— Некогда ему ценить, укатил подальше без возможности с ним связаться, — совсем честно ответил Мир. — И нет, это не все. Заодно он обвинил меня в интрижке с предыдущей женой. Нет, я, ей-богу, на таких мыслях себя ловил, но руки как-то не дошли. Не руки в смысле… ничего из меня до нее так и не дошло. Так что последний аргумент — самая настоящая несправедливость.
— Стоп! — Валерия уловила важное, потому на этом моменте решила сконцентрироваться. — А почему он вообще так подумал? Ты — беспринципный бабник? Могла бы сразу догадаться… И с какой стати я искала какие-то более приятные объяснения?
Мирослав с трудом не скосил взгляд на ее губы, сделал короткую паузу и выдал вкрадчиво:
— Я очень принципиальный бабник. Был. Кстати, пора звонить куратору.
Его телефонный разговор был довольно коротким, вообще удивительно, как среди такого шума он что-то мог расслышать:
— Да, сижу пью. Не завидуй! Читай свою инструкцию, а то у меня все ориентиры под стол сползают.
Выслушал внимательно ответ, кивнул, убрал телефон обратно в карман.
— Итак, на чем мы остановились?
Вот эта сцена была совсем парадоксальной и требующей немедленных объяснений. Валерия сделала для храбрости еще маленький глоток и решила напирать:
— Мирослав, мы с тобой так сблизились. Друзья не разлей вода! Любую тему можем затронуть, вместе вечера проводим, обсуждаем личное, поэтому…
Он перебил:
— Строго говоря, мы обсуждаем только мое личное. Потому перейдем к тебе — почему ты, такая хорошенькая умница, ни с кем не встречаешься? Ты ухажеров по уровню познаний в геодезии отсекаешь, или их вообще нет?
Валерия отмахнулась:
— Когда отсекаю, а когда вообще нет. Но вернемся к тебе — в смысле, к упрочению нашей дружбы! От какой зависимости ты лечишься? Что за куратор такой?
— Все мои зависимости давно свелись в одну точку. В смысле, к упрочению нашей дружбы. Она сейчас такая крепкая, что мне надо снова выпить. За знакомство?
— Повторяешься и юлишь!
— Тогда за любовь. Дружескую.
— И платоническую, — согласилась Валерия, чтобы он не придумал себе ничего лишнего. — Итак, подозреваю, что-то не так с твоим легкомыслием… Принципиальный бабник — это что вообще означает?
— Отвечу. Но сначала потанцуем.
— А это еще зачем?
— На практике легче показывать.
Он потащил ее за руку из-за столика, а потом в самый центр толпы. Валерия ненадолго потерялась от слишком громкой музыки и движущихся тел вокруг, но Мир ее перехватил за талию, прижал к себе, обозначая точку дружеского сбора. Лера была не очень сведуща в современных танцах и потому даже обрадовалась, что ее просто ведут и направляют. И движение само по себе было полезно — тело и голову следовало немного проветрить. К коктейлю она решила больше не притрагиваться, а то думать совсем перестанет. Даже чистый коньяк безопаснее этой ядреной смеси.
Мирослав наклонился к ее уху совсем близко, иначе докричаться было нереально:
— Бабником меня иногда называют, это правда. Но вопрос ведь упирается только в термины. Почему людей не судят за то, что они утром с закрытыми глазами тянутся к кофе? Автоматические действия должны быть неподсудны!
Валерия немного отодвинулась, чтобы глянуть на выражение его лица — и оно снова не выдало никакого напряжения.
— Ты это, не прижимайся так! — попросила нервно после его признаний. — И я тогда не буду судить тебя за автоматические действия! Но благодарю за откровенность, она помогает дружбе.
— Откровенность моя строго выверена, — вдруг серьезнее ответил он. — Как и твоя. Если до сегодняшнего вечера я сомневался, теперь вижу четко — ты знаешь обо мне намного больше, чем говоришь. Видимо, у подружки твоей язык еще длиннее, чем выглядит. И играешь в наказание. Вопрос только в том, у кого сейчас игрушечный руль.
Такая прямолинейность оказалась сбивающей с ног. Валерия остановилась и уставилась на него, как будто пыталась пролезть под маску. Играть в неведение дальше? Притвориться, что не понимает, о чем речь? Но на такие атаки подсознательно хочется ответить тоже прямым ударом:
— И что тогда мы оба здесь делаем? Руль делим?
— Укрепляем дружбу, — беззаботно парировал он издевкой. — И все получится, если мы как можно дольше сможем ни разу не затронуть тему «я знаю, что ты знаешь».
— Ты ее только что сам затронул, Мир! — Валерия уже кричала ему в лицо, выпуская злость на волю. — Мне просто интересно, на что ты рассчитываешь? Еще кого-нибудь похитишь и будешь названивать с угрозами? А дворника из себя как долго будешь изображать, зная, что я просто измываюсь над твоим чувством собственной важности?
— Я терпеливый и не особенно чувствительный — измывайся. И я никого не похищал. Но планирую — почему я сразу не догадался похитить тебя?
Он улыбался так легко, что окончательно обескураживал. Возможно, не хотел признаваться, или имел в виду, что согласие самой похищенной отменяет факт преступления. Но, по сути, это не так уж и важно, а Валерия имела право на ярость:
— Чего же ты продолжаешь вертеться рядом? Неужели всерьез меня считаешь настолько пустоголовой, что сможешь снова меня провести? А заигрываешь-то — волосы вон распустил, придыхания в голос добавил! Прям крутой жених перед девственницей. Нет, ты реально думаешь, что мне можешь еще и понравиться?
— Не думаю — уверен. То есть ты девственница?
— Ой-ё, как все запущено, — протянула Валерия. — Пойду я… носик попудрю.
— Убегаешь, потому что я случайно забрал у тебя контроль?
— Никуда я не убегаю! — отрезала она на развороте, еще и палец вскинула. — Вернусь через пять минут. Будем дружбу укреплять! Мне теперь даже забавно узнать, что у тебя на уме, кроме дикого азарта. До сих пор я считала тебя козлом, но не дебилом — нет же, ты бьешь все рекорды!
Через два шага сквозь густую волнообразную толпу Мир ее перехватил — зацепил за запястье и резко развернул себе. Подался резко к ней и поцеловал в губы. Всего мимолетное касание, он сразу же отодвинулся, наблюдая за реакцией. И та себя ждать не заставила:
— Ты что творишь?! — от такого потрясающего крика люди вокруг даже танцевать перестали.
— Показываю, как правильно со мной дружить, Лер. А теперь иди, пудри носик.
Несколько минут Валерия перед зеркалом пыталась просто отдышаться. Да у Мира вообще дома никого нет! Он сумасшедший! Практически прямым текстом заявил, что хочет вытянуть у нее деньги, но продолжает искать другие крючки. Что это, неукротимая инерция или отвлекающий маневр? Теперь Ярослав в гонке выглядел из двоих более пристойно — тот хотя бы впечатление производит аккуратно, без боевого нахальства. Многое непонятно в стратегии Мирослава, но суть кристально очевидна: зажравшийся, избалованный папенькин сынок, который не умеет останавливаться. Нет, он, безусловно, привлекателен, но ведь не до такой же степени, чтобы на свою оболочку делать все ставки! Целоваться зачем-то полез… Может, в его истории попадались такие девицы, которых одним поцелуем можно было уговорить на передачу восьми миллионов долларов? В принципе, больше и думать не о чем. Жаль, что Валерия не была достаточно осторожной и выдала себя раньше времени, потому месть оказалась кратковременной. А общаться им больше не о чем. Не строить же из себя теперь друзей.
Еще через пару минут Валерия остыла. Совсем идиотский получится вечерок, если она даже настроение Мирославу не испортит. Надо было сразу залепить ему пощечину! Ничего, в следующий раз она не растеряется, ведь тот явно нацелен продолжать свои нелепые выходки. А пока можно… Валерия быстро придумала, как все-таки подпортить встречу.
— Олеся! Ну как ты там, дорогая, отошла? — она говорила быстро, чтобы бывшая подруга не погрузилась в нытье. — А я тут, представляешь, в «Куири́» выбралась! Веселюсь и замечаю, что совесть меня немного гложет.
— Куда-куда ты выбралась? — Олеся конкретно опешила. — Ты?!
— Я, я. Мирослав Махалин пригласил. Помнишь, вы с ним один раз встречались? Не хочешь присоединиться? Тебе после такого стресса надо развеяться! Он оплачивает банкет!
— Буду через пятнадцать минут!
Она, наверное, там прямо в окно сиганула, чтобы время сэкономить. Но это ей не помешает прямо в прыжке идеально накраситься.
Мирослав ждал за столиком, будто вовсе не сомневался, что она вернется. Валерия села напротив и сложила руки на груди.
— Теперь ты собираешься изображать надутость? — Мирослав умело выводил ее на эмоции. — Или все-таки начнешь задавать вопросы? Пока тебя не было, я сделал глоток твоего коктейля, потому бери меня тепленьким — все как на духу выложу.
Валерии пришлось приложить усилия, чтобы голос прозвучал искренне и весело:
— Собираюсь немного подуться. Но ровно пятнадцать минут. А пока наливай — выпьем за знакомство.
— Опять?
— С тобой можно каждый день знакомиться и узнавать совершенно нового человека.
Он принял правила, Валерия исподволь наблюдала за его повадками и видела, что он так же пристально следит за ней. Игрушечный руль пока у обоих, и глупо притворяться, что это не так. Зато если он явится на работу в воскресенье, то Валерия теперь может воевать неприкрыто: не нравится — его там никто не держит. Нравится? Тогда он еще больший извращенец, чем пытается казаться. Ну, а в компании Олеси напряжение неизбежно возрастет — пусть сидят и пялятся друг на друга, мысленно телепортируя, о чем Валерии можно уже говорить, а о чем пока нельзя.
— Ах, вот оно что, — протянул Мирослав, когда увидел спешащую к ним новую гостью. — Кажется, ты так боялась остаться со мной наедине, что вызвала группу поддержки. А Олеся в курсе, что ты в курсе?
— Чем ты оплатил ее предательство — деньгами или своими автоматическими действиями? — ответила Валерия вопросом на вопрос.
— Что ты, я никогда не потащил бы ее в постель, когда есть ты.
— Любишь состоятельных девушек?
— Их. И геодезию.
Олеся очень правдоподобно играла роль подружки, которая видела Мира только во второй раз: