[111]. Когда его собеседник услышал о таком предположении, то откинулся в кресле и усмехнулся: «Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть эти данные… но, чтобы вы знали, ZANU-PF – ранние пташки, и их конкурентам лучше не зевать»[112].
Помимо проверок личности, политические партии и лоббирующие группы, которых они зачастую нанимают, подавляют избирателей, дезинформируя их. Во время кенийских выборов в 2017 году сообщалось, что кандидаты различных уровней неверно инструктировали сторонников оппозиции. Людей убеждали, что для правильного заполнения бюллетеня нужно поставить галочку напротив нужного кандидата, а остальные клетки перечеркнуть крестом[113]. Сложно сказать, сколько людей попалось в эту ловушку, но те, кто поступил таким образом, невольно испортили свой бюллетень. Само собой, для выбора кандидата можно ставить хоть крестик, хоть галочку, однако пометки и в других клетках делают бюллетень недействительным.
Опять же, не только автократии применяют эти хитрости. Аналогичные кампании проводятся и в США – руками неофициальных заинтересованных групп, которые действуют по поручению конкретных партий. Эти тактики фальсификаций особенно привлекательны тем, что кандидат либо партия всегда могут откреститься от организации такого мошенничества. Возьмем, к примеру, эпизод 2008 года на выборах в Вирджинии. Неизвестные лица распространили листовку, похожую на официальный документ Избирательной комиссии штата. В ней жителям объясняли, что «в связи с повышенной нагрузкой на избирательные участки из-за ожидаемой высокой явки» республиканцы должны голосовать 4 ноября, а демократы «проголосуют 5 ноября, согласно внештатной инструкции, утвержденной Законодательным собранием штата Вирджиния»[114]. Сами выборы, разумеется, были назначены на 4 ноября. Неизвестно, сколько людей поверили этой листовке и пропустили день голосования. Может быть, их было и немного, но теоретически подобная кампания по дезинформации может иметь большие последствия. Другой случай произошел в Мэриленде на губернаторских выборах в 2010 году, где глава избирательного штаба республиканцев решил уменьшить явку за соперника. Он обзванивал афроамериканские районы и убеждал избирателей, что голосовать за их предпочитаемого кандидата, демократа, нет необходимости, поскольку он и так выиграет: «Все отлично! Просто включите вечером телевизор и посмотрите, как объявят его победу»[115].
Такие кампании по дезинформации сложно отслеживать. Возможно, они лишают права голоса лишь небольшую долю избирателей. Тем не менее грамотные предвыборные манипуляции опасны тем, что из-за их незаметности трудно оценить, насколько они влияют на исход голосования.
Недопуск кандидата
Избиратели гораздо вероятнее могут пострадать от исключения из голосования, но почему бы правящей партии не попытаться исключить самого кандидата? Можно подумать, что такой тип фальсификаций не сойдет ей с рук, однако в реальности это достаточно частая стратегия в государствах, где живо авторитарное наследие и где власти не доверяют тонким способам мошенничества. Текущее правительство часто пытается подвести под недопуск кандидата какой-нибудь закон. И действительно, наблюдатели не всегда критикуют такой ход, ведь формальные основания соблюдены.
Возьмем пример Мадагаскара, страны с куда более скромной демократической традицией, чем в США. Будучи одной из беднейших стран мира, Мадагаскар отличается чрезвычайно слабым правительством[116]. Затейливые электоральные манипуляции ему не по плечу – справиться бы с базовыми государственными функциями. У такого правительства явно отсутствуют сложные математические модели избирательных округов, но их перекройка, в принципе, и не нужна.
Заботящиеся о своих теплых местечках мадагаскарские политики наловчились принимать законы, которые без лишних хлопот позволяют обойти демократические принципы. В последние годы оппозиционные лидеры все чаще сталкиваются с недопуском. Это практика мошеннического исключения оппонента из предвыборной гонки. Весьма затруднительно выиграть, если твое имя не значится в бюллетене[117]. В этом плане недопуск кандидата на основании какого-нибудь решения суда – самый действенный вид предвыборных фальсификаций, а также и самый дешевый[118].
Это может подтвердить бывший президент Марк Равалуманана, правивший Мадагаскаром с 2002 по 2009 год. Многих восхищал его путь из грязи в князи: он построил очень успешную молочную корпорацию практически с нуля, развозя вначале йогурт в корзине единственного велосипеда. Но в 2006 году надежды Равалумананы на второй срок омрачились появлением сильного конкурента – Пьеро Раджаонаривело, который раньше занимал пост заместителя премьер-министра. В свое время ему пришлось бежать из страны под давлением Равалумананы. Живя за рубежом, Раджаонаривело создал ядро политической оппозиции и, когда настало время выборов, объявил о намерении баллотироваться против молочного короля. Однако сначала ему предстояло вернуться на родной остров.
Согласно мадагаскарскому законодательству, для выдвижения кандидату нужно оформить необходимые документы лично. Поэтому Раджаонаривело предстояло сделать логичный шаг: купить билет на самолет, прервать свое изгнание и стать официальным соперником действующего президента. Последний день подачи документов был назначен на 14 октября 2006 года. 6 октября Раджаонаривело сел на рейс из Парижа в Мадагаскар с пересадкой на соседнем острове Реюньон – оттуда он собирался вылететь в аэропорт Туамасина на восточном побережье Мадагаскара. Этот район был известен мощными оппозиционными настроениями, и его сторонники собрались в аэропорту, ожидая возвращения предводителя на родину. Однако их разогнали слезоточивым газом, а сам аэропорт по распоряжению президента был срочно закрыт в одностороннем порядке для всех рейсов. Самолет Раджаонаривело был развернут под предлогом «проблем с безопасностью» на борту[119].
Спустя пять дней Раджаонаривело попытался прилететь снова – на этот раз через остров Маврикий. Однако по запросу мадагаскарского правительства авиакомпания Air Mauritius отказала ему в посадке на борт. В результате прямого вмешательства со стороны действующего президента Раджаонаривело не смог вовремя вернуться в страну и подать документы на регистрацию кандидатом. 18 октября его кандидатуру официально отклонил суд, ссылаясь на соответствующий закон: никто не может выдвигаться на выборы, если лично и в указанный срок не подал документы в избирательную комиссию[120].
Когда главный соперник был снят с предвыборной гонки и снова отправился в изгнание, выборы прошли как по маслу. Действующий глава страны Равалуманана обошел ближайшего конкурента более чем на 40 %. Что особенно важно, международное сообщество признало результаты[121]. В конце концов, суд отклонил кандидатуру Раджаонаривело на основании закона. Равалуманана убил сразу двух зайцев: сфальсифицировал выборы, не допустив до участия самого популярного оппозиционера, и сохранил лицо на международной арене, избежав репутации мошенника.
Подобные примеры исчисляются десятками и в разных вариациях встречаются по всему миру. В Иране существуют особые списки «одобренных» кандидатов[122], в Кот-д’Ивуаре кандидатов снимают с предвыборной гонки из-за якобы подозрительных свидетельств о рождении их родителей[123]. Логика везде одинаковая: меняем результат выборов в свою пользу, попросту удалив соперника из бюллетеня. После этого можно не беспокоиться о протестно настроенных избирателях. В подавляющем большинстве случаев, где эту практику вывели на чистую воду, лидеры старались легитимизировать свои действия, опираясь на букву закона, как на Мадагаскаре. Однако важно иметь в виду, что исключение кандидата из гонки порой принимает радикальные формы, вплоть до применения физического насилия и убийств (см. главу 3).
Как недопуск кандидатов отражается на обществе
Исключение оппозиционных политиков крайне негативно влияет на жизнь страны. Во-первых, сторонники оппозиционных партий лишаются представительства во власти, а во-вторых, такая практика отбивает у политиков желание идти на компромиссы и учитывать интересы широкого населения. Чтобы понять этот механизм, проведем мысленный эксперимент. Как поступят современные американские политики, если снизить уровень политической конкуренции, с которым им приходится иметь дело?
Когда политику не нужно конкурировать за пост, у него нет мотивации вступать в диалог с противоборствующей партией. Даже, напротив, появляется мотивация стоять на своем до победного конца. Например, если в вашем районе преобладают сторонники республиканцев, компромисс с демократами приведет к тому, что на следующих праймериз вам будет противостоять более жесткий однопартиец. Иными словами, с точки зрения умеренного республиканца, в предсказуемом, бесконкурентном округе самую большую угрозу представляет не оппонент-демократ (у него нет реальных шансов), а более радикальный коллега из собственной партии. Разумеется, верно и обратное – для округов, где преобладают голосующие за демократов.
В таких условиях рациональной предвыборной стратегией становятся суровые крайности – иначе тебя победит тот, кто оказался жестче. Неудивительно, что вскоре эта очевидная логика начинает усложнять жизнь политикам, тяготеющим к центризму: им становится труднее завоевать избирателя и сохранить пост. Это важная, пусть и не единственная, причина широко обсуждаемой поляризации политической жизни в США