— Какое совпа… как его там, — взревел Стоик Обширный.
— Ты хочешь сказать — совпадение? — вежливо подсказал Иккинг.
— Да какая разница! — прогудел Стоик, — Я тоже из-за этого Рыбьерога беспокоюсь.
— Правда? — удивился Иккинг. Не в привычках Стоика было о ком-нибудь беспокоиться.
— Да, — торжественно подтвердил Стоик, — И мне нужно с тобой ОЧЕНЬ СЕРЬЕЗНО поговорить. Иккинг, подойди-ка сюда.
Иккинг подошел к отцу. Вождь Стоик Обширный положил руки сыну на плечи и с КРАЙНЕ СЕРЬЕЗНЫМ ВЫРАЖЕНИЕМ заглянул ему в глаза. Иккинг тоже попытался сохранить торжественный вид, но очень трудно воспринимать отца всерьез, когда у того вся борода заляпана овсянкой.
— Сынок, — начал Стоик Обширный. — Ты сын Вождя Племени Лохматых Хулиганов, мой единственный наследник. О человеке судят по компании, с которой он водится, и как ни тяжело мне это говорить, твой Рыбьерог самый придурочный из всех чудаков, каких я встречал. Не водись с ним, Иккинг, не водись с ним.
— Но, папа, — запротестовал Иккинг. — Рыбьеног — мой друг.
— МОЛЧАТЬ! — рявкнул Стоик Обширный. Потом чуть тише добавил: — Понимаю, сынок, это трудно, но сын Вождя — человек публичный. Мы, Хулиганы, хотим, чтобы нас БОЯЛИСЬ другие племена, чтобы у них и в мыслях не было напасть на нас. А Рыбьерог… Сынок, давай посмотрим правде в глаза, он немного ЧУДАКОВАТ. Если ты будешь водиться с Рыбьерогом. то и Остолопы, и Гостеприимны, и Бой-Бабы, и Истерики решат, что ты тоже чудной… Слабый и МЯГКОТЕЛЫЙ. И этим ты навлечешь опасность на всё Племя.
— Да, папа, — горестно кивнул Иккинг.
— Сынок, ты должен работать над собой. Пора тебе учиться быть ГРОЗНЫМ. — Стоик похлопал сына по плечу, сочувственно заглянул в его печальное лицо. Это тяжело, подумал Вождь, но ведь он желает Иккингу только добра. — А Рыбьерог тебе в этом не помощник. Не водись с ним, сынок. Вот твой двоюродный брат. Сопляк, он подходящий товарищ. От него так и веет смертельной угрозой. Стой плечом к плечу с Сопляком — и тебя будут бояться по всему Архипелагу. Я ответил на твой вопрос?
— Да, папа, — печально произнес Иккинг. Стоик Обширный ласково похлопал сына по спине,
— Вот и умница, — прогудел Вождь. — Я знал, что ты примешь верное решение. А теперь давай-ка готовиться к Празднику Пятой Пят-ницы. Мы же не хотим опоздать, верно? Старый Сморчок дал мне совет о соревнованиях Юных Героев по Фигурному-Фехтованию-на-Льду. Он немножко нопророчествовал[2] и сообщил, что Хулиганы выиграют со счетом десять-два, так что я решил поставить на них пару монет. Беги, малыш, бери клюшку и коньки.
Иккинг вышел и взял Фехтовальную Клюшку. Печально вздыхая, натянул коньки.
— Старый Сморчок не всегда пророчествует правильно, — предупредил он отца, но Стоик его уже не слушал.
Стоик Обширный редко кого-нибудь слушал.
ПРАЗДНИК НАСТУПАЮЩЕЙ ВЕСНЫ!
ПЯТАЯ ПЯТНИЦА
ПРОГРАММА МЕРОПРИЯТИЙ
10.0 °Cоревнования Юных Героев по Фигурному-Фехтованию-на—Льду. Соревнования проводятся в замерзшей гавани. Никаких правил. Никакой пощады. Никаких ограничений. Никто не останется в живых!
11.00 Борьба в грязи снегу. Сможет ли Большегрудая Берта стать Абсолютной Заснеженной Чемпионкой третий год подряд?! Останутся ли эти буфера непобедимыми?!
12.00 Попытай счастья! Сыграв в Ледяную Лотерею! Мы заморозили 500 различных предметов в 500 одинаковых кусках льда. Попробуй угадать, что это такое, и получишь ценный приз!
Весь день: празднование прихода весны. Леденцы из осьминогов, жареные Полу— пятнистые Снегоступики,
Мороженое из медуз.
5. ФИГУРНОЕ-ФЕХТОБАНИЕ-НА-ЛЬДУ
Праздник Пятой Пятницы происходил (как и следует из названия) в пятую пятницу последнего зимнего месяца и знаменовал для Викингов окончание зимы и приход долгожданной весны.
В этом году Пятую Пятницу отмечали на морском льду, посреди замерзшей Хулиганской Гавани. Трудно было поверить, что всего полгода назад в Гавани плескались серые, угрюмые океанские волны. Сейчас скованные холодом морские просторы были усеяны красно-белыми полосатыми шатрами. Высоко к небу взметалось пламя костров, на которых жарились Полупятнистые Снегоступики; Викинги слонялись вокруг палаток, где продавались осьминоговые леденцы, или слушали, как бродячие сказители декламируют древние легенды, или, разинув рот, глазели на могучих великанов, которые балансировали на коньках, водрузив себе на голову карликов.
Самый большой каток был отведен под соревнования по Фигурному-Фехтованию-на-Коньках. Если кто не в курсе, это очень сложная и очень жестокая спортивная игра, для которой нужны клюшки, мячи и коньки. Правил никто в точности не знает, поэтому их выдумывают прямо на ходу, кто во что горазд, а тот, кто недоволен, затевает драку.
Первыми на лед предстояло выйти Юным Героям, а после них — Взрослым Воинам. Их противникам и должны были стать воинственные Бой-Бабы, специально приглашенные на праздник.
Бой-Бабы были племенем грозных воительниц, они обитали на острове, расположенном к западу от Олуха. Их Вождь, Большегрудая Берта, стояла неподалеку, поглощала пиво кружку за кружкой и задумчиво почесывала щетину на подбородке.
А на катке тренировалась в Размахивании Клюшкой ее дочь Камикадза — маленькая, донельзя развязная девчонка с самой лохматой шевелюрой на всех Внутренних Островах. Иккинг, который дружил с Камикадзой, подошел спросить, не видела ли она нынче утром Рыбьенога.
— Не-а. — бодро ответила Камикадза. — Трепещите, жалкие мальчишки! Мы, Бой-Ба6ы, разобьем вас, чахлых хлюпиков, ВДРЕБЕЗГИ!. Все вы, Хулиганы, не умеете клюшки в руках держать. Кроме, конечно, тебя, Иккинг, — добавила она, Камикадза боготворила Иккинга с тех самых пор. как в Форте Жестокусе он спас ее от страшной гибели в челюстях кровожадных Акулогадов.[3]
Тут, как на грех, мимо проезжал Сопляк Мордоворот. От хохота он едва не свалился с коньков.
— Иккинг??? — хохотал Сопляк. — Да Иккинг забьет столько же голов, сколько вчера добыл Полупятнистых Снегоступиков. Я-то пристрелил больше двух сотен. А ты, Иккинг? Ни одного?
Иккинг покраснел, Камикадза страшно удивилась,
— Т-Р-Р-У-У-М! Соревнования Юных Героев по Фигурному-Фехтованию-на-Коньках начинаются! Команды приглашаются на лед… — проорал Брехун Крикливый с середины катка.
Для роли судки Брехун переоделся в свои самые короткие шортики. Бой-Бабы (за исключением, естественно, Камикадзы) были мощные, разбитные девицы с чахлыми косичками, переломанными носами и бедрами толстыми, как вековые деревья,
Рыбьеног, пошатываясь, вышел на каток. Он выглядел даже хуже, чем накануне: чихал, дрожал всем телом, стоял, опираясь на клюшку. И коньки он перепутал, правый и левый надел с точностью наоборот,
Иккинг поднял руку, чтобы привлечь внимание Брехуна.
— Сэр, мне кажется, Рыбьеног плохо себя чувствует.
— ЧУШЬ! — взревел Брехун. — Викинги НЕ БОЛЕЮТ! Сопливят только хлюпики! Кашляют только младенцы! Я за всю свою жизнь ни одного дня не хворал, даже горло ни разу не болело. Слышать ничего НЕ ЖЕЛАЮ!
Иккинг и Рыбьеног покатились по льду, Иккинг кое-как поддерживал Рыбьенога, у которого подгибались коленки.
— Неважно выглядишь, — беспокоился Иккинг, — Тебе бы дома посидеть…
Рыбьеног саркастически рассмеялся:
— Ты что, не слышал Брехуна? Викинги НЕ БОЛЕЮТ… Я не болен, просто дрожу от РАДОСТИ, что очутился на улице в этот прекрасный морозный денек…
Брехун дунул в свисток, вбросил шайбу, и Фигурное Столпотворение (простите, Фехтование) началось.
Мальчишки и девчонки сбились в лохматую кучу-малу, остервенело молотя друг друга по головам деревянными клюшками. Не прошло и минуты, как Кабанчик, Бестолков, Громилочка и Смертоносная Дорис распростерлись на льду. Камикадза каким-то образом сумела выбраться из мешанины и с головокружительной скоростью помчалась навстречу Иккингу и Рыбьеногу. Рыбьеног кинулся ей наперерез, но дерзкая девчонка натянула ему шлем на глаза, так, что Рыбьеног ничего не видел, а потом ловко забросила мяч в ворота.
Бои-Бабы радостно взвыли:
"Го-о-о-о-л!!!"
Неожиданно с Рыбьеногом произошла разительная перемена.
Он сорвал с головы шлем и зафыркал, как рассерженный бык, готовящийся к битве.
— Ой-ой-ой, — проговорил Иккинг. Он уже видел друга в таком состоянии, — Погоди немножко, Рыбьеног, не принимай поспешных решений…
— ОНА СЖУЛИЛА! — пропищал Рыбьеног, Он покатил к возвышавшейся надо льдом исполинской фигуре Брехуна Крикливого. исполнявшего роль судьи. Ехал он, будто краб, поскользнувшийся на мыле.
— БРЕХУН, АХ ТЫ, ДУБИНА СТОЕРОСОВАЯ, БАБУИН НЕОТЕСАННЫЙ! ТЫ ЧТО, ОСЛЕП? ОНА ЖЕ НАРУШИЛА ПРАВИЛА!
Брехун отшатнулся. Если бы маленькая розовая креветка на тарелке вдруг подскочила и укусила его за нос, он, пожалуй, удивился бы меньше.
— Рыбьеног, ЧТО ты сказал? — ошалело проревел Брехун. — У ТЕБЯ ВПРИДАЧУ И УШИ ЗАЛОЖИЛО? — пищал Рыбьеног. — ТЫ ГЛУПЕЕ НЕСТРИЖЕНОЙ ОВЦЫ! САМАЯ ХЛИПКАЯ МЕДУЗА, И ТА ОБЫГРАЛА БЫ ТЕБЯ В ШАХМАТЫ!
Брехун раздулся, как воздушный шар, вот-вот готовый лопнуть,
— СТОЙ, БРЕХУН, Я С НИМ САМ РАЗБЕРУСЬ! — крикнул Стоик Обширный и величественно покатил к месту чрезвычайного происшествия. Стоик Обширный поглядел на Рыбьенога с высоты своего шести-с-половиной-футового роста.
— МОЛОДОЙ ЧЕЛОВЕК, — проревел он. — С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАЕТ ВОЖДЬ ПЛЕМЕНИ ЛОХМАТЫХ ХУЛИГАНОВ! СЕГОДНЯ У НАС ТОРЖЕСТВЕННЫЙ ДЕНЬ… НА ПРАЗДНИКЕ ПРИСУТСТВУЮТ БОЙ-БАБЫ… — Стоик указал на грозных воительниц, которые покатывались со смеху.
Рыбьеног на мгновение замолчал, поднял глаза на Вождя, и вдруг…
— ТОЛСТЯК! — завизжал Рыбьеног.
Стоик Обширный выпучил глаза.
— ЖИРТРЕСТ! ПУЗЫРЬ БЕЗДОННЫЙ! — вопил Рыбьеног, — НЕНАСЫТНЫЙ ОБЖОРА, КОТОРЫЙ СЖИРАЕТ ПО ТРИ ПОРЦИИ ОМЛЕТА!
Стоик Обширный покраснел как рак.
— КАК ТЫ СМЕЕШЬ РАЗГОВАРИВАТЬ СО СВОИМ ВОЖДЕМ В СТОЛЬ ГРУБОЙ И НЕПОЧТИТЕЛЬНОЙ МАНЕРЕ?