Голосование 2013 года в Азербайджане, которое мы упомянули в главе 4, представляет собой образец потемкинских выборов. Правда, в данном случае фасад не достоял до ухода почетных гостей и рухнул, как только аудитория прибыла на место, разоблачив весь фарс. В том году Азербайджан занял 11-е место в рейтинге самых авторитарных стран мира[531]. Президент Ильхам Алиев пошел по стопам отца и превратился в карикатурного деспота. Он правит страной, как личным имением, параллельно пытаясь сохранить иллюзию демократии и хорошего управления. По его утверждению, никаких злоупотреблений он себе не позволяет и живет на скромную президентскую зарплату в $250 тыс. Однако журналистское расследование 2010 года обнаружило, что его 11-летний сын владеет недвижимостью в Дубае на $44 млн, так что в слова президента верится с трудом[532].
Как многие другие деспоты, Алиев проводил выборы, потому что считал, что они поддержат его притязания на внутреннюю и международную легитимность. Правительство подготовило все, чтобы выборы 9 октября 2013 года прошли как по маслу. Были напечатаны бюллетени. Участки ждали избирателей. Пригласили наблюдателей со всего мира, включая делегацию от американского Конгресса и представителей Парламентской ассамблеи Совета Европы и Европарламента.
Правительство хвасталось прозрачностью и гордо продемонстрировало новое приложение для смартфонов (про него мы писали в предисловии), которое волшебным образом обнародовало результаты за день до выборов[533]. Власти списали этот инцидент на «тестовый запуск»[534], но вскоре стало ясно, что весь избирательный процесс был сфальсифицирован задолго до этого цирка. Алиев был у власти не первый день и не собирался отдавать такое судьбоносное решение на волю случая или на волю избирателей. Сообщалось, что во время предвыборной кампании он отстранил от гонки главного оппонента, лишил оппозиционных кандидатов доступа к СМИ и сделал все, чтобы общество получало от государственных СМИ только позитивные новости (см. главу 4). Одновременно поступали сообщения, что режим развязал систематические преследования и травлю как оппозиционных кандидатов, так и симпатизирующих им избирателей. При таком раскладе у оппозиции не осталось шансов.
Несмотря на репрессивную обстановку и промах с мобильным приложением, голосование прошло по плану. В глазах обывателей и людей, не знакомых с ситуацией, это были нормальные выборы. Избиратели пришли на участки и поставили отметки в бюллетенях. Все прошло мирно. Но к счастью, за выборами с близкого расстояния следили зоркие глаза: на участках присутствовали наблюдатели, чтобы задокументировать нарушения и лично засвидетельствовать корректность процедур. И вы, конечно, подумали, что Запад отреагировал на азербайджанские выборы 2013 года единодушной критикой и обвинениями в фальсификациях?
Увы, когда дело касается электоральных махинаций, исход редко бывает таким прямолинейным. Хотя существуют группы, которые более привержены демократическим ценностям, например Центр Картера – независимая наблюдательская группа, основанная бывшим американским президентом Джимми Картером. Хотя отдельные люди, работающие в экспертных командах, как правило, вкладывают в свое дело душу и совесть, начальство большинства миссий либо связано с какими-либо политиками, либо вынуждено руководствоваться политическими соображениями. И тут начинаются проблемы.
Прибывшая в Азербайджан делегация Конгресса США должна была следить за качеством выборов, однако проигнорировала многочисленные, казалось бы, вопиющие признаки нарушений и одобрила голосование. Конгрессмен Майкл Макмахон, демократ из Нью-Йорка, назвал их «честными, справедливыми и хорошо организованными». На участках не толпились люди, отметил он, а это признак слаженной работы избирательных комиссий[535]. Настоящая причина крылась, вероятно, в том, что выборы казались заранее предрешенными и люди не хотели тратить свое время.
Возникает соблазн списать комментарии конгрессмена Макмахона на наивность отдельного западного чиновника. Увы, его похвала была не единственной. Как Парламентская ассамблея Совета Европы, так и Европарламент тоже восхищались голосованием, которое было так откровенно сфальсифицировано. Их заявление гласило, что азербайджанский диктатор победил в честной борьбе: «В день голосования мы увидели свободный, справедливый и прозрачный электоральный процесс. <…> Из того, что мы наблюдали, избирательные процедуры накануне и в день голосования были проведены на профессиональном уровне и в мирной обстановке»[536]. Историческая легенда разыгрывалась как по нотам, словно бы сам Потемкин водил высокопоставленных гостей среди хлипких крашеных фасадов, а те хлопали в ладоши и хвалили таланты мастеров, избегая заглядывать внутрь.
Старания Алиева создать иллюзию солидных демократических выборов демонстрируют важный момент касательно пользы и издержек, которые получает текущий правитель, решая украсть выборы. Хочется думать, что перед ним лежит четкое «меню» с фиксированными ценами и понятными правилами: те, кто выбирает свободные и честные выборы, обретают легитимность, но рискуют проиграть, а те, кто идет на риск и фальсифицирует, практически гарантируют себе победу, однако подставляются под международную критику и рискуют потерять легитимность.
В реальности, однако, стоимость стратегий – не константа, а переменная. Если правительство способно спрятать свои электоральные махинации, фальсификации не будут стоить почти ничего. В случае Азербайджана применение цифровых технологий, чтобы создать прогрессивный имидж, подвело текущего президента, но показало, как лидеры могут попытаться и выставить даже самые грязные выборы так, чтобы те выглядели достойно и получили от международного сообщества «зачет».
Более того, это лишь одна тактика среди многих, доступных автократам. Вдобавок к внедрению передовых технологий (см. главу 4) и применению других незаметных махинаций, фальшивые демократы могут также постараться и добиться признания, выбрав правильную аудиторию. Вкладывая средства в лояльные режиму гражданские группы и отправляя на участки «правильных» наблюдателей, настроенных на одобрение результата, автократы могут создавать потемкинских наблюдателей, чтобы они следили за потемкинскими выборами. Иными словами, деспоты и фальшивые демократы выворачивают институт наблюдения себе на пользу – проправительственные наблюдатели всегда будут хвалить качество выборов, какими бы скверными они ни были[537].
Благодаря этому процессу лидеры могут удостовериться, что получат дружескую поддержку своих электоральных побед, которую впоследствии можно будет цитировать, торжественно вступая в должность. В лучшем случае положительные оценки от бутафорских экспертов помогут убедить общественность, что выборы были легитимными. В худшем – независимые наблюдатели оспорят радужные отчеты, но не смогут перекрыть их целиком, и в глазах электората обе точки зрения будут иметь равное право на существование, то есть липовые эксперты смягчат удар от критики из независимых источников. В мире политического театра это равноценно подсадному зрителю, который помогает фокуснику завоевать доверие публики к своим трюкам.
Внедрение всех перечисленных стратегий одновременно позволяет лидерам задрапировать неприглядный фундамент, на котором зиждется их власть. В свою очередь, это снижает стоимость фальсификаций и улучшает репутацию текущего лидера сразу с двух сторон. На международной арене режим может ссылаться на позитивные отчеты экспертов, чтобы обеспечить себе доступ в клуб респектабельных цивилизованных стран, что позволяет присоединяться к потокам финансовой помощи и прямым инвестициям из-за рубежа. А внутри страны высокие оценки экспертов можно использовать как элемент пиар-кампании для повышения рейтинга. Кроме того, «предательство» со стороны международных наблюдателей и их неспособность отстоять демократический процесс может деморализовать оппозицию – протестно настроенные граждане поймут, что перспективы перемен весьма призрачны.
Впрочем, не все главы государств утруждают себя спектаклями. Например, лидер Северной Кореи Ким Чен Ын или президент России Владимир Путин не особенно переживают о том, одобрит ли Запад их показушные выборы. Они без стеснения переизбираются и почивают на лаврах своих оглушительных побед.
Однако большинство лидеров все-таки пытаются сыграть в легитимность, потому что, как мы увидим в заключении, она повышает шансы режима на выживание. Но перед фальшивыми демократами стоит одна проблема: потемкинские выборы не даются всем одинаково легко. Хотя любое правительство может попытаться прикрыть свои темные дела поверхностным реформаторством, получение международной поддержки во многом зависит от того, удастся ли предложить иностранным державам привлекательный стимул, чтобы они не слишком приглядывались к гниющим конструкциям за разукрашенным фасадом. Как фокусник, выполняющий трюк, потемкинские выборы производят наибольшее впечатление, если вы изначально готовы обманываться.
За последние 30 лет целый ряд западных правительств вложил существенное время и деньги в продвижение демократических институтов за границей. Количество ресурсов, потраченных в этом направлении ведущим американским бюро – Агентством по международному развитию (USAID), – выросло с $103 млн в 1990 году до $1 млрд в 2005-м. Хотя существенную часть этих денег потратили на Афганистан и Ирак, инвестиции USAID отражают более широкую тенденцию: в 2007 году «страны, входящие в Евросоюз, суммарно потратили около 2,5 млрд евро на поддержку демократии»[538]