Формальная сторона вопроса состояла в следующем: проводить ли в Советском Союзе конкурсы бального танца по международному стандарту, в который входило пять танцев европейского стандарта — медленный вальс, танго, венский вальс, медленный фокстрот и квикстеп — и пять танцев латиноамериканской программы (латины): самба, ча-ча-ча, румба, пасодобль и джайв? Или отказаться от него? В перспективе и по сути это был вопрос о том, участвовать ли в международных соревнованиях по бальным танцам или придерживаться собственного репертуара и политики «бальной самоизоляции».
Р. В. Захаров выступил категорическим противником международного стандарта. В связи с предстоящим в 1973–1974 годах смотром-конкурсом танцевальных площадок он значительную часть своего выступления, процитированную выше и снабженную позаимствованным для этой зарисовки подзаголовком «Нужен ли нам стандарт?», посвятил именно этому вопросу и ответил на него решительным «нет».
Убеждение в оторванности международного стандарта от народных корней, в его техницизме и спортивности Р. В. Захаров отстаивал до конца. В автобиографической книге, изданной в 1977 году, уважаемый профессор ГИТИСа не преминул «лягнуть» международный стандарт:
Нередко еще идут споры о так называемом «стандарте» в бальном танце. Хотя отдельные мои коллеги не видят в нем ничего плохого и даже поддерживают его, я против «стандарта». На мой взгляд, он необходим для электрических лампочек, магнитофонных пленок, шарикоподшипников, размеров обуви и одежды, но вовсе не годится в искусстве. Да и как можно говорить о «стандарте» в танце у нас, в огромной стране, где живут и трудятся более ста наций и народностей, каждая из которых имеет свои характерные особенности? Каждая национальность вносит свой неповторимый вклад в искусство танца. […]
Международный стандарт бального танца родился в Англии и с помощью широко организованной пропаганды нашел определенное распространение. В танцах буржуазного салона действительно выхолощено национальное содержание. Танцуют механически, автоматически, порой кажется, что не живые люди, а марионетки передвигаются под музыку. Апатия, меланхолия, дерганые движения способствуют такому впечатлению.
На международных конкурсах по «стандарту» происходят состязания в танцевальной технике во имя самой техники. Надо сказать, что отдельные конкурсные пары достигают большой виртуозности. Что хорошо и правильно в спортивных соревнованиях, то неуместно в танце. Искусство, в том числе массовое, выражает характер, душу народа, которому оно принадлежит, раскрывает внутренний мир человека[442].
Между тем к 1970-м годам большинство советских специалистов в области бального танца считали отказ от международного стандарта абсурдным. На выступление Р. В. Захарова в связи с предстоящим смотром танцплощадок руководитель ансамбля бального танца из Кургана В. Исаев иронично возразил:
…мы знаем, что есть… коллективы, руководителей которых нередко обвиняют в нигилистическом отношении к отечественному, советскому бальному танцу, упрекают в увлечении «английским стандартом».
Здесь хочется привести несколько строк из резолюции, принятой на совместном заседании кафедр хореографии Государственного института театрального искусства имени А. В. Луначарского и Московского государственного института культуры: «Нельзя стандартизировать бальный танец, лишать его национального колорита… Несостоятельны также попытки пропагандистов „стандарта“ отнести бальный танец к спорту».
Р. Захаров в своей статье также отмечает, что танцы «стандарта» утратили непосредственность и живость, потеряли народную основу, а правила конкурсов по «международной программе» требуют высокой профессиональной подготовки танцоров, специальной тренировки.
Теперь понятно, что бороться нам приходится не только с беспорядками на танцплощадках, но и с носителями «чуждого нам стиля» исполнения медленного вальса, танго, фокстрота. А это очень трудно, и доказательством тому может послужить далеко не полный список городов, где есть танцоры, которые держат курс на «стандарт»: Москва, Ленинград, Владимир, Горький, Таганрог, Ростов, Пермь, Красноярск, Комсомольск-на-Амуре, Свердловск, Челябинск, Новосибирск…[443]
Далее В. Исаев отметил, что еще не встречал «в прессе сколько-нибудь толкового объяснения, чем же все-таки „стандарт“ нам чужд. До сих пор можно было прочесть лишь общие слова: „нивелирует, выхолащивает“». После чего провинциальный оппонент высокого московского эксперта уверенно предъявил аргументы в пользу «стандарта»:
…исполнение танцев «международной программы» совсем не обязательно влечет за собой «нивелировку их» и «создание образов, противоречащих нашим морально-этическим нормам», «лишение танца человеческих эмоций, национального колорита». Во-первых, вспомним танцоров-фигуристов. Наши спортсмены и, скажем, английские танцуют один и тот же вальс, одну и ту же самбу. Программа одна — международная. Но наши нашими и остаются. А в силу того, что советские танцоры на международных соревнованиях катаются отлично, наша школа спортивного танца, наш стиль становятся эталоном.
Во-вторых, в том-то и привлекательность танцев «стандарта», что они не «нивелируют» искусство танцующих пар, а, наоборот, предоставляют широкие возможности для импровизации и, следовательно, для самовыражения. Предположим, мы разучиваем очень популярный танец «Русский лирический». Нужно выучить его фигуры, усвоить технику исполнения, выработать манеру, стиль, создать определенный образ. Некоторое время уходит на эту приятную работу. Мы научились его исполнять так, как нужно, или во всяком случае, так, как можем; танцуем его раз, другой, третий… А дальше? Даже самые вкусные конфеты надоедают, если их часто ешь. Так и здесь. Требуется новый танец. И все повторяется сначала.
Но вот мы учимся танцевать медленный вальс, самбу или румбу… Есть определенный ритм, характер, основное движение — и масса фигур, богатство интерпретаций каждой, возможность составить свою композицию, отвечающую твоему характеру, твоему вкусу, возможностям. И на конкурсе ты исполняешь свою румбу, свой медленный вальс, какой кроме тебя никто не станцует. Ты получаешь здесь возможность полнее раскрыть свои способности, а главное — быть одновременно и постановщиком танца, и исполнителем, можешь окунуться в настоящий творческий процесс, дать свободу своей творческой фантазии, результатом чего станет твой танец.
Вот почему, мне кажется, импровизационные танцы пользуются большей популярностью, чем танцы раз и навсегда определенной композиции. Вот почему широка у нас география распространения танцев «международной программы»[444].
Заметим на будущее: В. Исаев нащупал одну из причин провала политики создания советского бального репертуара — отсутствие в создаваемых советских бальных танцах простора для импровизации. Уступки Р. В. Захарову и его сторонникам в статье В. Исаева сводились к признанию избыточности для бального танца роскошных эстрадных костюмов и балетных трюков, а также к предложению совместить в конкурсах международный стандарт с советскими бальными танцами. В спортивных принципах бальных соревнований курганский хореограф увидел только плюсы:
На конкурсах танцев «стандарта» введены так называемые турнирные классификации, приближающие бальный танец к спорту, если не сказать превращающие его в своеобразный вид спорта. Что же плохого в этом? Каждый танцор имеет свой класс в соответствии с уровнем подготовки. Каждый класс предусматривает определенный список танцев, для каждого танца — свой список фигур. Танцор, по мере творческого роста, идет от простого к более сложному. Слабо подготовленному технически запрещено исполнять фигуры, рассчитанные на более высокий уровень подготовки. Это вполне понятное требование эстетики танца. Турнирная классификация включает в себя условия перехода танцора из одного класса в другой. Это заставляет танцора совершенствовать свое мастерство, не останавливаться на достигнутом. Согласно классификации, соревноваться друг с другом могут танцоры примерно одного уровня подготовки, случаи соревнования еще слабо подготовленных с сильными соперниками классификацией исключены.
А вот в нашем Всероссийском конкурсе на равных участвуют сильные танцевальные пары и новички. Представьте такую картину: в течение ряда лет в конкурсе принимает участие сильная пара, но однажды с ней в соревнование вступает «молодая» пара. Наверняка ей, чтобы занять хорошее место, нужно ждать, пока «сильные» уйдут с паркета. Это убивает всякое желание танцевать.
И не торопитесь обвинить нас в большом увлечении высокими наградами, призовыми местами. Мы уже говорили о том, что конкурсы хороши уже тем, что увлекают танцоров и зрителей духом честной борьбы, азартом соревнования. А соревнование, как известно, — сильнейший стимул к совершенствованию в любой области[445].
В итоге сторонники хореографического «изоляционизма» проиграли. Первое поражение им было нанесено еще в 1957 году, когда на VI Всемирном фестивале молодежи и студентов в Москве был проведен двухдневный конкурс современных бальных танцев по международному стандарту. В нем приняло участие 18 пар из 7 стран — Англии, Дании, ГДР, ПНР, Финляндии, ЧССР и Советского Союза[446]. С 1963 по 1974 год в РСФСР прошло шесть всероссийских и два всесоюзных конкурса бального танца. В 1980-е годы было проведено два всесоюзных фестиваля множащихся ансамблей бального танца, чтобы демонстрировать триумф международного стандарта в СССР.
Однако массовая бытовая танцевальная практика и общая хореографическая культура в Советском Союзе от этого едва ли выиграли. Бальный танец становился все более сложным, элитарным и спортивным, а советский репертуар не прижился.