Внутренний диалог
Иногда нужно позволить себе хорошенько выговориться.
В художественной литературе это называется внутренним диалогом. Не путайте с внутренним монологом, небольшая разница между двумя понятиями все-таки есть.
Внутренний монолог герой произносит про себя – и его мысли появляются на странице. Это позволяет читателю заглянуть в душу персонажа:
– Я это сделаю. Я войду в здание, сразу пройду в кабинет мистера Мильтона и скажу ему, что я о нем думаю. Я встану на стул и скажу ему, что ухожу из компании, а если ему это не нравится, то он знает, что делать.
Внутренний диалог – это разговор героя с самим собой. Он ведется так, как будто у него два голоса:
– Что же мне делать? Я знаю, что я сделаю. Я войду в здание и сразу пройду в кабинет мистера Мильтона. А что, если они попытаются меня остановить? Ну и пусть! Мне все равно, хотя лучше было бы остановиться – я не хочу, чтобы меня задержали.
Или лучше вообще забыть обо всем этом.
Иногда можно использовать такой прием: превратить часть повествования во внутренний диалог. Вот повествование:
Он задавался вопросом, права ли его мать, говоря, что он родился плохим и становился только хуже с годами. Если теперь он хладнокровный убийца, возможно, это значит, что его характер устоялся и уже не изменится.
А теперь давайте превратим его во внутренний диалог:
– Мама была права. Ты плохой. Ты родился плохим и стал еще хуже. Хладнокровный убийца – вот кто ты такой. Ну и что? Так устроен этот большой и порочный мир, в котором или убиваешь ты, или убивают тебя. И теперь ты взрослый мужчина и ты убиваешь. И тебе это нравится? Она была права, она всегда была права, она знала, знала меня еще в утробе. Прости, мам. Ты меня родила и теперь вынуждена мириться с этим.
Эксперименты с формой
Экспериментальную художественную литературу читателю труднее понять – такова ее суть. И хорошо, если так было задумано. Многие авторы не утруждают себя соблюдением литературных норм. Если вы знаете, на какой риск идете, став на путь писателя-экспериментатора, и к тому же получаете хорошее вознаграждение – все отлично.
Родди Дойл в романе «Шустрая» (The Snapper) выстраивает диалог по собственным правилам. Производит ли это должное впечатление на аудиторию или, скорее, раздражает ее – вопрос открытый. Решать, как всегда, читателю:
– Тебе нужно было прийти к нам раньше – ну, до того – и сказать, что собираешься забеременеть.
Трое из них попытались засмеяться.
– Тогда мы бы что-нибудь с этим сделали. А впрочем, о боже.
Никто ничего не сказал. Потом снова заговорил Джимми-старший:
– Ты абсолютно уверена в этом? Положительный?
– Да, уверена. Я делала
– Сделала, – сказала Вероника.
– Я сделала тест.
– Тест? – спросил Джимми-старший. – О!.. Ты его сама делала.
– Да, – сказала Шэрон.
Другой экспериментальной формой является отказ от использования знаков препинания в диалоге – это делается для того, чтобы читатель обо всем догадался сам.
Билли, пошли.
Куда?
В порт.
Майкл больше всего любил ходить в порт.
Мне там не нравится, Майкл.
И что?
Я не хочу туда.
Ты пойдешь, сказал Майкл.
И они пошли.
По-моему, такого рода вещи слишком перегружают читателя. Но ведь в этом и есть одна из особенностей экспериментальной художественной литературы, правда?
Если вы знаете, что делаете, и заведомо готовы к такой реакции аудитории, тогда за работу.
Нецензурная лексика
Среди моих друзей есть те, кто пишет триллеры. Двое из них добились некоторого успеха на этом поприще, но не стали очень знамениты. Интересно, что издатели убеждали обоих авторов избавиться от матерных выражений в тексте или хотя бы уменьшить их количество.
Почему? Потому что многие читатели, которые тратят свои деньги на покупку книг, не хотят, чтобы их оскорбляли этими словами. Ключевое слово здесь – оскорблять. Это можно сравнить с ощущением, как если бы через каждые несколько глав Флойд Мэйвезер[23] наносил им удар в голову.
Я не устанавливаю правила. Вам решать, какой язык использовать. Я просто хочу дать вам практический совет: крупные издатели признают, что избыток «грубых выражений» влияет на продажи не лучшим образом.
Но вы можете возразить: «Мой диалог реалистичен! Нельзя писать о бандитах, не используя ругательств».
Однако создателям сериала «Закон и порядок», одного из самых успешных шоу всех времен, удалось обойтись без них. Можете убедиться в этом, посмотрев одну из серий.
Помните, что художественная литература – это не чистый реализм. Художественная литература – это реализм, стилизованный определенным образом.
Одна из ваших целей – привлечь, а не оттолкнуть читателей.
Я не говорю, что нужно писать так:
– Ой, блин, – сказал бандит.
Я говорю о том, что при желании вы сумеете обойтись без самых крепких выражений.
Как?
● Контекст должен быть понятным, чтобы все сказанное персонажами отражало атмосферу и суть происходящего, которые вы стремитесь передать.
● Старайтесь заменить действия словами. Например, герой может сплюнуть или ударить, а не материться.
● Выпишите все ругательства. Подождите один день, потом перечитайте сцену и подумайте, какие из них вы можете убрать.
Итак… будьте осторожны с нецензурной лексикой. Я сам стараюсь не использовать те самые семь слов[24], которые Джордж Карлин когда-то советовал не произносить с экрана (вы можете найти их в интернете, если нужно).
Но я знаю, что многие писатели не испытывают подобных сомнений и имеют на это право согласно Первой поправке к Конституции США[25]. Если и вы относитесь к их числу, то можете свободно игнорировать этот раздел и делать любую… хрень.
Тематический диалог
Вот упражнение для вас, которое почти автоматически обогатит ваш роман с помощью тематического диалога.
1. Заявите тему
Дайте возможность главному герою заявить тему в монологе объемом в одну страницу. Пусть он отстаивает ее, обосновывает, как будто выступая перед публикой.
Один из моих любимых фильмов – «В порту» (On the Waterfront) с Марлоном Брандо и Эвой Мари Сейнт в главных ролях. Он о бывшем боксере Терри Мэллоу, который вынужден работать грузчиком в порту.
Шайка, членом которой является Терри, убивает ненужного свидетеля. После этого Терри начинает общаться с Эди, сестрой погибшего. Она не знает о причастности Терри к смерти ее брата и испытывает к нему симпатию, как и он к ней.
Эди – полная противоположность Терри. Она училась в католической школе для девочек, и ее принципы сильно отличаются от взглядов Терри. Если он следует девизу «Нанеси удар первым, не то ударят тебя», то она считает, что все мы «частички друг друга».
Этот фильм ставит вопрос о том, какую жизненную позицию в итоге выберет Терри. И в конце концов он примет сторону Эди.
Пусть Эди открыто сформулирует свою философию. Она может сделать это так:
– Я считаю, что все мы взаимосвязаны. Мы все люди и, как сказал Джон Донн, человек – не остров. То, что делает один человек, влияет на многих других. Если бы это не было правдой, кто знает, в каком ужасном положении был бы мир? Наша задача на этой земле – служить подтверждением этой истине всеми возможными способами, где бы мы ни оказались, с кем бы ни встретились. Да, кто-то может назвать это наивным, но если мы не рискнем признать это, мир станет только хуже. Кто-то может назвать это безнадежно романтичным, но если бы не было романтики, ради чего все это?
2. Вложите контраргумент в уста другого персонажа
Терри Мэллоу мог бы сказать что-то вроде этого:
– У меня нет никакого образования, эта чушь для кретинов. Тебя учат всему, чему нужно, пока наминают бока в драке, и ты учишься тому, как начистить другим морду. Вот это и есть наука. Ты делаешь это, и тебя замечают люди, которые могут тебе помочь, ясно? Те парни, которые могут не задумываясь потратить пару сотен на костюм в любой момент. Есть те парни, а потом уж все остальные, и если ты хочешь быть в одной компании с правильными людьми, то забудь всю эту сентиментальную чепуху, которой тебя учили в школе, и действуй кулаками. Вот что нужно, чтобы выжить, брат.
3. А теперь превратите это в реальный спор между двумя героями
Если попытаться на основе высказанных позиций выстроить напряженный разговор, он может получиться вполне естественным, без поучительного тона. Вот как такой диалог проходил в фильме «В порту»:
ЭДИ. Ты правда был профессиональным боксером?
ТЕРРИ. Был когда-то.
ЭДИ. Тебе нравилось?
ТЕРРИ. Не знаю. Мне всю жизнь приходилось драться, я мог еще и получать за это деньги. Когда я был ребенком, моего старика убили. Неважно, как. Потом нас с Чарли засунули в дыру, которую называли «детский дом». Мама дорогая, что это был за дом! Все-таки я сбежал оттуда и боксировал в клубе курильщиков за деньги и распространял бесплатные пропуска и частично продался Джонни Френдли.
ЭДИ. Продался?
ТЕРРИ. Да. Какое-то время все шло довольно хорошо. А потом… тебе ведь неинтересно, да?
ЭДИ. Разве люди не должны интересоваться друг другом?
ТЕРРИ. Ого, какая вы чуднáя.
ЭДИ. То есть разве все мы не являемся частичками друг друга?
ТЕРРИ. И вы действительно верите в эту чушь?
ЭДИ. Да, верю.
(Подали напитки.)
ТЕРРИ. Ну вот. Один для леди и один для джентльмена. За первую и, надеюсь, не последнюю встречу. Поехали!