моя работа.
Норман попытался оправдаться:
– Я не пытался тебя учить, Доу, я просто хотел…
– Не важно, – отрезал он. – Не сосредотачивайся на сигнатурах, вспомни, как протекает сам процесс.
Норману не хотелось об этом вспоминать, но Доу явно было плевать на это.
– Сначала происходит первый контакт. Жертва начинает ощущать чужое присутствие.
Норман с силой сжал фонарь.
– Потом она слышит голос. Потом этот голос начинает с ней разговаривать. Оно притворяется добрым – сраное, блин, дружелюбное привидение Каспер. И жертва уверена, что это… эта сущность – ее друг. «Я ему доверяю», «Он хороший», «Он хочет мне помочь…» – передразнил Доу, и получилось у него весьма зло.
Нормана как будто ножом полоснули. Это он тоже помнил.
– Жертва считает, что, кроме сущности, никто ее не понимает. Что остальные просто не могут ее понять. И чем дольше они находятся в контакте, тем сильнее призрак впивается в жертву. Тем ближе они становятся. И как только жертва полностью откроется перед ним, как только она позволит – он поглотит ее, – хрипло выплюнул он. – Заберет себе.
Дух всегда забирает свое.
– То, что посещает Роген во снах, – или призрак Купера, или, что вероятнее, – голос Доу звучал более чем уверенно. Так, словно говорил факт, – сущность, притворяющаяся Купером. И, как и любой сущности, ему нужно то, что интересует их всех: физическое тело. Возможность существовать в нашем мире. И я уверен, что… – И остановился. Замер, застыв взглядом где-то на уровне плеча Нормана.
– Доу?
Тот вытянул руку, призывая его к молчанию.
– Помолчи.
– Что такое, – едва на уровне слышимости прошептал Норман. Доу лишь покачал головой. – Христа ради, Доу, что там тако…
– Кто-то идет оттуда, – бесстрастно сообщил Доу.
Норман ощутил, как волна ужаса рывком поднялась до горла и сжала его ледяными пальцами; наяву услышал приближающиеся шаги и понял, что необходимо или бежать, или прятаться, или, может быть, кричать, и кричать громко.
А затем ослепляюще яркий свет ударил им в лицо.
– У вас что тут, свиданка? – послышался голос Джеммы. – Норман, я же запретила тебе дружить с этим мальчиком. Нам с тобой предстоит серьезно поговорить.
Под светом на лице Джеммы обнаружилась противная ухмылка – по такой хотелось проехаться чем-нибудь тяжелым, и, знаете ли, у Нормана было кое-что под рукой. Но вместо этого Норман схватился за сердце от облегчения. Он не вернется из этой страны живым. Эти придурки доведут его до инфаркта.
Но под облегчением… Теперь, когда он смотрел на Джемму, он испытывал тревогу.
– Не время придуриваться, – пихнул он ее в плечо, чтобы прогнать собственное смятение; та шутливо развела руками.
Закатив глаза, Доу отошел от них, как от прокаженных.
– Вы же были в другом туннеле! Где Киаран и Кэл? Как ты вышла с этой стороны?
– Тоннель закончился, я обогнула и пошла за вами. – Джемма показала лучом вглубь прохода. – Брадан сказал, что они все в один сходятся, и, видимо, не только в начале, но и в конце. Пошли, я покажу. – Она уверенно потянула Нормана за собой.
В присутствии Джеммы стало не так жутко: та заполняла гулкое подземное пространство собой, своими шагами и своим голосом.
– Здесь все маленькое и насквозь связано. Три сосны, не потеряешься, – Джемма скривилась, – и ни черта нет.
Несколько десятков футов, плавный поворот тоннеля – и стены начали расширяться, выводя их в просторную пещеру, где Норман тут же увидел фонари Кэла и Киарана. Потолок здесь оказался выше, воздух холоднее, голоса более гулкими. Пространство было вытянутым, но больше напоминало грот, чем искусственно прорубленную шахту. Норман повел фонарем по грубо обработанным стенам и потолку, пытаясь выхватить как можно больше деталей. Стены грота неровно топорщились, а свет фонаря, идущий по ним, странно дергался. Норман присмотрелся: на них нашлись выдолбленные острые выступы, которые и заставляли свет ложиться необычными выпуклыми тенями. Это была древняя кладка камней, на которой отчетливо проступали выемки и углубления, сколы и замысловатые углы – дело человеческих рук.
Если все верно… Они добрались до очага.
– Ну, по ходу, это и есть пиктовский проход, – раздался голос Кэла, отражаясь от стен четким эхом.
– Он пиктский, – поправил его Норман, останавливаясь рядом. – А не пиктовский.
– Вот это ты вредный, – коротко хохотнул Кэл и ткнул ладонью на стену. – Я тебя на экскурсию привел, а ты не ценишь.
– Главное – выведи меня с нее живым.
– А это включено в твою страховку?
Луч фонаря Джеммы присоединился мгновением позже, а Доу, отойдя от них на несколько шагов, достал свой чехол для свечей. Щелкнула зажигалка – и по тоннелю поплыл резкий запах ладана и трав. Норман обернулся: свеча не зачадила, огонек не дернулся, не потух. Значит, и тут ничего.
– М-да, – хмыкнула Джемма, смотря в ту же сторону. Поправив сползшую по затылку шапку, она вздохнула. – В принципе, я не удивлена. Хитроделанная зона, хитроделанный очаг.
Но Доу не сдался: по тоннелю раздалось его тихое бормотание, в котором Норман опознал латынь.
– А что именно вы хотели увидеть? – негромко подал голос Киаран. Норман на него покосился: тот подошел и встал рядом, тоже осматривая булыжники. – Что здесь должно быть?
Джемма, проигнорировав его, отчалила от стены – рассматривать что-то в глубине короткого тоннеля. Кэл переключился на потолок. Норман провел лучом вдоль стены, потом тоже задрал голову, упираясь светом в неровный свод, поддерживаемый деревянными балками. Выглядело все хлипким и ненадежным.
– Очаги бывают довольно разными, – сказал он рассеянно. – И все зависит от концентрации паранормальной энергии и интенсивности искажений в пространстве… Но как минимум должна быть сильнейшая супрессия, а у нас даже фонари не отключились… – Что-то не так было с этими стенами. Из-за выступов свет ложился на них под странными резкими углами, и это постоянно сбивало Нормана с толку. – Понижается температура, а вот давление воздуха, наоборот, может повыситься. Магнитные аномалии, необычные оптические явления, много насекомых. Резко начинает болеть голова, головокружение, тремор… Но у нас, как обычно, ничего. Как глубоко мы в холме? – спросил он, разглядывая потолок.
– Понятия не имею, – пробормотала Джемма. – Даже думать об этом не хочу.
«А зря», – подумал Норман, переводя луч фонаря, а следом за ним и взгляд, обратно на грубо обработанную стену.
Он постарался представить себе, где они находятся, если смотреть снаружи. Прислонив кочергу к стене, чтобы освободить руку, он несмело потянулся ладонью к камню. Рука отбрасывала на стену длинную дрожащую тень, будто не от фонаря, а от костра или свечи.
Холм – возвышенность, заросшая непроходимым лесом. Но если бы леса не было, это было бы похоже на…
«Курганы Бру-на-Бойн, три тысячи лет до нашей эры. Курган Лох-Крю на Ведьминых холмах, больше пяти тысяч лет до нашей эры. Курган Маут на острове Кливли, семь тысяч лет. Курган Слейвнтуа, десять тысяч лет…»
Пальцы заскользили по острым выступам. Стена оказалась ледяной.
«Священное время становилось днями, когда стирались границы между временем и пространством, между миром живых и миром мертвых. Это не праздник, а, скорее, хтонический образ связи с потусторонним миром».
А все мертвое, по ирландским поверьям, находится…
– Интересно, – пробормотал он.
На него обернулся только Киаран: все остальные разбрелись по тоннелю, продолжая его осматривать. Бормотание Доу стихло, но он лишь сделал паузу, чтобы подобрать новую свечу.
– Самайн соединяет две половины года… – задумчиво сказал Норман, то ли сам себе, то ли Киарану.
Тот ничего не ответил, но продолжал на него смотреть. Цепочка размышлений Нормана потекла дальше:
– Мертвая половина года называется у ирландцев Сид, верно?
– Ши, – поправил его тот. – Но это просто… Это символическое название. В ирландском есть отдельное современное слово для зимы. – И добавил: – Никто уже так не говорит.
– Ну, современность нас мало интересует. – Джемма появилась из-за плеча и недоуменно посмотрела на Нормана, но тот продолжал разглядывать стену. – Но ты к чему, Норман?
– Я просто вот о чем подумал… – Он забрал кочергу и размеренно взвесил ее в руке, будто та помогала ему думать. – Сид в ирландской мифологии – это как бы «обратная» сторона Ирландии, населенная феями, троллями, ну и так далее. Это потусторонний мир, в том числе мир мертвых и всякой нечисти. Но у слова «Сид»… Прости, Киаран, у слова «Ши» есть еще одно интересное значение.
К этому моменту слушали уже все: Норман отчетливо видел фонари Кэла и Сайласа, заскользившие к нему. Это было почти смешно – только рассказывая им что-то историческое или мифологическое, можно было заставить их себя слушать. Все остальное время все они были заняты тем, что собачились между собой.
– Ну и какое? – с нотками претензии в голосе спросил Доу.
Вместо ответа Норман повернулся к Киарану, потому что тот, как ирландец, выросший в Ирландии, скорее всего, уже понял, к чему вел Норман.
Киаран медленно обвел фонарем пространство вокруг себя. И под взглядом Нормана ответил:
– Холм. – И сам себе кивнул: – Сейчас так тоже уже не говорят, но «Ши» можно также читать как «холмы» или «курганы». Да, это верно.
Перехватив хмурый взлет бровей на лице Джеммы, Норман объяснил:
– Я имею в виду… Разве такой лексический синонимизм не может быть подсказкой? Ирландцы приравнивали холмы к потустороннему миру. Сверху холма – человеческий мир, внутри – Сид, мир духов. И есть Самайн. – Он выразительно развел руками, как бы говоря, что вот она, мысль, к которой он их вел. – Праздник, который связывает мертвую и живую половины…
Все многозначительно помолчали. Норман был не уверен, что они уловили эфемерную улику, которая казалась ему очевидной: работой охотников было убивать, а не искать улики в лексических – или любых других – синонимизмах.