Понять, как советские балетмейстеры относились к проблеме «подлинного» народного искусства, нам поможет почти детективный сюжет о том, как они собирали материал для своих постановок.
«Путешествия за танцами»
Наступила пора летних отпусков.
— У меня есть предложение вместе провести отпуск, если, конечно, это не разбивает ничьи планы, — предложил Виктор. — И знаете — как? Поехать по селам нашей области, посмотреть, что сейчас танцуют на праздниках, во время отдыха. Может быть, в нашем репертуаре, как и в хоре, появятся местные танцы.
— Правильно, — зашумели ребята. — Поедем с концертом, так сказать, по обмену опытом!
Осталось упросить дирекцию завода отпустить всех одновременно. Доказав важность задуманного и получив разрешение, стали тщательно готовиться к поездке. Надо было репетировать программу, ввести новых исполнителей.
И вот упакованы костюмы, через плечо — фотоаппараты, баян и магнитофон бережно уложены, готов предоставленный в распоряжение коллектива заводской автобус. В путь! […]
Быстро бежал автобус, унося танцоров от городского шума на просторы полей. Вот и первая остановка.
Концерт гостей состоялся прямо в поле. Сделав небольшой перерыв в работе, колхозники с удовольствием посмотрели программу. К вечеру автобус остановился в центральной усадьбе колхоза у Дворца культуры. Узнав, что приехали «артисты» из города, к клубу пришли молодые и старые жители села. Концерт им понравился, и хозяева не остались в долгу. Вначале запела одна, потом песню подхватили все.
Когда смолкла песня и стало совсем тихо, раздались звуки гармони, встрепенулись девчата, мелкой дробью прошлись по кругу — начался пляс.
Виктор, отойдя в сторону, старался запомнить разнообразные движения исполнителей: «дроби» и ходы, объединенные внутренним ритмом, где основной ритмический рисунок движений — тройной повтор притопов, он и создавал единство ансамбля при кажущемся отсутствии согласованности. Трудно было понять, как не ошибаются исполнители в очередности вступления в общий рисунок танца, напоминающий «восьмерку». А танцующие естественно и плавно плели сложный рисунок танца, будто совсем не заботясь о его слаженности.
Много песен и плясок было исполнено в этот вечер: веселые частушки и мужской перепляс сменяли женские «плетни» — хороводы, старинные лирические песни, шуточные припевки юношей и девушек на злободневные темы. Казалось, что в селе поют, танцуют и сочиняют все.
Товарищи Виктора записывали услышанное на магнитофон. Увидев это, все стали советовать пойти в дом к лучшей певице колхоза. Пожилая женщина оказалась обладательницей приятного голоса. Она спела гостям тут же сложенную песню об их приезде, о том, как они хорошо пляшут.
Новая песня понравилась, и в воскресный день ее можно было услышать от многих в селе. Ребята заметили, что сочинительница пела от первого лица, а колхозники как бы разделили песню на роли и сопровождали пение запомнившимися танцами.
Вечером в клубе все собрались на концерт «хозяев». Вначале выступила агитбригада, затем на сцену вышли танцоры. Та же манера, те же знакомые «синкопы дробей», да и рисунок тот же, которые видели гости накануне. И вместе с тем это был уже другой танец, его повторы стали казаться однообразными, танцоры на сцене потерялись, иногда мешали друг другу. Что случилось с танцем? На это Виктор не мог ответить.
На следующий день отправились дальше. Вместе с коллективом уезжала из села специалист по танцевальному фольклору, которая записывала здесь старинные танцы. Товарищам Виктора она посоветовала поехать с ней на смотр фольклорных коллективов. Все согласились. Ведь там можно было увидеть много интересного[468].
Этот текст не является документальным. Он — плод воображения авторов популярного учебного пособия для начинающих хореографов. Пособие представляло собой историю хореографа-любителя Виктора, который недавно организовал ансамбль и вскоре предложил его участникам провести совместный отпуск в своего рода этнографической экспедиции по сбору деревенского танцевального фольклора. Несмотря на то что вся эта история придумана, чтобы в увлекательной форме поделиться с хореографами-новичками азами обязательных танцевальных знаний, рассказ, озаглавленный в пособии «Путешествие за танцами», представляется мне чрезвычайно важным — поскольку он был важен для авторов пособия, раз они поместили главу об «экспедиции» в самое начало брошюры.
История «путешествий за танцами» представляет собой неотъемлемый элемент почти любого советского материала по истории того или иного профессионального или самодеятельного коллектива народного танца или истории советской хореографии в целом — будь то репортаж, исторический очерк или интервью. Вот несколько примеров за разные годы и из различных уголков СССР:
Грузия, 1938
Основой советского балета должен быть подлинный народный танец. И в первую очередь мы обратились за творческой помощью к народу. Я и мои товарищи из года в год проводим два-три месяца в деревнях и городах Грузии; мы беседуем с жителями, изучаем старинные и новые обычаи, пляски. Я фиксирую для себя каждый характерный жест, позу, манеру двигаться аджарского колхозника, тбилисского рабочего, горского пастуха или охотника[469].
Ярославская область, 1952
Мое предложение изучить танцы Ярославской области, с тем чтобы на подлинно народной основе постепенно создать новый советский танец, встретило единодушное одобрение.
Во время летнего отпуска бригада из пяти человек, в состав которой вошел и композитор, побывала в Любимском, Середском и Даниловском районах области. Встречали нас исключительно тепло и радушно, всюду охотно показывали танцы. Мы танцевали вместе с колхозной молодежью. Это помогало лучше понять характер танца, манеру его исполнения, особенности общения с партнером. Бригада тщательно изучала и записывала общий рисунок танца, все его ходы, дроби, отдельные движения. Большое внимание было обращено на музыкальное сопровождение.
Изучая танец, мы присматривались также к людям и ко всей окружающей нас жизни советской деревни, чтобы впоследствии создать жизненно правдивый сценический образ.
Хотелось знать и то, как плясали раньше, до Великого Октября, чем современный танец отличается от старинного. Бывшие «заводилы-плясуны, запевалы» показывали старинные ходы, дроби, отдельные характерные движения. Беседы со стариками дали нам много ценного для понимания самой основы рисунка кадрили[470].
Красноярская область, 1959
— Мы должны подготовить хакасский народный танец, — предложила Словина на собрании работников Дома культуры.
Но как это сделать?
Учительница танцев перечитала этнографические очерки о Хакассии, народные предания и сказки, исколесила много километров по холмистым степям, усеянным древними каменными глыбами-могильниками, побывала в Усть-Абаканском, Аскизском, Таштыпском, Ширинском районах, записала там песни, частушки, поговорки, сказания, зарисовала предметы быта[471].
Курская область, 1959
Шел 1951 год. Январский мороз зло щипал щеки, забирался под воротник, пробирал до костей. Оттого еще уютнее казались нам теплые классы Дома культуры курских железнодорожников. Три, а то и четыре раза в неделю мы собирались на репетиции, которые вел Иван Петрович Речкин. После них беседовали о планах, обдумывали, что ставить. В один из таких вечеров и появилась мысль воплотить на сцене какой-нибудь танец, основанный на курском фольклоре.
Снарядили мы «экспедицию» в село Будищаны Больше-Солдатского района, Курской области, где, как мы слышали, бытуют народные танцы. Поездили мы, посмотрели и решили включить в свой репертуар «Тимоню»[472].
Украина, 1964
Мнения сошлись на том, что нужно изучать народную хореографию, использовать танцевальный фольклор для воплощения новых, интересных сценических произведений.
Организовали творческую группу. Кроме руководителя, в нее вошли баянист Василий Протес, танцовщики Владимир Слободенюк, Владимир Юрченко. Вскоре выехали в первую экспедицию по области.
Перед нашими глазами — река Ятрань. Ее спокойное течение словно завораживает. Издавна слагались о Ятране легенды и песни, превратившие реку в символ неисчерпаемой народной силы и мудрости. Сумеем ли как следует использовать этот богатейший источник?
Прежде чем начать поиски, выяснили: хотим ли записать какой-то определенный танец в том или ином селе или ищем общее, характерное для данной местности, чтобы в дальнейшем применить собранный материал для создания нового, самостоятельного хореографического произведения. Единодушно проголосовали за второй вариант.
В селе Перегоновка обратились за помощью к учителю Петру Михайловичу Сеиду. Он с большой охотой отправился с нами к старожилам прибрежных сел. Нашими собеседниками оказались старые танцоры, певцы, музыканты — инициаторы и организаторы народных игр и гуляний. Их простые рассказы были очень интересны. Мы старались занести в свои тетради и сфотографировать каждую деталь. В селе Полонистом записали с напевов Хавроньи Никифоровны Шевчук и Феодосии Архиповны Голуб восемнадцать мало известных песен и мелодий. Впоследствии они легли в основу музыкального оформления первой программы — «Ятранские весенние игры»[473].
Армения, 1970
Руководители коллектива часто выезжают в села, записывают старинные мелодии, танцы. Они собирают и современный фольклор, посвященный колхозному труду, проводам в армию, новым обрядам, героям революции, труда, Великой Отечественной войны