Предназначенная для внутреннего пользования записка, которую три чиновника отдела науки и культуры ЦК КПСС направили старому, с 1937 года, работнику Агитпропа и с недавних пор секретарю ЦК партии, называет самые серьезные инстанции, облеченные правом осуществлять контроль и цензуру в сфере советской культуры. Помимо коммунистических вождей, которые, как мы видели в самом начале этой части книги, считали себя вправе напрямую вмешиваться в культурный процесс, «верховными» цензурными полномочиями были облечены Отделы пропаганды и агитации и (науки и) культуры ЦК КПСС. Кроме того, специально для исполнения цензурных функций в начале 1920-х годов в рамках Наркомпроса были созданы Главное управление по делам литературы и издательств (Главлит) и Главное управление по контролю за зрелищами и репертуаром (Главрепертком)[156]. Первое из них занималось преимущественно текстами, второе — зрелищами. Однако на деле все было сложнее: например, тексты песен и ноты музыкальных произведений, театральные, цирковые и концертные афиши относились к сфере контроля обеих институций. Параллелизм в их полномочиях был характерной чертой всей советской системы управления сталинской чеканки и находил оправдание «в создании механизма взаимопроверки и конкурентного ажиотажа»[157]. Главлит и Главрепертком в течение десятилетий боролись за лидерство, временами торжествуя (преждевременную) победу друг над другом и вынуждая вышестоящие инстанции разводить соперников на безопасное расстояние. Так, в марте 1923 года, всего через месяц после создания Главреперткома, пришлось разъяснять его взаимоотношения с Главлитом таким образом:
а) Комитет по контролю за Репертуаром является организацией, автономной в пределах предоставленных ей компетенций, координирующей, однако, всю свою работу с Главлитом, поскольку перед обеими организациями стоят общие цели и задачи. Члены Комитета непосредственно назначаются Коллегией Наркомпроса, а посему существование Комитета при Главлите следует понимать не «внутри Главлита» (то есть не как Отдел Главлита), а рядом с Главлитом; б) в связи с этим Комитет по контролю за Репертуаром ведет непосредственные сношения с другими организациями (помимо Главлита), имеет свою особую печать и т. д.; в) к этому нужно прибавить, что штаты Комитета должны быть заполнены высококвалифицированными работниками, требующими сравнительно высокой оплаты, и что вообще органы контроля должны быть материально лучше обеспечены[158].
В конце 1920-х и в середине 1930-х годов при реорганизациях системы управления культурой вопрос о ясном распределении их функций и претензии на пересмотр иерархий приобретал особую остроту. В 1950-е годы проблема цензуры стала особо важной. Ликвидация Главреперткома, смерть Сталина, оживление общественной жизни и начинающаяся оттепель несколько поколебали незыблемость сталинского канона культуры в сфере досуга. Но речь шла не только об усилившемся проникновении западной музыки на танцплощадки санаториев и ресторанов, но и о несанкционированной и бесконтрольной гастрольной деятельности коммерческого профиля и сомнительного качества.
В этой связи обсуждение в партийных верхах вопросов цензуры было весьма оживленным. В течение трех с половиной лет в Секретариате ЦК КПСС были приняты следующие постановления по контролю над культурой: «О выделении из системы МВД органов по охране военных и государственных тайн в печати» (24.08.1953); «Об органах по охране военных и государственных тайн в печати» (02.10.1953); «О работе главного управления по охране военных и государственных тайн в печати при СМ СССР» (27.11.1956); «О положении дел в Главлите СССР» (23.02.1957); «О начальнике Главлита» (06.03.1957); «О работе Главлита» (03.04.1957).
В них говорилось о необходимости перестройки работы Главлита в связи с задачами, поставленными ЦК КПСС и XX съездом КПСС. Отмечалось, что он не проявляет необходимой оперативности и настойчивости в изменении устаревших постановлений, цензорских документов и устранении недостатков в практике работы органов цензуры, не подготовлено положение о Главлите, определяющее задачи и обязанности цензуры. Руководство Главлита допускало серьезные недостатки и ошибки в подборе и воспитании кадров, привлекая к работе в центральном аппарате и на местах малоквалифицированные кадры и «политически слабо образованных людей», не уделяло внимания воспитанию цензоров «в духе партийной принципиальности и высокой бдительности». В документах ЦК отмечалось также, что работники Главлита превышали свои полномочия, присвоили себе функции политических редакторов, допускали необоснованные вмешательства в произведения печати. С другой стороны, многие цензоры формально относились к выполнению своих обязанностей, высказывали «неправильные взгляды» на роль и значение советской цензуры[159].
В действительности контролирующих органов, вмешательство которых могло испытать танцевальное любительство, было значительно больше. Поскольку оно базировалось в профсоюзном или государственном клубе, то подлежало контролю директора, правления и художественного совета клуба, отделов культуры партийных, советских, профсоюзных и комсомольских органов. Успешные танцевальные коллективы, удостоенные чести гастролировать и вести концертную деятельность, становились объектами мелочной регламентации со стороны Госконцерта и его местных филиалов. Цензурную функцию фактически выполняли и средства массовой информации, прежде всего пресса, которая по своей инициативе или по указке сверху могла подвергнуть то или иное хореографическое произведение или выступление критическому разбору.
Это не означает, конечно, что ограничивающие функции цензуры в СССР следует переоценивать в политическом плане и недооценивать в художественном. С одной стороны, обилие цензурных инстанций создавало многовластие, на практике компенсируемое дефицитом ответственности и возможностью переложить вину за собственный промах на параллельно действующую инстанцию. С другой, цензура создавала (или могла создавать) непреодолимые барьеры низкопробной в художественном отношении культурной продукции.
В отношении танцевальной самодеятельности цензура концентрировалась на двух объектах пристального наблюдения: на танцевальной практике в сфере досуга и на репертуаре хореографической самодеятельности и его сценическом воплощении.
Борьба с «танцульками»
Последнее время в Отдел науки и культуры ЦК КПСС стали поступать сигналы по поводу нового чрезмерного распространения в быту западной песенно-танцевальной музыки. Последняя звучит ежедневно в течение многих часов в пионерских лагерях, в санаториях, домах отдыха, летних садах и парках, железнодорожных поездах, на стадионах и т. д., т. е. в местах отдыха и наиболее массового скопления людей.
Основным «проводником» этой американской, английской и немецкой массовой музыки является грампластинка.
В середине прошлого года по указанию быв. министра культуры СССР т. Пономаренко танцевальная музыка стала значительно шире исполняться по радио, увеличилось и производство грампластинок этого жанра.
Однако если по радио записи современной танцевальной музыки в большинстве случаев передаются в определенной пропорции (с записями советской музыки, легкой танцевальной русской музыки), то в местах массового отдыха, где фактически отсутствует какой-либо контроль, «западные» записи стали основными в радиотрансляции. Вновь они получили огромное распространение среди молодежи, определяя ее вкусы, вызывая нездоровый ажиотаж в приобретении таких именно пластинок, в повышенном интересе к музыкальным передачам зарубежных радиостанций и т. д.
Как показала проверка, торговые организации ради коммерческих интересов, используя этот интерес, стали активно влиять и на выпуск грампластинок заводами. […]…в 1954 г. выпуск западных перезаписей составлял больше половины всего выпуска легкой музыки.
В магазины торговой сети в большом количестве поступили в продажу старые перезаписи, а частично и новые записи американской, английской, немецкой танцевальной музыки.
Отделы грамзаписи в магазинах почти целиком «переключились» на продажу именно этих пластинок. Как показывает практика, продавщицы этих магазинов в совершенстве изучили именно этот раздел грамзаписей, в то же время они не знают всего остального ассортимента и сами скептически относятся ко всей остальной — «серьезной» музыке, нередко высказывая это мнение и покупателям. Все это привело к тому, что даже возросший в 25 раз (за один год!) выпуск западной танцевальной музыки не может удовлетворить спроса и пластинок этого жанра не хватает. Этим обстоятельством воспользовались многие кооперативные радиоартели, они стали выпускать полулегальным порядком записи той же западной танцевальной музыки, а также записи Лещенко, Вертинского[160] и т. д. Около магазинов, продающих грампластинки, а также на рынках, например, в гг. Ленинграде, Львове и др. городах довольно широко распространена торговля такими пластинками «из-под полы».
Имея в виду, что подобное явление может сыграть отрицательную роль в деле коммунистического воспитания широких масс и прежде всего советской молодежи, полагали бы необходимым:
1. Указать Министерству культуры СССР и Министерству торговли СССР на неправильную политику в выпуске грампластинок легкой музыки и предложить им пересмотреть план выпуска.
2. Предложить Главлиту (т. Омельченко) усилить контроль за выпуском пластинок различными кооперативными артелями и другими подобными организациями, не имеющими права заниматься выпуском.
3. Предложить Министерству культуры СССР, ВЦСПС, ЦК ВЛКСМ через свои органы на местах усилить контроль за исполнением грампластинок в местах отдыха (санатории, городские парки, детские дома и т. д.).