– Тедди!!! Тедди, я иду!
Джемма вздрогнула и почти упала, а не опустилась на колени перед кроватью.
– Купер, – зашептала она, – эй, Купер… Пожалуйста!
Глаза у Купера широко распахнулись, но он ее не видел. Он ничего не видел – это был взгляд человека, который смотрит в пустоту по ту сторону.
– Белтейн никогда не наступит, – чужим голосом, взрослым и глубоким, произнес он. – Холмы никогда не закроются.
– Что? Купер?
Дым добрался до них. Он стелился по полу, и Джемме пришлось приподнять голову Купера, боясь, что тот задохнется.
«Мы сгорим, – внезапно осознала она, – мы просто сгорим в его комнате».
Она обняла лицо Купера ладонями, пытаясь привлечь к себе внимание, – может, он очнется, может, скажет, что ей делать, потому что сама Джемма не знала и не понима…
Купер дернул головой, вырываясь из ее рук. Джемма проводила его все такой же неживой, стеклянный взгляд своим.
На другой стороне комнаты чернела темным пятном арка галереи. Легкие тюлевые занавески слабо колыхались от несуществующего сквозняка.
Джемма подхватила Купера-ребенка на руки и в два прыжка достигла арки.
А потом ее начало трясти.
– Эх, – вздохнул Кэл, делая радио потише. – Эти дороги явно соскучились по ремонту.
Норман посмотрел на него с укором:
– Может, сбросишь тогда скорость?
– Я не хочу разбиться черт знает где только потому, что здоровяк хреново водит машину, – пробормотал с заднего сиденья Доу.
Ни Кэл, ни Норман даже не обернулись: если воспринимать реплики Доу как белый шум, их легче игнорировать. Печка работала вовсю, так что Норман стянул пальто и, положив его на колени, пытался вникнуть в какие-то бумажки. Блайт молчал. Джемма за время поездки успела отрубиться на заднем сиденье и теперь тихо сопела. Но, судя по глухому «бум», с которым ее лоб встретился со стеклом, эта тряска разбудила и ее.
– Всё в порядке? – обернулся Норман на слабый стон.
Кэл нашел ее лицо в зеркале заднего вида и заметил, как Джемма обвела их сонным, расфокусированным взглядом:
– Я не… – невнятно пробормотала она и снова отрубилась, заваливая голову влево.
В руках было пусто. Джемма оступилась: вес ребенка пропал, и она прижимала к груди лишь воздух.
«Нет, – подумала Джемма, – нет!»
– Не туда! – Купер налетел на нее – другой, взрослый, высокий, раздавшийся в плечах и с обескровленным лицом. Он схватил ее за руку с такой силой, что Джемма поморщилась. – Не туда, Роген!
Она не понимала.
Голубая комната, объятая огнем, выветрилась из памяти, оставляя после себя только детское лицо с застывшими глазами. Взрослый Купер – с настоящим, живым, почему-то испуганным взглядом – был очень близко, практически прижимаясь нос к носу. Он вскрикнул:
– Не туда!
Отчаяние, просьба, ощущение чего-то неправильного, чего-то упущенного обрушилось на Джемму не меньше, чем волна жара от огня. Она оглянулась: они были в той богатой комнате наверху башни, но дым проник уже и сюда: полз по полу и стенам, облизывал камни.
Они все еще были в огне.
Не туда, не туда – билась в голове настойчивая мысль.
Джемма зажмурилась, пытаясь сосредоточиться, а когда открыла глаза, то увидела золотой круг – подвеску на шее Купера. С трудом оторвав от нее взгляд, Джемма снова обернулась на комнату. Та утопала в дыму, но очертания все еще были видны: портьеры с птицами, вписанными в цветочный орнамент, балдахины, изысканная мебель, будто из другого столетия…
– Я не понимаю, – сказала она. – Чего ты от меня хочешь?
– Посмотри, – взмолился Купер, – посмотри. Где мы? Роген, – он стиснул ее запястье, – где мы?
Из сна Джемму выдернуло на какой-то кочке.
Она подпрыгнула и, когда показалось, что она сейчас врежется прямо в лицо Купера, попыталась оттолкнуть его, но уперлась руками в водительское сиденье.
– Ты чего? – спросил кто-то.
– Да ее твои виражи разбудили!
Не туда, не туда, не туда!
Эти эмоции – чужие, не ее, оказавшиеся в голове извне, – захлестывали жутким ощущением в груди, сжимали железным прессом. «Не туда, – исступленно повторяла Джемма. – Где мы?»
Никто не ответил, и она стиснула голову руками.
– Джемма? Ты чего?
Что ты, твою мать, имеешь в виду?!
– Джемма?
Глаза Купера – две огромные золотые луны – были настолько близко к ней, что сливались в один золотой круг. Воспоминания об этом и его срывающийся голос ножом прошлись по нутру черепной коробки.
– Да растолкайте ее кто-нибудь!
Джемма подняла взгляд за лобовое стекло, стараясь игнорировать голоса окружающих, чтобы сосредоточиться на выветривающихся деталях сна. Ей срочно нужно понять, выяснить, что именно пошло не так, о чем говорил Куп…
Они почти пролетели знак.
– Тормози!!! – заорала Джемма не своим голосом, и машина чуть не сделала резкий вираж в кювет. – Тормози, черт, Кэл, тормози!
– Ты с ума сошла?! – крикнул в ответ Кэл, затормозив так, что все чуть не повылетали в лобовое стекло. Доу слабо цедил ругательства. – Дорога мокрая, резина здесь ни к черту, а если бы мы… Джемма?
Норман, Доу и даже Блайт выглядели изумленными, если не сказать – напуганными. Но это последнее, что сейчас волновало Джемму. Так же как и то, что она, скорее всего, выглядела как сумасшедшая с бегающими глазами.
– У тебя кровь из носа, – медленно сказал Кэл. – Ты ударилась или…
– Сдавай назад, – приказала она, проигнорировав его. – Сдавай назад, Кэл! Давай. – Она отчаянно замахала рукой. – Пока я не скажу «стоп»!
Кэл и Норман переглянулись. Тем не менее Кэл медленно потянул рычаг коробки передач и надавил на газ. Машина покатила назад. Джемма, как одержимая, следила за дорогой.
– Вот здесь, еще немного, – слегка успокоившимся, но осипшим голосом сказала она, жадно всматриваясь в окно. – Стой.
– Дорожный знак? – неверящим голосом спросил Доу. – Ты… Тебе был нужен сраный дорожный знак?
– Ты. – Джемма схватила Блайта за воротник куртки железной хваткой и ткнула пальцем другой руки прямо в знак, который отсюда было хорошо видно. – Ты ведь знаешь, что это такое?
Блайт перевел взгляд с окна на нее. Все в этой чертовой машине перевели взгляд с окна на нее.
– Да, – сказал Блайт. – Знаю.
На деревянной табличке чьей-то виртуозной рукой был изображен сокол, вписанный в круг из цветов. Под ними был нарисован крест.
– Это семейный герб. А крест внизу значит, что здесь заканчивается территория Фогарти-Мэнор. – Блайт сглотнул. – Тот сгоревший особняк, я рассказывал вам… около часа назад.
Фогарти-Мэнор. Сгоревший особняк.
Смотри внимательнее. Запоминай. Где мы?
– Это было так важно? – робко уточнил Норман.
Джемма отпустила Блайта и сделала глубокий вдох. Потом выдохнула. Запах гари скользнул по глотке.
После долгой паузы она ответила:
– Да, – откашлялась. – Да, важно. – И постучала Кэла по плечу. – Поворачивай обратно.
– Обратно? Джемма, так, погоди, я не…
– Поворачивай машину, детка. – Джемма вытерла холодный пот со лба, чувствуя, что челка насквозь промокла. – Я знаю, куда нам нужно.
Глава 4. Безумие какое-то
– Безумие, – пробормотал Норман. – Это просто безумие какое-то.
Спасибо, друг. Как будто она и сама не знает.
Команду рассказ про пропавшего охотника, явившегося к ней во сне, не порадовал – и это еще мало сказано. Кэл задумчиво перебирал пальцами по рулю, Доу влез с Джеммой в язвительный спор, Норман повторил слово «безумие» ровно двадцать три раза. Один Блайт молчал, но Джемме казалось, что даже он косится на нее с недоумением.
Что ж, ладно. Все это действительно плохо пахло. Доу утверждал, что они ввязались в демоническую ловушку, и Джемма бы не взялась с ним спорить. Даже учитывая, что он младше по званию – его «агент» против ее «специального агента», – здесь Доу был единственным экспертом по подобному дерьму. В отличие от ликвидаторов, профессионально устраняющих все когтистое и зубастое, парни из гоэтического отдела специализировались на изгнании сущностей: духов, призраков и демонов всех мастей.
– Когда тебе снятся пропавшие люди, – попенял ей Доу, – неплохо бы говорить об этом своей команде, как тебе такое?
– Я тебе уже десять раз повторила, ты что, глу…
– А я тебе еще раз повторяю: надо быть абсолютно безмозглой, чтобы подумать, что…
– Пожалуйста, – Норман развернулся к ним, – помолчите и дайте мне подумать. Вы что, в детском саду? Безумие!
Двадцать четыре.
Джемма откинулась на сиденье и сердито уставилась в окно. Он что, пропустил мимо ушей, когда она говорила, что предыдущие сны были и вполовину не такими, как этот? Обычное нагромождение образов, растворяющееся сразу после пробуждения… Этот отличался. Она помнила ощущение, как ее затащило в этот сон; помнила каждую его секунду. Помнила Купера. Отчетливо, словно он действительно перед ней стоял: с этим его длинным белым лицом и золотыми глазами. Смотри. И она смотрела. Запоминай. И она запомнила.
Джемма уставилась на салфетку со следами крови. У нее никогда не было проблем с давлением, а в последний раз кровь из носа текла еще в прошлой жизни: что-то не поделила с собутыльником в баре и была слишком в расфокусе, чтобы увернуться. Джемма поморщилась, вспомнив об этом, и убрала салфетку в карман. В общем, сейчас это было не просто кровотечение.
– Как он влез ко мне в голову? – зло спросила она.
– Это называется онейрическим воздействием, Джемма, – рассеянно поправил Норман. Его лицо заливал голубой свет от экрана ноутбука. – Вмешательство в чужие сны, насылание кошмаров – это ведь все очень конкретные признаки. Такими способностями обладают разные существа, ну, например…
– Идакансасы, – перебил его Доу, – боггарты, ифриты, албасты…
Настала очередь Джеммы перебивать:
– А еще бильвизы, слогуте. – Он что, думает, что самый умный тут? – Аземы, ванфы, импы… Будем всех перечислять? Тебе на «п».