Статья секретаря ВЦСПС В. Мишина о III Всесоюзном фестивале народного творчества называлась «Время народного творчества». Я использовал это заглавие в качестве названия очерка о фестивалях самодеятельности. Но в силу приведенных выше аргументов в пользу противоречивости рассматриваемой институции счел разумным вместо кавычек снабдить заголовок вопросительным знаком.
«Посланцы мира и дружбы»
1955 год
Ансамбль дал три тысячи концертов, на которых побывало свыше семи миллионов зрителей, выступал в ста девяноста пяти городах СССР и ста тридцати пяти городах за границей — в Польше, Германской Демократической Республике, Чехословакии, Австрии, Венгрии, Румынии, Болгарии, Финляндии, Монгольской Народной республике.
Во многих странах ансамбль выступал на стадионах и площадях, где собиралось до ста тысяч зрителей. Только в Германской Демократической Республике концерты ансамбля посетили один миллион двести тысяч человек.
Везде, где проходили концерты Государственного ансамбля народного танца СССР, его артистов называли «посланцами мира и дружбы», и это действительно так, ибо в основе их искусства заложены великие идеи мира и дружбы между народами[301].
1966 год
Мы должны были бы пригласить вас в центр Москвы, в бело-голубой концертный зал имени Чайковского. Там выступает Ансамбль народного танца СССР — ансамбль Моисеева. Там же его репетиционные классы.
Вы сразу увидели бы весь мир. Вы побывали бы в Армении и Белоруссии, Азербайджане и Литве, Эстонии и Узбекистане, Молдавии и Латвии, Таджикистане и Грузии, Казахстане и России.
Вас обожгло бы солнце Италии и Кубы; Соединенные Штаты Америки, Венгрия Корея, Югославия, Румыния и Китай, Болгария, Германия, Чехословакия и Польша возникли бы перед вашим взором, 230 танцев народов СССР и других стран; подношения ансамблю со всей планеты — национальные костюмы, древнее оружие, обувь, фотографии, рецензии на всех языках, книги, буклеты, альбомы, фильмы… Вы узнали бы ансамбль, не повторяя его маршрутов, равных расстоянию между Землей и Луной[302].
2015 год
С 1938 года и по сей день ансамбль беспрерывно гастролирует по России и за рубежом. За рекордное количество гастролей ансамбль занесен в российскую Книгу рекордов Гиннеса. С первых зарубежных гастролей (Финляндия, 1945) ансамбль Игоря Моисеева является негласным Российским послом мира. В 1958 году ансамбль также первым из советских коллективов выехал на гастроли в США, что положило начало культурных связей между СССР и США. В 1989 году сразу после гастролей ансамбля в Израиль между Россией и Израилем были установлены дипломатические отношения. В 1967 году первым из профессиональных ансамблей народного танца коллектив удостоен звания академического. К 50-летию со дня образования ансамбль награжден Орденом дружбы народов (1987)[303].
Так представлена гастрольная деятельность танцевального ансамбля И. Моисеева в двух юбилейных буклетах — к 30-летию творческой деятельности и 60-летию мэтра — и на официальном сайте Балета имени Игоря Моисеева. Государственный ансамбль танца народов СССР был для любителей народной хореографии на профессиональной сцене образцом номер один. А к образцовым характеристикам ансамбля принадлежало не только то, что делал ансамбль на сцене, но и как реагировал на него зал. Его бешеный успех у публики в СССР и за рубежом концентрированно отразился в напряженной гастрольной деятельности. На нее как недосягаемую, но вожделенную мечту взирали профессионалы и любители народных танцев из рядов огосударствленной художественной самодеятельности.
Приведя три цитаты, я забежал вперед, показав не только факт гастрольной деятельности, но и стилистику ее описания. К дискурсу о гастролях и повседневной гастрольной практике нам еще предстоит обратиться в третьей части книги. Но поскольку эти три ракурса — институты, дискурсы, практики — неразрывно связаны, попытки точно отделить их друг от друга обречены на весьма условный успех и предпринимаются мною лишь с целью упорядочить фактический материал для облегчения работы с ним.
Сейчас важно констатировать: гастроли были неотъемлемой составляющей (любительской) хореографии, объем гастрольно-концертной деятельности являлся одним из центральных критериев успеха. Поэтому тот, кто хочет понять феномен советской танцевальной самодеятельности, много потеряет, если пройдет мимо сюжета о гастрольных поездках самодеятельных танцоров.
Гастрольные концерты неотделимы от (танцевального) любительства. Цикл смотров, проходивший через этапы отборочных туров, сопровождался концертными показами и завершался заключительными концертами для наиболее успешных, большинство которых жило далеко от места проведения промежуточных и заключительных мероприятий. Следовательно, для большинства участников, занятых в хореографической самодеятельности непременным условием участия в смотре были гастрольные поездки.
С успешных зарубежных гастролей, собственно говоря, и началась история развития советской «народной» хореографии под сенью государственного благоволения. Ее начало датируется триумфальной поездкой группы советских танцоров на Международный фестиваль народного танца в Лондоне в 1935 году. Их неожиданный и ошеломительный успех, видимо, потешил комплекс неполноценности советских большевиков по поводу дефицита всеобщей любви к ним и к их детищу — Советскому Союзу. То, что национальные танцы вдруг покорили западную публику, должно было произвести впечатление на руководителей «советского проекта» и укрепить их в представлении о правильности поворота к «народным корням» и поощрению развития на его основе, обогащенной классическим наследием, жизнерадостного советского искусства.
Впрочем, это еще не были гастроли. И поехавших в Лондон танцоров пресса именовала делегацией — словно бы это дипломатия или спорт. Хотя в этом был резон: целью поездки являлась демонстрация доброй воли и достижений. Не были гастролями и первые зарубежные поездки ансамбля И. Моисеева. До первого официального выезда за рубеж (в 1945 году в Финляндию) ансамбль дал множество концертов в Восточной и Центральной Европе — в будущих странах «народной демократии» и в Австрии, совершив эти туры в обозе продвигавшейся с боями на запад Красной Армии. Настоящие регулярные зарубежные гастроли начались и для ансамбля И. Моисеева, и для балета Большого театра, а затем и для десятков других успешных профессиональных и любительских хореографических коллективов лишь во второй половине 1950-х годов, в условиях некоторого потепления международного климата «ледниковой эпохи» Холодной войны и «железного занавеса».
Разрешить «простым» советским гражданам выезжать за границу было большим вызовом для властей. Для таких выездов нужны были основания, которые перевешивали бы страх, что эти граждане не выдержат западных соблазнов и поведут себя недостойно, опозорят «великую Родину». Миссия пропаганды достижений советской культуры, миролюбивых намерений и счастливой советской судьбы была таким основанием[304].
Из этого следует, что гастроли, особенно зарубежные, были большим вызовом и для танцевальной самодеятельности. Регулярные гастроли по СССР, а тем более участие в больших кремлевских праздничных концертах, не говоря уже о гастрольных зарубежных поездках, были возможны, если потенциальные гастролеры — и группа, и каждый из участников — имели устойчивую репутацию проверенных на политическую благонадежность, идеологическую грамотность, моральную устойчивость и художественное мастерство. В таком случае коллективу можно было рассчитывать на то, чтобы попасть в министерскую, профсоюзную, партийную или комсомольскую картотеку — своего рода номенклатурный список, который обеспечивал коллектив репертуарным заказом на подготовку концертной программы и приглашением на праздничные концерты областного, республиканского или всесоюзного уровня, организуемые тем или иным институтом — владельцем картотеки. Попадание в картотеку означало также покровительство и посредничество в организации зарубежных гастролей — вожделенной цели любого хореографического самодеятельного коллектива и каждого его участника, для которого иной возможности «увидеть заграницу», как правило, не было. Автор одного из первых исторических исследований советской танцевальной самодеятельности даже на примере Эстонии с относительно либеральным, по сравнению с внутренними регионами СССР, режимом контактов с зарубежными соседями пришел к следующему выводу:
Для нормального гражданина поездка в западное зарубежье была возможна почти исключительно через систему самодеятельности, для чего, правда, группе уже нужно было продемонстрировать очень высокий технический уровень и известную идеологическую надежность[305].
Частота этих поездок регистрировалась и регулировалась. Согласно редко нарушавшемуся негласному правилу поездки за рубеж были разрешены раз в два года. Этого правила более строго придерживались в отношении выезда в капиталистические страны, в то время как гастроли в социалистических странах иногда допускались и с годовым промежутком. С конца 1970-х годов, в жестких рамках режима экономии, зарубежные гастроли разрешались не чаще одного раза в три года[306].
До середины 1970-х годов ограниченность свободы передвижений вне страны компенсировалась беспрепятственностью внутренних перемещений на огромном евразийском «имперском» пространстве без границ. Молодому современному россиянину невозможно даже вообразить, какие возможности предоставляли советскому гражданину свободные поездки в Прибалтику, Среднюю Азию, в Молдавию, Закавказье или Украину. Но затем государственная стратегия экономии чувствительно задела гастрольную активность танцевальных самодеятельных коллективов и внутри страны. Партийные, государственные и профсоюзные постановления начали выставлять преграды гастрольным поездкам, обставляя их рядом условий. Гастроли должны были стать бóльшим, чем просто демонстрация сценических достижений. Вот как, например, прокомментировал в 1974 году начавшийся поворот заведующий культурно-массовым сектором ВЦСПС В. Г. Синицын: