[720], а также не менее известной корреспонденткой той же газеты Лией Абрамовной Вайнштейн (Виногоровой) (1925–2011)[721] и рядом других журналистов на основе интервью с Карташовой.
3.1. Н. Н. Карташова, кон.1940-х — нач. 1950-х гг. (Музей ЧТЗ. ДП. 354. Личный фонд Н. Н. Карташовой. ДП. 354. Инв. 5060).
3.2. Н. Н. Карташова, 10 марта 1959 г. (Музей ЧТЗ. ДП. 354. Личный фонд Н. Н. Карташовой. ДП. 354. Инв. 4868).
Эти тексты, как читатель мог убедиться выше, совпадают в изложении основных биографических «маршрутов» и «станций» магнитогорского и челябинского хореографа, но разнятся в деталях. О двух из них, связанных с приходом Н. Н. Карташовой в тракторозаводский ансамбль танца и уходом из него, речь пойдет ниже. Другие сюжеты из ее жизни, связанные с деятельностью Карташовой в качестве педагога и балетмейстера, встретятся читателю на следующих страницах. Однако до этого нужно сделать два предварительных замечания.
Первое из них касается роли Р. Ф. Шнейвайса в создании текстов Н. Н. Карташовой. Полагаю, эта роль была велика. Известно, что его мнение для нее было весьма весомо, даже в хореографической сфере. Он писал либретто для ее сюжетных постановок. Он влиял на постановочный процесс. Один из участников ансамбля народного танца ДК ЧТЗ в 1950-е годы, В. П. Карачинцев, вспоминает, что, поставив вчерне какую-либо большую сюиту, Н. Н. Карташова приглашала супруга на просмотр и на следующей репетиции многое меняла, видимо по его совету[722]. Трудно представить в этой ситуации, чтобы она писала статьи и книги, не посоветовавшись с ним как с несомненным специалистом в области создания текстов. Ограничивалась ли его помощь просмотром, корректурой, редактированием, или он был (со)автором текстов жены, нам узнать не дано. В дальнейшем тексты, подписанные ее именем, будут называться текстами Н. Н. Карташовой, однако читатель должен иметь в виду, что, возможно, они были написаны ею в соавторстве с мужем.
Второе замечание относится к предположительным причинам вариативности текстов о Н. Н. Карташовой. Мне представляется неоправданным рассматривать их с точки зрения представлений о тексте эпохи Нового времени. В отношении концепций современного текста, победивших в Новое время, характерно стереотипное представление о наличии одного-единственного (первоначального или итогового) «оригинала», в котором содержится «правда». Всякие отклонения от него воспринимаются как результат небрежного копирования или злонамеренной фальсификации. В мою задачу не входит поиск «оригинала» и опровержение информации «копий». Такого «оригинала» в данном случае не найти, поскольку его не существовало. Варианты, по моему убеждению, появлялись, во-первых, поскольку возникла живая устная традиция, в которой рассказы о Н. Н. Карташовой многократно повторялись участниками дискурса о художественной самодеятельности — хореографами, танцовщиками и журналистами; во-вторых, эти тексты имели прикладной характер, возникали в разных контекстах и добросовестно приспосабливали текст к этим контекстам и практическим задачам. Поэтому в отношении текстов о Карташовой вполне допустимо использование разработанных медиевистами терминов «открытые», «множественные», «вариативные», «флюидные» тексты, учитывающих неразрывность письменной и устной коммуникации, неопределенность авторства и прагматические задачи письменной фиксации информации[723].
Итак, известно, что с 1948 года коллектив ансамбля танцев ДК ЧТЗ возглавила Н. Н. Карташова. Обстоятельства этого ключевого события в ее хореографической карьере представлены в ее (авто)биографических текстах с разной степенью подробности. В ее собственных воспоминаниях переезду в Челябинск посвящено всего одно предложение: «В 1948 году по семейным обстоятельствам я выехала в Челябинск»[724]. Из интервью, данного ею в 1960 году журналу «Художественная самодеятельность», читатель может предположить, что она сначала переехала в Челябинск, а затем руководство Дворца культуры ЧТЗ предложило ей работу:
В 1947 году началась новая полоса в жизни Карташовой. Ее мужа перевели в Челябинск, и она перебралась в столицу Южного Урала. Дворец культуры тракторного завода пригласил ее руководить танцевальным коллективом[725].
Наиболее подробно обстоятельства приглашения Н. Н. Карташовой возглавить тракторозаводский танцевальный коллектив изложены в опубликованной после ее смерти ее супругом Р. Ф. Шнейвайсом биографической повести «Натали — Я». Согласно этой версии, приглашение Карташовой в Челябинск инициировал сам директор ЧТЗ, легендарный И. М. Зальцман:[726]
Во время одной беседы с Зальцманом он неожиданно сказал:
— Мне директор нашего Дворца культуры Бейлин сказал, что известный в стране хореограф Карташова — это ваша супруга. Это так?
— Да, именно так. Она и сейчас работает во Дворце культуры металлургов в Магнитогорске.
Зальцман улыбнулся:
— Как я понимаю, ей негде в Челябинске жить — нет квартиры.
— Да, к сожалению. Вот уже прошло больше года, а обещанной мне квартиры нет. И не видно.
Зальцман помолчал, раздумывая, потом сказал:
— Я видел работу Карташовой — и в Челябинске, и в Москве, видел фильм «Здравствуй, Москва!». И вот что я предлагаю: вам надо встретиться с директором нашего Дворца культуры Бейлиным и все обговорить. Наталья Николаевна нам нужна. Поймите: у нас на заводе масса молодежи, которую в нерабочее время нечем занять. Их надо именно сейчас воспитывать, и не только начальнику цеха, мастеру, а таким людям, как Карташова. И еще есть одна сторона проблемы: после войны часть молодежи потянулась на Украину, в Ленинград, в Москву… Надо ее удержать здесь, у нас… Ну, а квартиру мы вам обещаем. Поговорите о деталях с Бейлиным.
С Ильей Захаровичем Бейлиным я встретился на следующий день. Это был невысокого роста, худощавый, интеллигентный человек лет пятидесяти. Как мне рассказали сотрудники редакции, хорошо знающие Бейлина, он прошел большую школу культурно-просветительной работы: был директором театра музыкальной комедии в Карело-Финской ССР, во время войны выезжал с артистами в воинские части. После войны по состоянию здоровья был откомандирован в Москву. Там встретился с Зальцманом, который уговорил выехать в Челябинск и «поставить на ноги» Дворец культуры завода.
Я спросил Илью Захаровича во время нашей встречи, каким он видит сегодня свой Дворец культуры.
— Нам есть чем и погордиться, — сказал Бейлин. — У нас отличная хоровая капелла, которой руководит большой мастер своего дела Сергей Николаевич Озеров. Есть большой оркестр народных инструментов, драматический театр, студия живописи. Но наша слабость — это хореография, тут хвалиться нечем. Вот для чего нам нужна Наталья Николаевна. Ее мы знаем, ее работу видели. Ждем ее. А насчет вашей квартиры я обговорил все с Зальцманом. Я могу дать вам адрес, квартиру уже ремонтируют.
— Когда можно мне выезжать в Магнитогорск за семьей?
— Через десять дней. Устраивает?
— Да, устраивает.
…Ровно через две недели я привез семью в Челябинск[727].
Мы не знаем, насколько точно здесь передано содержание бесед Р. Ф. Шнейвайса с руководством ЧТЗ и Дворца культуры. Но с уверенностью можно констатировать одно: журналист профессионально использует эти сюжеты, чтобы наиболее выпукло продемонстрировать известность, успешность и востребованность героини своей повести на хореографическом поприще.
Обстоятельства ухода Н. Н. Карташовой из ДК ЧТЗ в ее (авто)биографических текстах также изложены вариативно и могут вызвать у их исследователя ряд вопросов и недоумений. По официальной версии, она покинула танцевальный коллектив ЧТЗ в 1962 году по состоянию здоровья. Р. Ф. Шнейвайс со знанием дела вплетает этот сюжет в диалог с женой, состоявшийся, согласно его повести, в ее звездный час, когда она получила звание Заслуженного деятеля искусств РСФСР, а ее имя было внесено в Книгу Почета Челябинска:
— Натали!
— Я.
— Что дальше?
Она задумалась, вздохнула и затем тихо ответила:
— Родной мой, силы на исходе, пора передавать эстафету[728].
Версия об уходе с руководства ансамбля танцев ДК ЧТЗ по состоянию здоровья зафиксирована даже в центральной прессе, в фоторепортаже о большом кремлевском концерте художественной самодеятельности профсоюзов СССР, посвященном 45-летию Октябрьской революции. На фотографии изображены с любовью глядящие друг другу в глаза празднично одетые Н. Н. Карташова и один из солистов ее ансамбля Г. А. Клыков. Рука Карташовой заботливо лежит на плече ученика (см. илл. 3.3). Фотография снабжена следующим текстом:
…за кулисами заслуженная деятельница искусства РСФСР Наталия Николаевна Карташова… сказала своему преемнику — руководителю народного ансамбля танца челябинских тракторостроителей Геннадию Клыкову:
— Все хорошо, Геннадий!
Больше трех десятилетий посвятила Н. Н. Карташова самодеятельности. Теперь врачи предписали ей полный покой. Наталия Николаевна вынуждена оставить любимый коллектив. Но разве она могла быть спокойной, когда выпестованный ею ансамбль держал экзамен на высокий класс мастерства![729]
3.3. Н. Н. Карташова и Г. А. Клыков за кулисами праздничного концерта, посвященного 45-летию Октябрьской революции. Москва, 6 ноября 1962 г. (Новицкий Б. Ветер века // Художественная самодеятельность. 1963. № 1. С. 42).
Возникают вопросы: было ли пошатнувшееся здоровье Н. Н. Карташовой главной причиной ухода с руководства ансамбля, если после этого она продолжала преподавать в культурно-просветительном училище, ставить хореографические постановки в танцевальных коллективах Дворцов культуры тракторостроител