Норман только вздохнул, отвернувшись к полкам. Он немного повозился, но, когда начал закипать чайник, снова заговорил:
– Я удивился, когда услышал, что вы расстались, – признался он, стоя к ней спиной. – Вы были… – Судя по всему, Норман явно попытался подобрать наиболее корректное слово. – Очень… яркой парой.
– Яркой? – переспросила Джемма, самодовольно закидывая локоть на спинку стула и разворачиваясь к нему. – Норман, детка. Да мы были самым бомбезным дуэтом на западном побережье. Про нас надо было снимать «Джемсент лайв шоу», зрителей было бы больше, чем у Кардашьян.
Она не преувеличивала, не-а. Джемма становилась центром внимания, когда заходила в комнату, Винсент становился центром внимания, когда заходил в комнату, – что еще могло получиться в сумме при таких слагаемых? У них было гравитационное поле как у Бетельгейзе. Под конец от них весь офис уже на стенку лез.
– Да, – тепло улыбнулся Норман, обернувшись через плечо. – Именно об этом я и говорю.
– Пусть пьет свои коктейли в Тихуане дальше. – Джемма вздохнула, возвращаясь взглядом к ноутбуку. – Нечего ему здесь делать.
Она не стала говорить Норману, что предпочитала не работать с Винсентом – и тогда, и сейчас. Она вообще не любила работать с младшими агентами и нести за них ответственность. ЭГИС – идеальная цель: в спецотряде не было тех, кто мог легко умереть у нее на руках.
– Но может…
Кэл встревоженно пошевелился, а потом широко зевнул и потянулся за телефоном.
– Доброе утро, солнышко, – пропела Джемма, но, по несчастливой случайности, это совпало с тем, как открылась дверь и в номер вошел Доу. Он уставился на Джемму. Она поправилась: – Ну, бывают и сумрачные дни.
Кэл и Норман рассмеялись, а Доу закатил глаза и прошел на кухню. Вид у него был невыспавшийся. Он презрительно морщил орлиный, с горбинкой, нос, и это делало его лицо еще мрачнее, чем обычно.
– Я не буду разговаривать ни с кем в этом номере. – «Вот это праздник!» – обрадовалась Джемма, но ее перебили: – Пока не выпью первую чашку кофе.
– А счастье было так близко. – Джемма траурно вздохнула. На лице наблюдающего за ними Нормана читалось: «Почему ты не можешь просто не комментировать каждую его реплику?» – но Джемма с достоинством проигнорировала намек. Тем более что Доу отмахнулся:
– Белый шум. Твоя болтовня не имеет никакого смысла. – Правда, подумав, следом он выдал почти философскую мысль:
– Без кофе весь этот гребаный мир не имеет никакого смысла.
И то ли в лесу кто-то сдох, то ли конец света был не за горами, но произошло невероятное: впервые в жизни Джемма была полностью с ним согласна.
– Ну, что я могу сказать? – заметил Доу, уже выпивший первую чашку к тому моменту, когда Джемма вернулась из ванной вместе с едва переставляющим ноги Блайтом. – А он быстро превращается обратно в топ-модель по-ирландски.
Тот даже ничего не ответил, но как-то медленно, жутковато повернул голову в его сторону и несколько секунд неотрывно смотрел, прежде чем отвернуться. Доу же только пожал плечами и уставился обратно в ноутбук Суини, отпивая уже из второй чашки.
Кэл выставил стул посреди кухни, и Блайт медленно на него опустился; голова свесилась, будто тяжелый бутон на тонком стебле не выдержал собственного веса. Непослушные темные волосы падали на лицо, почти полностью прикрывая поврежденный глаз. Джемма вернулась к своей исходной точке у стола.
– Ну что, как делишки? – спросила она. – Сегодня ты в состоянии поболтать?
Блайт обратил к ней лицо:
– Да. Я могу.
Джемма цыкнула.
Сверхъестественные существа, за редкими исключениями, регенерировали намного быстрее человека. У команды Джеммы не было никакой информации по регенеративным способностям леннан-ши, но обычно статистика не подводила – не подвела и сейчас. Даже с едва восстановившейся формой носа, с дырой в щеке, которая только-только затянулась свежей кожей, с бугрящимися от ожогов губами… Даже так лицо Блайта снова постепенно становилось чарующим. С этим следовало что-то сделать. Нужно подумать над оберегом, может быть, соорудить что-то по типу тех, что используют против ламий или гламов. Не держать же все время его в ванной?
– Тогда давай к делу. – Джемма уперлась ладонями в край столешницы, облокотилась на нее и скрестила лодыжки. – Кэл, покажи ему фотку. Освежим нашему приятелю память.
Насвистывая что-то из Кэти Перри, Кэл порылся в материалах на столе и, найдя нужные фото, протянул их вампиренышу под нос. Руки Блайту связали за спиной, и сидеть ему было неудобно – особенно если учесть, что на крохотной кухне вокруг него собралось трое плечистых мужчин и одна чуть менее плечистая женщина, что лишало его возможности даже ноги вытянуть, – и он замер в неудобной позе, прежде чем начал говорить:
– Я уже сказал вам. – Горло подвело его, и он закашлялся. – Там… В пекарне. Одного я видел, другого нет.
– Поподробнее, поподробнее, – подстегнула его Джемма. – Мы никуда не торопимся.
Она, конечно, врала. По субботам пекарня не работала, и, может быть, его и не хватятся сразу, но городок маленький. Сутки, двое. Не больше. Потом начнутся проблемы.
– Первый раз я услышал о нем от миз Джорджии Финнеган с Третьей улицы. – Блайт уставился себе в колени. Сделал паузу, будто восстанавливая в голове события недельной давности. Голос у него был по-юношески красивым. – Она говорила моей хозяйке, Морин Эйбери, что в «Айланд Вью» снял комнату дружелюбный американец…
– Очень длинная экспозиция, – со скучающим вздохом прервал его Доу, и Джемме пришлось согласиться с ним второй раз за утро. Неприятная тенденция. – Так где и когда ты его видел?
– Один раз, во вторник. Я хорошо запомнил… В тот день, с утра, нашли человека в реке, весь город был на ушах. – Джемма переглянулась с Кэлом. – У нас было собрание книжного клуба допоздна – каждый вторник мистер Киппл собирает его у себя в гостиной, это на пересечении Жемчужной аллеи и Четвертой улицы, можете проверить.
Джемма кивнула Норману, чтобы тот записал. А в следующий момент вздрогнула: по окну начали глухо бить капли дождя.
– Я поворачивал на перекрестке, когда увидел их – американца и Дэйва Гриффина. Они уже прошли через Жемчужную и направлялись вниз, к реке.
Тук. Тук. Тук.
– Кто такой Дэйв Гриффин?
Тук. Тук.
– Один из местных жителей. И это был последний раз, когда я их встретил. Но мне кажется, что ваш… друг уехал. Больше я его не видел.
Джемма попыталась скинуть наваждение и сосредоточиться. Если судить по дате, то все сходилось: последняя запись была вечером в понедельник. Во вторник утром в реке вылавливают труп, а следом Суини уезжает куда-то с одним из местных. Но Норман нахмурился и недоумевающим голосом внес в допрос свою лепту:
– Нам не говорили, что из местных кто-то пропал.
– Он не пропал. Для Дэйва не бывать по несколько недель в Кэрсиноре – это нормально, – ответил Блайт. – Иногда его не видят месяцами. Он егерь, следит за частью национального парка Килларни к северо-востоку отсюда, и у него есть хижина там, на территории. В ней он практически живет, а сюда приезжает в основном, – он повел плечами, – развлечься? И закупиться всем необходимым.
Труп – егерь – исчезновение. И все-таки лес. Возможно, Суини и не исчез? А уехал? Но зачем? Единственное, что ему могло понадобиться от здешних жителей, – помощь на местности. Лесник должен знать территорию вокруг как свои пять пальцев, в отличие от только что прибывшего иностранца.
– Они шли так, будто куда-то спешили, – добавил Блайт. – Очень быстрым шагом. Вели оживленный разговор, но я был слишком далеко, чтобы слышать.
– Во сколько это было?
– Около половины двенадцатого ночи.
«Что парень узнал такого важного, – прочла Джемма во взгляде повернувшегося к ней Кэла, – что отправился за пределы города после захода солнца?»
– Доу, будь пупсиком, – задумчиво сказала она, разглядывая пустоту. – Отведи нашего гостя обратно в его номер.
– Оставь «пупсика» для Махелоны, – скривился тот, но поднялся с места. – Отвратительно.
Конечно, отвратительно. Именно поэтому она так его и назвала.
Дальше все произошло слишком быстро: Доу сделал шаг к стулу, но Блайт уже оказался на ногах. Нужно было сказать твари, чтобы та не делала резких движений, но кто знал, что она настолько склонна к суициду? Кроме Нормана, все отреагировали мгновенно. Только что они расслабленно пили кофе, а в следующую секунду комната превратилась в клуб фанатов кольта, сэвейджа и колюще-режущих предметов: дула пистолетов в вытянутых руках Джеммы и Кэла уставились точно Блайту в лоб, Доу прижал острие серебряного складного ножа прямо ему под подбородок.
Блайт стоял на месте спокойно, словно и не испуганный вовсе. Не сводил глаз с Доу.
– Вы не человек, – размеренно и монотонно проговорил он, будто и не заметив, что одно неверное движение теперь могло оборвать ему жизнь. – Люди так не пахнут. – Он глубоко втянул воздух со страшным свистом. – Кто вы такой?
– Конь, – медленно ответил Доу, – в пальто.
И со всей дури швырнул его обратно на стул.
Блайт сильно сморщился от боли и накренился, едва не свалившись, но удержался в вертикальном положении. Кэл не спеша убрал оружие, Норман опустил чайник, за который схватился, а Джемма демонстративно положила пистолет рядом с собой.
– Еще один такой фокус, – предупредил Доу, глядя на него сверху вниз, – и я тебе что-нибудь выколю. Например, еще один глаз. От неожиданности.
Доу коротко, но неприятно улыбнулся. Нож, который он достал буквально из ниоткуда, так же неожиданно исчез в том же нигде. Руки его опустели, и Джемма делала ставку на одежду – он был завернут в сто слоев.
– Тебя предупредили. – Джемма вздохнула, почесывая шею. Блайт выглядел невпечатленным, но это, кажется, было его обычным состоянием. – Сиди тихо, не устраивай проблем – и, может быть, мы повременим с тем, чтобы тебя прикончить. Ладушки?
– Я не…