– Я хотел спросить, – он оступился и схватился за толстую ветку, – сколько сейчас времени.
– Купи себе свои часы и смотри там. Осталось два вопроса. Я что, не упоминала, что у тебя лимит?
Блайт ничего не ответил. Может быть, устал от ее блистательного остроумия – ну да, некоторые считали его неуместным, но это их проблемы, а не ее, – или просто устал. Джемма могла его понять. Здесь выматывало все: тишина, в которой каждый шорох казался подозрительным, темнота, в которой притаилась опасность, буреломы, сросшиеся непроходимые заросли, которые они вынуждены были обходить, и даже сама земля то и дело дыбилась под ногами и заставляла тратить силы на бесконечные подъемы и спуски.
Норман – дитя Сиэтла, земляк Нордстрема, Майкрософта и Амазона. Черт, он даже не уважал города без велосипедных дорожек! Он бы здесь и пары часов не протянул.
– Так, ладно. – Джемма тяжело выдохнула, и выдох осел в фонарном свете белой дымкой. Холодает. – Нужно возвращаться. Остановка пять минут, а затем…
Джемма сделала еще шаг и на земле под ногами не обнаружила кровавых капель. Только что были… И внезапно закончились.
Когда она подняла фонарик, спины Блайта впереди нее уже не было.
Только лес – черный, тихий и неожиданно мертвый.
Глава 8. Сияй, сияй, маленькая звездочка
Под ногой хрустнула ветка. Звук вышел мерзкий, сухой, а в тишине леса еще и неестественно громкий. Кэл сел на корточки, отодвинул ворох листьев и всмотрелся в землю. Потрогал почву. Пусто.
Доу выскользнул из-за деревьев и тумана, как будто кто-то потянул ползунок видимости в графическом редакторе. Большая куртка, тяжелые зимние сапоги, шарф, закрывавший пол-лица, – абсолютно не та экипировка, которая помогает двигаться как ниндзя, но у Доу получалось. В отличие от Кэла, он перемещался бесшумно и незаметно, как змея, ползущая сквозь траву. Ни звука шагов, ни дыхания, ни шелеста одежды. Ты никогда не заметишь его, пока он не подберется на расстояние броска или пока сам не захочет быть замеченным.
– Я же просил тебя, – обернувшись на него через плечо, добродушно сказал Кэл. – Или держаться рядом, или предупреждать, если уходишь.
За то время, что они методично прочесывали лес, Кэлу постоянно казалось, что он вот-вот потеряет Доу в темноте среди стволов: Доу углублялся в буреломы, не посоветовавшись, не издавал ни звука при ходьбе, и выдавал его только мелькающий свет фонаря.
Доу привык работать в одиночестве. Это чувствовалось.
– А я тебе уже говорил, – продолжая выискивать следы Нормана, ответил тот, – что это замедлит нас еще больше.
– Сайлас, приятель…
Кэл со вздохом поднялся на ноги. Окей, раз уж Доу был индивидуалистом, он готов был идти на некоторые компромиссы.
На некоторые. Но не на всё.
Развернувшись так, чтобы оказаться к Доу лицом, Кэл улыбнулся:
– Я не очень люблю просить по несколько раз.
Доу замер, и на его пластичном, всегда очень выразительном лице также застыло выражение досадливого протеста. Несколько мгновений они смотрели друг на друга – безмятежность против негодования, – но потом Доу, конечно, сдался. Он махнул рукой в сторону пригорка восточнее:
– Я проверю эту сторону. На тебе противоположная.
И бесшумно пошел по жухлым листьям – хруста не раздалось. Сколько бы раз Кэл ни наблюдал, это оставалось все таким же удивительным.
Кэл покачал головой. Этот парень… Ладно Кэл – а Джемма так вообще терпеть не могла, когда ей перечили. Доу же подчиняться приказам Джеммы мог исключительно сквозь стиснутые зубы. И то только если ему хорошенько в них дать.
Кэл вернулся к своему участку леса. Крики ничего не давали: Норман не откликался. Следов не было. Вообще никаких следов.
Кэл обошел вокруг холма, ощупывая кору, осматривая нетронутые ветвистые заросли, проверяя почву. Когда он вышел к исходной точке, Доу уже успел достать сигарету.
– Я бы почувствовал его присутствие, будь он здесь, – глядя, как Кэл спускается с пригорка, хмуро сказал он. – Люди такие же существа из плоти и крови. Тоже оставляют витальный след. А тут за три часа – ничего.
– Может, Джемма его нашла? – предположил Кэл. – Если он ушел в ее сторону.
– Роген? Я тебя умоляю. С ее парапсихическими приходами… Нельзя было нам разделяться.
– Не волнуйся за нее так, Сайлас. Джемма – тертый калач.
Доу уставился на него с тем скепсисом, который делал его особенно похожим на остроносую хищную птицу.
– Места себе не нахожу от переживаний. Извини, Махелона, я еще не пришел в себя после того, как она упала в обморок у меня на руках. – Сигарета в пальцах указала куда-то в сторону. – Можно я отойду вон на тот пригорок, чтобы пережить свою психологическую травму?
Кэл засмеялся. Лес охотно подхватил его смех, гулко ведя его сквозь деревья.
Было у этих двоих все-таки что-то общее: желание всегда оставить последнее слово за собой. И выпендреж. Точно. Много выпендрежа.
– Прости, прости… – Отсмеявшись, Кэл вернулся к осмотру деревьев. Там, где терпкий сырой запах перегноя становился сильнее, он останавливался и дотошно осматривал мертвую листву. – Просто подумал, что ты, знаешь, как Малфой, который издевается над Гарри за то, что тот упал в обморок из-за дементора.
– Отсылки на Гарри Поттера? Тебе что, двенадцать?
– Отличная история… – Кэл рассеяно ответил, приподнимая поросший мхом камень и проверяя почву. – Учит всяким добрым вещам…
Пусто. Снова пусто.
– Чем ты вообще занят? – раздалось за спиной. – Не похоже, что Эшли прячется под камнями.
Кэл медленно поднялся на ноги, вытерев руку о джинсы.
– Ты ведь часто сталкиваешься с проклятиями, Сайлас? – спросил он, не оборачиваясь, и двинулся дальше, переводя фонарь с нетронутой почвы на такую же чистую кору деревьев. – Или с местами массовых захоронений?
Неожиданный вопрос вызвал у Доу недоумение, но не поставил в тупик.
– Захоронения не так часты, как все думают, – ответил он. – А проклятые предметы чаще отправляются в отдел к артефактологам… А что?
– Ну, может, тебе знаком какой-нибудь заковыристый дух, который может заставить всех животных покинуть лес?
– Я не… Что ты имеешь в виду? Всех животных?
– Дело в том, что…
Деревья, подобно замершим в темноте свидетелям, молча позволяли фонарному свету выхватывать свои силуэты. Игра теней превращала извилистые корни в угрожающие образы, а рыхлая земля выглядела влажной в желтом свете.
Кэл обвел фонарем поляну и закончил:
– …Этот лес абсолютно пуст, Сайлас.
Этот лес был абсолютно пуст.
Блайт пропал, исчез, растворился, черт возьми, в воздухе, как сновидение. Как иллюзия. Как Норман.
Джемма сжала рукоять пистолета, продвигаясь вперед и проверяя лучом фонаря окрестные заросли. Она знала, что Блайта там нет, но должна была убедиться.
Голова сосредоточенно перебирала варианты, отметая невозможные.
Существовали редкие создания, способные к дефрагментации – полному материальному исчезновению, – но паразиты, относящиеся к виду энергетических вампиров, к ним не относились.
Перцептивное искажение – иллюзии, созданные для отвода глаз? Нет, даже невидимый, физически Блайт все еще стоял бы здесь..
Тогда что?
Темнота вокруг не давала никаких ответов. Только земля поскрипывала под ногами и шуршали ветки, когда Джемма задевала их плечом. Фонарное пятно металось между скопищем веток, кустами и стволами, но каждый раз обнаруживало только пустоту. Его тут не было. Здесь никого не было.
Джемма остановилась.
Когда она перестала двигаться, то перестал раздаваться и шум, который она создавала при ходьбе. Стало тихо. Очень тихо. Джемма глубоко выдохнула, но почти не услышала собственного дыхания.
Тишина – это отсутствие звука. Но здесь… Сейчас, в ночи… Казалось, будто тишина имеет собственный вес. Она была такой объемной и плотной, что словно постепенно затекала в уши, заполняя голову изнутри. Джемме показалось, что даже если бы где-то далеко крикнул Норман, из-за этой тишины она бы его не услышала.
У Тишины этого леса был вес. Фактура.
У Тишины был звук.
И в этом звуке Джемма слышала…
Громкий треск помех разорвал полотно тишины так резко, что Джемма вздрогнула. Она сообразила одновременно с тем, как резко обернулась, – рация.
Черт. Рация ожила!
Сдернув ее с пояса, Джемма вытащила антенну. Помехи перемежались с характерными сигналами, а светодиод мигал: кто-то пытался заговорить с ней на ее частоте.
– Кэл? О черт, Кэл! – Рация издала характерный «клик», а затем снова зашуршала помехами. Джемма зло встряхнула ее. – Да работай же ты, хреновина!
Словно послушавшись, помехи оборвались. Тихо потрескивая, динамик спросил знакомым голосом:
– А… Да, детка… – Речь Кэла немного съедалась шумом частот. – Слышишь меня?
Волна облегчения прокатилась вниз по позвоночнику. Джемма глубоко набрала воздух в грудь – даже дышать стало легче – и зажала кнопку связи.
– Да, слышу! Прием. Почему рации заработали?
– …Е знаю. …Озможно, мы вышли… пределы радиуса зоны.
«Тогда она не такая уж и большая, может быть, около трех тысяч футов», – подумала Джемма, прикрепляя рацию к ремню от плечевой кобуры, чтобы не занимать руки. Мысль о том, что зона небольшая, тоже отозвалась облегчением: так Нормана легче найти.
И не только Нормана.
– Кэл, у нас проблема. – Джемма оглянулась. Возвышение, на которое она взобралась в поисках Блайта, было все таким же пустым и темным. – Вампир пропал.
– …Ампир?
– Да, вампир, вампир. – Джемма скривилась. – Хренов Блайт, Кэл. Твой хренов Блайт растворился в воздухе!
Затрещали статическим электричеством помехи, но быстро прекратились. После «клика» снова зазвучал голос Кэла:
– А, Блэйд?
– Смешная шутка, – оценила Джемма, но затем вернулась к деловитому тону: – Я понятия не имею, что это могло быть. Не могу определить тип воздействия.