Говоря «люби врагов своих», Иисус также заботился о том, как мы с вами выглядим. Я знаю людей, да, уверен, и вы встречали таких, чьи лица испещрила морщинами ненависть и обезобразила обида. Никакая пластическая операция не сможет исправить эти дефекты так, как смогло бы это сделать полное прощения, нежности и любви сердце.
Ненависть мешает нам даже наслаждаться пищей. В Библии об это говорится так: «Лучше блюдо из травы и при нем любовь, чем откормленный бык и при нем ненависть».
Наши враги радостно бы потирали руки, если бы знали, что наша ненависть к ним изводит нас, изматывая нервы, старя нас, принося болезни и, возможно, даже укорачивая нашу жизнь.
Даже если мы не в силах полюбить своих врагов, давайте любить самих себя. Давайте так любить себя, чтобы не позволять своим врагам управлять нашим счастьем, здоровьем и внешним видом. Как сказал Шекспир:
Не разжигай печь для врагов своих,
Иначе сгоришь в ней сам.
Говоря, что мы должны прощать своих врагов «семь раз по семьдесят», Иисус также учил нас правильно управлять бизнесом. Например, сейчас, когда я пишу эту книгу, передо мной лежит письмо, которое я получил от Джорджа Рона из Швеции. Много лет Рона был адвокатом в Вене, но во время Второй мировой войны бежал в Швецию. У него не было денег и работы. Зная несколько языков, он надеялся устроиться корреспондентом в какую-нибудь компанию по импорту и экспорту товаров. Большинство подобных организаций ответили ему, что не нуждаются в таких услугах из-за войны, но они будут иметь его в виду и так далее. Однако один человек написал Джорджу Рона письмо, где говорилось: «Все ваши представления о моем бизнесе совершенно неверны. Мне не нужен никакой корреспондент, но даже если бы и был нужен, я бы никогда не нанял вас, так как вы даже не можете прилично писать по-шведски. В вашем письме полно ошибок».
Прочитав это письмо, Джордж Рона просто взбесился. Что этот швед имел в виду, говоря, что он не умеет писать по-шведски! Как он смеет такое говорить, когда его собственное письмо кишит грамматическими ошибками! И Джордж Рона решил написать письмо, которое должно было морально уничтожить того человека. Затем он задумался. Он сказал себе: «Подожди минутку. Откуда я знаю, что этот человек не прав? Я учил шведский, но это не мой родной язык, поэтому я мог сделать ошибки, о которых и сам не подозреваю. Если это так, тогда мне действительно нужно усиленно учиться, если я хочу получить работу. Этот человек сделал мне одолжение, сам не подозревая об этом. Только тот факт, что он не очень вежливо выразил свое отношение ко мне, ничуть не умаляет оказанной мне услуги. Поэтому я напишу ему письмо, поблагодарив за то, что он сделал».
Решив так, Джордж Рона разорвал свое гневное письмо и написал другое, где говорилось: «С вашей стороны было очень любезно написать мне, особенно если вы не нуждались в корреспонденте. Мне очень жаль, что я имею неверную информацию о вашей фирме. Я написал вам лишь потому, что наводил справки, и мне дали ваше имя как ведущего специалиста в этой области. Я не знал, что допустил в своем письме грамматические ошибки. Мне очень стыдно. С этого момента я серьезно займусь изучением шведского языка и попытаюсь исправить свои ошибки. Я хочу поблагодарить вас за то, что вы помогли мне встать на путь самосовершенствования».
Через несколько дней Рона получил письмо от этого человека с просьбой встретиться с ним. Рона пошел – и получил работу. Джордж Рона открыл для себя, что «кроткий ответ гасит гнев».
Мы можем быть не настолько святыми, чтобы любить своих врагов, но для собственного здоровья и счастья давайте прощать и забывать их. Это самое разумное, что можно сделать. «Не страшно, если вас обидели или ограбили, – говорил Конфуций, – если вы не помните об этом». Однажды я спросил сына генерала Эйзенхауэра, Джона, таил ли его отец когда-нибудь обиду. «Нет, – ответил он. – Отец никогда не тратил ни минуты на мысли о людях, которые были ему неприятны».
Старинная поговорка гласит, что глупец тот, кто не может разозлиться, но тот мудрец, кто не хочет злиться.
Такой тактики придерживался бывший мэр Нью-Йорка Уильям Дж. Гейнор. Его жестоко критиковала пресса, в него стрелял маньяк, и ему чудом удалось выжить. Борясь в больнице за свою жизнь, он сказал: «Каждую ночь я прощал всех и вся». Не слишком ли это идеалистично и слащаво? Давайте обратимся за разъяснением к великому немецкому философу Шопенгауэру, автору книги «Эпизоды о пессимизме». Он считал жизнь бесцельным и неприятным приключением. Будучи живым воплощением уныния и печали, даже из самых глубин своего отчаяния Шопенгауэр сумел воскликнуть: «Если возможно, постарайтесь не испытывать ни к кому вражды».
Однажды я спросил Бернарда Баруха, человека, бывшего доверенным советником шести президентов – Вильсона, Хардинга, Кулиджа, Гувера, Рузвельта и Трумэна, – беспокоили ли его когда-нибудь нападки врагов. «Никому не под силу ни унизить, ни побеспокоить меня, – ответил он. – Я ему этого просто не позволю».
Никто не может унизить и побеспокоить и нас с вами, пока мы ему этого не позволим.
Палки и камни могут сломать мои кости,
Но слово никогда не ранит меня.
Человечество веками преклонялось перед богоподобными людьми, которые не питали злобы к своим врагам. Я люблю стоять в национальном Джасперовском парке в Канаде, глядя на самые красивые горные вершины Запада – горный хребет, названный в честь Эдит Кейвелл, английской сиделки, которая как святая приняла смерть от расстрелявших ее немецких солдат 12 октября 1915 года. В чем же было ее преступление? В своем доме в Бельгии она кормила и выхаживала раненых французских и английских солдат, помогая им затем бежать в Голландию. Когда тем октябрьским утром английский священник вошел в ее камеру в военной тюрьме в Брюсселе, чтобы подготовить к смерти, Эдит Кейвелл произнесла две фразы, которые на века остались запечатленными в бронзе и граните: «Я понимаю, что одного патриотизма мало. У меня не должно быть ни к кому ненависти и обиды». Через четыре года ее тело было отправлено в Англию, где в Вестминстерском аббатстве ей были отданы последние почести. Однажды мне пришлось провести в Лондоне год. Я часто приходил к памятнику Эдит Кейвелл, что возле Национальной портретной галереи, читая ее бессмертные слова, отлитые в бронзе: «Я понимаю, что одного патриотизма мало. У меня не должно быть ни к кому ненависти и обиды».
Верный способ простить и забыть своих врагов – перестать заниматься только собой. Тогда встречающиеся на жизненном пути обиды и враги не будут трогать нас, так как нас не будет беспокоить ничто, кроме нашего возвышенного дела. В качестве примера расскажу об одном драматическом событии, произошедшем в сосновом лесу штата Миссисипи в 1918 году. Суд линча! Должны были линчевать черного учителя и проповедника Лоуренса Джонса. Несколько лет назад я выступал перед ученическим советом школы Пейн-Вудс, которую основал Лоуренс Джонс. Сегодня эта школа известна по всей стране, но событие, о котором я веду речь, произошло задолго до этого. Оно случилось в тяжкие дни начала Первой мировой войны. По центральной части штата Миссисипи поползли слухи, что немцы поднимают черное население на восстание. Лоуренс Джонс, как я уже сказал, был черным, и его обвинили в помощи в организации восстания. Группа белых, стоявших недалеко от церкви, случайно услышала, как Лоуренс Джонс, обращаясь к своей пастве, сказал: «Жизнь – это битва, в которой каждый черный должен вооружиться, чтобы биться за свое выживание и успех».
«Битва!» «Вооружиться!» Довольно! Ночью эти возбужденные молодые люди собрали толпу, связали проповедника, целую милю волокли его по пыльной дороге, затем, взгромоздив на кучу хвороста, зажгли спички и уже готовы были повесить над горящим костром, когда кто-то вдруг крикнул: «Прежде чем сгореть, пусть произнесет одну из своих пустых речей! Говори! Говори!» И Лоуренс Джонс, стоя на груде хвороста с веревкой на шее, говорил, чтобы спасти свою жизнь и свое дело. В 1907 году он закончил университет Айовы. Из-за честности, прилежания и музыкальных способностей его любили как сокурсники, так и профессора. Закончив университет, он отказался от предложения менеджера одного отеля взять его партнером в свое дело, а также от предложения богатого мецената, пожелавшего спонсировать его музыкальное образование. Почему? Потому что на него снизошло озарение. Его так вдохновила биография Букера Т. Вашингтона, что он решил посвятить свою жизнь просвещению и обучению бедных и безграмотных представителей своей расы. Поэтому он отправился в самый Богом забытый уголок Юга Америки – глухое местечко в 25 милях от Джексона в штате Миссисипи. Заложив свои часы за доллар и шестьдесят пять центов, он основал школу прямо под открытым небом, где партами служили пни и бревна. Лоуренс Джонс рассказал разъяренной толпе, желавшей его линчевать, что ему действительно пришлось сражаться за то, чтобы обучить тех неграмотных детей быть хорошими фермерами, механиками, поварихами и домработницами. Он рассказал также о тех белых людях, которые помогали ему бороться за открытие школы Пайн-Вудс. Эти люди дали ему землю, бревна, свиней, коров и деньги, чтобы помочь в его нужном деле.
Когда позже Лоуренса Джонса спросили, испытывал ли он ненависть к людям, тащившим его тогда связанным по дороге и собиравшимся сжечь на костре, он ответил, что был слишком поглощен мыслями о своем деле, чтобы ненавидеть. Он был слишком занят возвышенным делом. «У меня не было времени ни ругаться, – сказал он, – ни сожалеть о чем бы то ни было, и ни один человек на земле не заставит меня пасть так низко, чтобы ненавидеть его».
Лоуренс Джонс говорил с таким воодушевлением, так горячо молил – не за себя, а за свое дело, что толпа начала постепенно оттаивать. Наконец один старый ветеран Гражданской войны сказал из толпы: «Я убежден, что этот парень говорит правду. Я знаю тех белых, чьи имена он упомянул. Мы ошиблись. Вместо того чтобы повесить его, мы должны ему помочь». Старый ветеран пустил по толпе свою шляпу, собрав таким образом пятьдесят два доллара и сорок центов. Эти деньги дали люди, которые собрались там, чтобы повесить основателя школы Пайн-Вудс, человека, сказавшего такие слова: «У меня нет времени ругаться и сожалеть о чем бы то ни было, и ни один человек на земле не может заставить меня пасть так низко, чтобы ненавидеть его».