«Вы должны выбрать специальность для прохождения курса, – сказала помощница Айка, Стелла, в тот момент для него все еще старший агент Хефт. – В документах все подробно описано. У вас есть пара часов на ознакомление. Выносить из здания их нельзя, вы же понимаете».
Норман понимал. Понимал Норман и другое – никакого Департамента оперативных инициатив. Боже, да он ведь получал диплом бакалавра в Беркли, а не выпускался офицером из Вест-Пойнт!
В общем, не было ничего удивительного в том, что в итоге он остановился на пункте «Департамент исследования и разработки». Звучало внушительно, а главное, безопасно. Среди прочих исследовательских блоков был в списке и аналитический.
«Придется много работать с архивами, – сказала Стелла, постукивая ручкой по металлическому, как в хирургическом кабинете, столу. – Наши базы данных, федеральные, архивы газет, даже локальные библиотеки. Здесь потребуется умение ориентироваться в огромных массивах информации, находить в ней закономерности. Кропотливая работа, мистер Эшли. Тщательно все обдумайте, не спешите. Если вы войдете в программу, обратного пути уже не будет».
Вряд ли Стелла в тот день пять лет назад имела в виду, что обратного пути не будет буквально.
Норман поднял голову и уставился на темную полосу леса, замыкающую долину в круг. Утренняя туманная дымка поднималась по серым холмам, смазывала края, превращала деревья в размытые, неясные силуэты. Лес был виден из любого места в этой деревне, из каждого окна, с любой улицы. Словно все здесь с умыслом построено так, чтобы не давать никому забыть, кто на этой земле главный.
– С ними точно все будет в порядке? – спросил Норман, тревожно вглядываясь в темные верхушки деревьев. Джемма и Кэла не было с самого утра: они ушли в окрестности искать следы туристов.
– Это их работа, – ответил голос Доу из-за его спины. – А у тебя, кстати, есть своя. Которую никто не сделает, если ты будешь стоять на месте и считать ворон.
Норман повернулся к нему и увидел, как Доу с кислым лицом перебирает колбы с маслами, – и в итоге решил не спорить. Невыспавшийся, Доу был еще раздражительнее, чем обычно. Кофе в Слехте не водилось – но их хотя бы накормили.
Ночь прошла спокойно. Норман, которому выделили целую кровать, – Джемма и Кэл умостились на одной, а Доу и Блайт заняли спальными мешками пол, – долго ворочался, прислушиваясь к каждому подозрительному шороху… Но ничего так и не произошло. Бабушка Брадана – ее звали Мойра – так и не появилась в дверях с ножом, а лесной ужас так и не догнал Нормана в маленькой комнатушке деревенского дома.
На утро Джемма пересказала ему свой сон. Точнее, рассказывала она всем – про пожар, который, кажется, преследует Купера в снах, про него и Суини, друзей детства, про странное и зловещее предупреждение, – но записывал только Норман. Ему нравилось, когда информация была перед глазами: так было проще все охватить.
– Ему снились похороны, – сказала Джемма, грея руки об чашку и заглядывая туда так, словно вместо чая могла найти ответы. – У него кто-то умер. Ставлю сотку, что родители. Но это не обычная семейная трагедия, нет, не думаю… Там есть что-то еще.
Нормана куда больше заинтересовала часть про ключ: этот элемент повторялся в словах Купера второй раз, и вряд ли случайно. Но ключ, поворачивающийся наоборот? Да и с первенцами, золотом и камнями тоже не все ясно.
– Еще он сказал, что мы, типа, молот и бьем какую-то статую. – Джемма мученически потерла висок. – Кажется, так. Про лабиринт я уже сказала? Про зиму тоже?
Начавшись, зима уже никогда не закончится.
На дворе стоял ноябрь – так что, конечно, это заявление никому не понравилось.
Наступил полдень, но солнце так и не вышло – серость разлилась на все небо, тусклая и безрадостная. На улицах деревни было тихо, хотя у ангаров со скотом наблюдалось какое-то оживление, – но местные сторонились чужаков, так что ничего толком узнать не удалось. К тому же стало еще холоднее, и теперь морозный воздух щипал лицо.
Вероятно, плохое настроение Доу можно было объяснить и этим. Пробормотав ругательство себе под нос, он зажег очередную свечу, не снимая перчаток. Шапка до бровей, из-под шарфа выглядывает только нос. Норман мало что знал о Доу, но работа в Западном офисе говорила о том, что жил он, скорее всего, близко к Калифорнии, а его внешность – о предках-индейцах. Вкупе с его происхождением вырисовывалась картина человека, на дух не переносившего минусовые температуры.
– Ничего, – сказал Доу, затушив очередной фитиль. Голос его выражал недовольство. – Опять. Ни один состав ни на что не среагировал. Что? – зацепился он за взгляд Блайта. – Может, у тебя есть идеи? Мы бы послушали.
Блайт промолчал, опуская взгляд. Джемма и Кэл оставили его под присмотром Доу, и теперь он ходил за ним молчаливой тенью и, как полагал Норман, пытался не раздражать Доу еще больше.
Норман Блайта отлично понимал. В принципе, он занимался тем же самым.
В деревне – Слехте, как сказал Брадан, – не было ничего примечательного, кроме того, что она застряла в предыдущем столетии. Простая сельская одежда – у многих домотканая, – серые и темные цвета. Ни одной машины. Дети на пустыре за домами гоняли мяч, похожий на кожаный. Кэрсинор по сравнению со Слехтом казался урбанистической столицей цивилизации.
– Здесь почти как у амишей, – сказал Норман, когда они снова двинулись по улице. Та полукругом заворачивала к центру деревушки. Тоже интересная форма. Почему бы не сделать улицы прямыми? – Я не видел ни одного подростка с телефоном.
– Он бы здесь все равно не работал, – ответил Доу, а затем с неприязнью продолжил: – Но сектантством, конечно, все равно попахивает. Вон там староста.
И правда, на перекрестке обнаружился их вчерашний знакомый.
– Пошли, Блайт, поболтаем с ним. А ты далеко не уходи. – Он бросил взгляд на Нормана. – Не хочу потом отчитываться за твою очередную пропажу перед Роген.
– Я не… – Норман растерялся, глядя Доу и Блайту в спины. – Я вполне самостоятельный!..
Никто его уже не слушал.
Немного глупо потоптавшись, – почему Доу не захотел брать его с собой? – Норман уныло оглядел улицу. Он остался на перекрестке в самой сердцевине деревни, куда дугами сходились все местные улицы: что-то вроде центральной площади. Жирной точкой скреплял середину колодец – каменные бока под деревянной крышей-домиком. Рядом валялось позабытое кем-то ведро. Не зная, чем занять руки, Норман подошел и неловко поставил его на землю. «Далеко не уходи…» Как будто бы ему было куда.
Впрочем, Доу и Блайт вернулись довольно быстро, и Доу, кажется, стал чуть-чуть довольнее.
– Его дочурка, Кейтлин, говорит по-английски, – щелкнув зажигалкой, произнес он. Норман отогнал дым рукой. – Сказал, ей будет интересно пообщаться с американцами. – Доу ядовито хмыкнул. – Пока что самая дружелюбная семейка в этой глуши. Пошли, их дом в той стороне. Что за поганое место.
Норман не успел и слова сказать, Доу уже двинулся по улице. Ей-богу, у него что, аллергия на командную работу?
– Почему ты так медленно переводишь? – На этот раз он обращался к Блайту.
Норман, держась чуть позади, хотел бы предложить ему просто отстать от парня; но знал, что не решится. Если честно, он побаивался острого языка Доу.
– Выдумываешь на ходу?
Ладно, может, он и решится. Эти нападки абсолютно неуместны. Давай, Норман, просто скажи ему, чтобы…
– Они все странно разговаривают. – Блайту помощь Нормана не понадобилась. Его голос звучал скорее задумчиво, чем так, словно оправдывался. – Очень… специфический диалект. В округе Керри находится несколько гелахтов, но я не знал, что в Килларни они тоже есть… Я их понимаю, но с трудом.
– Что еще за «гелахты»?
– Так называются демографические районы, – пояснил Норман, – где в повседневной речи используют ирландский, а не английский.
Блайт обернулся через плечо, – трудно было сказать, удивился он или нет. Большую часть времени Норман вообще не понимал, о чем тот думает. Тем не менее Блайт спросил:
– Так вы и правда историк?
– Да, – сказал Норман, а потом с улыбкой признался: – Но о гелахтах прочел в интернете.
Доу фыркнул:
– Что, опять «Википедия»?
Норман не стал отвечать: не хотел ввязываться в словесную дуэль, в которой определенно проиграет. А вот Блайт едва уловимо вздохнул – и, кажется, они друг друга поняли. Да, Доу был весьма… Ох. Поскорее бы вернулась Джемма – ему будет на кого переключиться.
Дочь старосты они нашли возле обозначенного дома. Это оказалась приятного вида девушка с длинной светлой косой, в очень простом теплом платье с длинными рукавами. Она сидела на грубо сколоченной скамейке и читала; недалеко от нее, во дворе дома, играла сама с собой маленькая девочка. Вряд ли ее дочь – девушка выглядела ровесницей Брадана, если не младше. При их приближении она вскинула голову, а потом и первая робко поздоровалась:
– Добрый день.
Что ж, заявление насчет самой дружелюбной семьи действительно могло оказаться правдой; и Норман решил перехватить инициативу, пока Доу все не испортил.
– Ты Кейтлин, верно? Твой отец сказал, что мы можем найти тебя здесь.
Он улыбнулся – и Кейтлин тут же подхватила его улыбку, откладывая книгу и подаваясь вперед.
– А вы путешественники из Америки. – Ее английский был хуже, чем у Брадана, но она очень старалась говорить отчетливо. – Папа мне о вас рассказал. Жаль, что Дэниэл слег и не смог помочь вам сегодня…
Да, именно это и сказал им Брадан с утра. Никто не удивился. Деревня, из которой нельзя выбраться самостоятельно, и, конечно, тот, кто должен был им помочь, так не вовремя заболел… «Я должна была поставить на это, – сказала утром Джемма, зашнуровывая ботинки. – Выиграла бы кучу бабок».
Норман присел рядом с Кейтлин на лавку, чтобы трое мужчин не нависали над девушкой на пустынной улице и чтобы сократить дистанцию на более доверительную.
– Ничего страшного. Мадам Мойра разрешила остаться нам у нее еще на пару дней. Меня зовут Норман, это мой друг Сайлас, – он не стал смотреть в лицо Доу, чтобы не видеть, как тот закатил глаза, – и наш друг Киаран.