германцами Ковель не дала развить наступление, но и достигнутое впечатляло. Продвинувшись на 80—120 км, войска фронта взяли 347 тысяч пленных и 581 орудие, освободили Луцк и снова овладели Черновцами. Австрийская армия получила тяжелейший удар и в очередной раз была спасена германским союзником, причём для затыкания дыр в разваливающемся фронте пришлось бросать всех, кого можно, — от бригады польских добровольцев под командованием будущего диктатора Польши Юзефа Пилсудского до срочно вытребованного у султана Мехмеда турецкого корпуса.
Задвинув «неправильные» победы над австрияками и турками, владыка Тихон решил, что Брусиловский прорыв упомянуть можно — ведь тогда надёжа-государь уже главкомствовал и лично участвовал:
«С августа 1915 года все военные планы разрабатывались в штабе Верховного Главнокомандующего под руководством Николая II. В 1916 году именно благодаря настойчивости императора был осуществлён знаменитый Луцкий прорыв, который мы обычно называем Брусиловским. Практически всё руководство штаба во главе с его начальником М.В. Алексеевым было против этого наступления. Только поддержка Николая II, профессионально разобравшимся и оценившим план генерала Брусилова, сделала возможным военную операцию, в результате которой австро-венгерская армия была разбита наголову»[254].
В 7-й серии фильма (4.20—4.59) император ещё круче:
«Знаменитый Луцкий прорыв… Брусиловским его называют. Только благодаря Николаю II эта военная операция была осуществлена. И руководитель Генерального штаба генерал Алексеев, и многие члены Генерального штаба были категорически против этого наступления в Австро-Венгрии. И по сути, генерала Брусилова поддержал Николай II, и вместе они самым ответственным образом дорабатывали этот проект».
Поскольку какие-либо следы царской доработки в плане операции отсутствуют, митрополит слова о ней в книгу не включил. Но хотя бы царская поддержка имела место? Наверное, командующий Юго-Западным фронтом о ней что-то написал?
«Генерал Алексеев мне ответил, что в принципе у него никаких возражений нет, но он считает долгом предупредить, что я ничего не получу вдобавок к имеющимся у меня войскам: ни артиллерии, ни большего числа снарядов, чем по сделанной им развёрстке мне причитается. На это я в свою очередь ему ответил, что я ничего и не прошу, никаких особых побед не обещаю, буду довольствоваться тем, что у меня есть, но войска Юго-Западного фронта будут знать вместе со мной, что мы работаем на общую пользу и облегчаем работу наших боевых товарищей, давая им возможность сломить врага… Председательствующий верховный главнокомандующий прениями не руководил, а обязанности эти исполнял Алексеев. Царь же все время сидел молча, не высказывал никаких мнений, а по предложению Алексеева своим авторитетом утверждал то, что решалось прениями военного совета, и выводы, которые делал Алексеев…»[255]
Так всё заседание и промолчал? Не может такого быть? Государь непременно сказал своё веское слово позже!
«21 мая вечером Алексеев опять пригласил меня к прямому проводу. Он мне передал, что несколько сомневается в успехе моих активных действий вследствие необычного способа, которым я его предпринимаю, то есть атаки противника одновременно во многих местах вместо одного удара всеми собранными силами и всей артиллерией, которая у меня распределена по армиям. Алексеев высказал мнение, не лучше ли будет отложить мою атаку на несколько дней, для того чтобы устроить лишь один ударный участок, как это уже выработано практикой настоящей войны. Подобного изменения плана действий желает сам царь, и от его имени он и предлагает мне это видоизменение. На это я ему возразил, что изменять мой план атаки я наотрез отказываюсь и в таком случае прошу меня сменить. Откладывать вторично день и час наступления не нахожу возможным, ибо все войска стоят в исходном положении для атаки, и, пока мои распоряжения об отмене дойдут до фронта, артиллерийская подготовка начнётся. Войска при частых отменах приказаний неизбежно теряют доверие к своим вождям, а потому настоятельно прошу меня сменить. Алексеев мне ответил, что верховный уже лёг спать и будить его ему неудобно, и он просит меня подумать. Я настолько разозлился, что резко ответил: “Сон верховного меня не касается, и больше думать мне не о чём. Прошу сейчас ответа”. На это генерал Алексеев сказал: “Ну, бог с вами, делайте как знаете, а я о нашем разговоре доложу государю императору завтра”. На этом наш разговор и кончился. Должен пояснить, что все подобные мешавшие делу переговоры по телеграфу, письмами и т. п., которых я тут не привожу, мне сильно надоели и раздражали меня. Я очень хорошо знал, что в случае моей уступчивости в вопросе об организации одного удара этот удар несомненно окончится неудачей, так как противник непременно его обнаружит и сосредоточит сильные резервы для контрудара, как во всех предыдущих случаях. Конечно, царь был тут ни при чём, а это была система Ставки с Алексеевым во главе — делать шаг вперед, а потом сейчас же шаг назад»[256].
Как видите, начальник генштаба и правда совал палки в колёса, но ни о какой поддержке со стороны царя и речи нет. Большевистская цензура вычеркнула? Но Брусилов здесь же защищает Николая II, категорически заявляя, что царь ему не мешал, и Алексеев лишь прикрывался его именем. И несколькими страницами ранее, несмотря на более чем прохладные отношения с императрицей, отдаёт должное её санитарным поездам.
Таким образом, роль императора в последнем успешном наступлении русской армии приходится признать нулевой. Каковой она и являлась, в отличие от в боевых действий своих армий Сталина, Гитлера, Черчилля и многих других правителей держав, включая коронованных предков самого Николая II.
Он шёл к Дарданеллам, а вышел к Багдаду
Описывая операции российской армии на Кавказе, митрополит Тихон не ограничивается альтернативной историей. География у него не менее своеобразная и с реальным расположением частей земной суши не имеет ничего общего. Особенно лихо получилось в 8-й серии «Российского урока» (4.40—5.48).
«2 февраля [1917 года. — Ю.Н.] части Кавказской армии под командованием Николая Николаевич Юденича начали наступление на Багдадском и Пенджванском