Нет надобности доказывать, что балет в его старых формах не может удовлетворять запросов передового зрителя. Однако это отнюдь не означает, что балетная классика не нужна советскому танцу. Школа классического танца накопила огромные технические ценности, она является единственно правильной системой, развивающей необходимые свойства танцующего артиста. Арсенал движений балета велик и многообразен, ресурсы его очень богаты[366].
Лишь почти двадцатилетием позже Ю. И. Слонимский в специальной статье «Хранить наследство» призвал беречь традиции классического балета, рассматривая их как основу для движения вперед:
…традиции и новаторство — не два антагонистических процесса, а две стороны одного процесса, стороны, неотделимые друг от друга. Новаторство — не разрыв с традициями, не замена одного другим, а развитие традиций путем преобразования их изнутри[367].
И еще через несколько лет, в середине 1960-х годов, добавил:
Вершину горы видно издалека, она служит надежным ориентиром и для пешеходов, и для самолетов, хотя порой они удаляются, а не приближаются к ней. «Горы» наследия дают опору классическому искусству в борьбе против всякого рода модернистских извращений и сулят непреходящее богатство образных ресурсов, без которых дальнейшее движение невозможно[368].
Казалось бы, к середине XX века советские историки, теоретики и практики балета сконструировали неоспоримый предмет гордости, позволявший им ощущать себя представителями великой хореографической школы, законными учителями в отношении хореографов всего мира и, конечно же, несомненными наставниками «младшего родственника» — самодеятельного танца. Но что воспринял и должен был воспринять советский балет из мирового и российского наследия? В чем состоят его, современного советского балета, достоинства? Это были вопросы отнюдь не академические. За ними стояли проблемы легитимации и власти: кто из советских хореографов может рассчитывать на государственное и зрительское расположение, за кем будущее, кто может претендовать на лучшие сцены страны, на представление советской хореографии за рубежом, на награды и прочие материальные и символические блага? Интерпретация преемственности и новаций, провалов и достижений советского балета была важным легитимирующим компонентом дискурса о танце в СССР. И добиться общности мнений внутри советского профессионального хореографического цеха по этому поводу было непросто.
«Лучшие традиции классического балета прошлого» — что это?
Неразрывная связь с народным танцем, прогрессивной литературой, эстетикой, музыкой способствовала совершенствованию русской школы, выдвижению ее на первое место в мировом балетном искусстве.
Эстетические позиции русской школы определялись и определяются стремлением создавать правдивые, волнующие образы, подчинить технику, виртуозность мастерства единой цели. Целью этой является гармоничный, художественно яркий сценический образ. Термин «одухотворенность» введен в хореографический словарь русской школой. Он определяет внутреннюю структуру русского классического танца. Советская хореография не только бережно хранит великие традиции русского балета, но и всемерно их развивает. Она утверждает на своей сцене современную тематику, развивает героико-патетические черты русской школы.
Молодая поросль советского балета — театры братских республик успешно осваивают законы классической хореографии, создают национально-самобытные спектакли.
Интенсивность поисков советских хореографов определяется тем почетным местом, которое занимает балетный театр в культурной жизни нашей страны[369].
В начале 1970-х годов замечательный советский балетовед Н. Эльяш убежденно писал о том, что советский балет воспринял у русской классической школы именно ее содержание — «одухотворенность» как якобы сугубо российскую черту хореографии, правдивость, народность и демократизм, связь с передовыми идеями и прогрессивной эстетикой. Конечно, это была искусственная конструкция, поскольку такой образ дореволюционной традиции эксплуатировал лишь одну из тенденций его развития. Доступные известному исследователю русской школы классического танца источники по истории императорского балета XIX века, в том числе те, на которые опирались сами процитированные выше очерки Эльяша, позволяют говорить не только о «неразрывной связи с народным танцем, прогрессивной литературой, эстетикой, музыкой», но и об оторванности от жизни, аристократизме и консерватизме.
Сходным образом, на первый взгляд, изобретал воспринятую советским балетом дореволюционную традицию классического танца и балетмейстер Большого театра, профессор ГИТИСа Р. В. Захаров. В кратком очерке воспоминаний «В честь танца», вышедшем в конце 1970-х годов — через несколько лет после «Образа танца» Н. И. Эльяша, он также связывал достижения советского балета с бережным и творческим отношением к традициям старой русской школы хореографии:
Теперь, оглядываясь на весь пройденный более чем полувековой путь, мы с чувством законной гордости видим поразительные достижения нашей многонациональной хореографии. По-иному стало звучать само понятие «советский классический балет». Последний оказал большое влияние на развитие мировой хореографии, помог рождению и укреплению балетных театров в братских социалистических странах, стал опорой в борьбе прогрессивной хореографии против буржуазного модернизма во многих странах мира.
Огромной заслугой советского балета явилось сохранение им лучших традиций классического балета прошлого. Именно на их базе была создана качественно новая советская хореография.
Искусство русского советского классического балета потому и волнует сердца людей, что в нем совершенная внешняя форма, великолепная техника артистов не являются самоцелью, хотя они и могли бы привести в восторг каждого любителя балета. Отличительным качеством нашего хореографического искусства являются его гуманизм, глубокая идейная содержательность спектаклей, высокое актерское мастерство исполнителей. Все это вместе взятое и составляет основу лучших достижений классического балета[370].
И в этом пассаже мы видим ясное акцентирование на «гуманизме» и «идейности» отечественного танцевального искусства, на подчинении техники руководящей идее и сотворению образа. Из текста, однако, неясно, что подразумевал Р.В Захаров под «лучшими традициями классического балета прошлого».
Все было не так просто. В конце 1950-х годов, вскоре после ухода Р. В. Захарова из Большого театра, из-под его пера одновременно вышли тексты, которые совершенно по-разному трактовали дореволюционную традицию отечественной хореографии, опираясь на которую советский балет добился качественного своеобразия и вершинных достижений. Вот первый из них, опубликованный под названием «Классический танец» в журнале «Художественная самодеятельность» в начале 1958 года:
Классический балет — один из самых любимых нашим народом видов искусства. Он развивался постепенно, в течение веков вбирая в себя все самое ценное и самое лучшее, что создало хореографическое творчество разных народов.
В процессе становления и развития школы классического балета вырабатывались и техника танца, и методы его преподавания, и система занятий, и объем требований.
Поиски наиболее совершенных форм велись в различных странах. Наибольшего успеха добились русские хореографы, шедшие самобытным путем, впитавшие все новое и ценное, что создавалось и в России, и за рубежом. Делалось это не механически, а творчески, в соответствии и в развитие традиций отечественного искусства: реалистического, правдивого, жизнеутверждающего.
В годы Советской власти русская классическая школа танца обогатилась новыми чертами. Наши балетмейстеры особое внимание уделили сочетанию формы и содержания, усилению духа идейности в произведениях балетного искусства, приданию им драматургической цельности и логичности, а танцу — действенного характера. На первый план выдвинулась ансамблевость исполнения.
Выкристаллизовался и новый тип артиста балета, соединяющего в себе первоклассного танцовщика и искусного драматического актера, способного в движениях танца передать живую душу героя, его мысли, чувства, страсти, переживания.
В этом секрет триумфа советского балета в Англии и Японии, в Финляндии и Греции, в Канаде и Латинской Америке, во всех других странах мира, где в последние годы побывали наши артисты. Немало пылких поклонников и самых рьяных поборников буржуазного модернизма вынуждены были менять свои взгляды на балет после того, как они знакомились с советским хореографическим искусством. Пожалуй, ни один вид искусства не производил такого переворота в умах зарубежного зрителя, как русская школа танца[371].
В этом тексте, наряду с мыслью о прогрессивном содержании русского (балетного) искусства, проступают следы концепции, составлявшей символ веры и руководство к (балетмейстерскому) действию одного из главных хореографов сталинского периода. Проступают пока в нейтральных терминах: «драматургическая цельность» применительно к балетному произведению и «драматический актер» в отношении балетного танцовщика.
Одновременно увидел свет учебник Р. В. Захарова «Искусство балетмейстера»[372], вызвавший резкое неприятие со стороны Ю. И. Слонимского. В чем заключались претензии ведущего балетоведа к одному из столпов официальной советской классической хореографии?
Раскроем книгу профессора Р. Захарова «Искусство балетмейстера».