– Мойры опять нет. Она все реже и реже выходит. Как призрак, оставляет нам еду и исчезает…
– Смылась в комнату, когда я пришел в дом. Мы сильно ей не нравимся.
– Или Повелителю Холма, ага.
Но Брайан ли это вообще был?
Джемма остановила руку, только-только проткнувшую желток.
Было ведь что-то, что она в нем ощутила. Что-то неправильное. Неестественное. Да и откуда взяться проекции Брайана в опустевшей голове Купера? Те сцены, которые Джемма то и дело видела, – она всегда была самим Купером, видела его глазами. И Брайан, которого она то и дело встречала, всегда был всего лишь воспоминанием, отпечатавшимся в его сознании.
Всегда. Но не в этот раз.
– Нужно проверить сеть Птаха. Не хочу, чтобы какой-то ночью нас ждал сюрприз в виде этой твари за окном.
– Думаешь, они могли ее выкопать?..
Но, помимо них двоих, там всегда был кое-кто третий.
Тот, кто остался, когда Купер ушел.
То, что осталось, когда Купер ушел.
Оно притворялось голосом Кэла в лесу. Голосом Мэйси за дверью. Только притвориться Купером было ему не под силу, ведь Джемма бы сразу разгадала его во снах – там их контакт был особенно прочным. Она чувствовала эмоции Купера как свои. Ощущала то же, что и он. Слишком тесную связь создавал этот амулет, и этой чертовщине было туда не протиснуться.
А вот натянуть маску Брайана…
В ее размышления ворвалось отчетливое ощущение, что на нее пялятся. Джемма подняла голову: так оно и было. Купер смотрел на нее с другой стороны обеденного стола, замерев со стаканом чая в руке. Джемма недоуменно спросила:
– Что?
– У вас такое лицо, – ответил Купер, – будто вы сейчас подеретесь с этой глазуньей.
– Конечно подерусь, – она нанизала яичницу на вилку и отправила ее в рот. Та была тонкой и почти тут же растворилась на языке. – Энергетической ценности в этой стряпне – ноль. Через полчаса снова захочу есть. А у нас, между прочим, гастрономический кризис.
– И чья это вина? – тут же кисло осведомился Доу.
День всеобщего огорчения все-таки наступил: еда, купленная в магазинчике у Томми, подошла-таки к концу. Утром Джемма созналась, что доела последний брикет растворимой лапши, и не испытывала чувства вины: она высокая, ей нужно много калорий.
Пока она мыла тарелки в тазу, грея руки в горячей воде, мысль так и продолжала крутиться в голове: тот, кто был в ее снах с самого начала, все еще там. Купер ушел – но эта гадина осталась. Но как сказать об этом остальным, чтобы ее не посчитали поехавшей?
Когда Джемма вернулась в комнату, где все готовились к выходу наружу, то наткнулась взглядом на кипу страниц, неаккуратно сваленных в угол кровати. Записи Купера, карты, документы… Покопавшись, она вытащила распечатанные досье Купера и Суини. И хмыкнула, глядя на фотографию. Как она и думала.
У Брайана Суини были серо-зеленые глаза. Кем бы ни был тот, из сна, – это был не Суини. Просто подделка.
Потом ее взгляд упал на досье Купера. Все, что она видела раньше: Бостон, Массачусетс, девяносто восьмой, шесть футов и три дюйма… Тогда, при первом взгляде на этот файл, Купер был для нее лишь незнакомцем. Она подняла глаза, чтобы найти его настоящего – вот он, стоит в углу, натягивая пальто. Тот, кого она знает почти так же хорошо, как и саму себя, хотя черта с два просила об этом.
Она снова опустила взгляд в досье и, подумав, перелистнула прикрепленную степлером страницу – дальше, туда, где были личные данные. Родители. Что с твоими родителями, Купер?
Джонатан и Шейла Куперы. Информация о том, что он попал в систему органов опеки суда штата Массачусетс в возрасте девяти лет… Если Суини не усыновляли его, а только оформили опеку, то при наступлении совершеннолетия эти данные могли и не попасть в профайл: штат выдавал такую информацию только по особому запросу. Особенно если подать заявление на удаление личной информации из федеральной базы. А ты ведь подавал. Джемма снова подняла взгляд на спину Купера. Ты не хотел, чтобы о вашем с Суини прошлом знали в Управлении. О твоем прошлом.
Прежде чем отложить досье, она снова пробежалась по строчкам. Джонатан и Шейла Куперы… Оба родились в Бостоне, дата смерти есть, обстоятельства смерти не указаны… Зато указана девичья фамилия матери. О’Нилл.
– Детка? – Она обернулась. Кэл, завязывая шнурки, не смотрел на нее. – Останешься с Киараном или пойдешь проверять сеть?
Джемма отложила досье и засюсюкала:
– А крошка Киаран не может посидеть один?
– Ого, – ровно отозвался с кровати Блайт, не открывая глаз. – Я повышен до Киарана.
Блин. Уел.
«Крошка Киаран» все утро выглядел так, будто не спал всю ночь и ждет, пока все выметутся из дома, чтобы злодейски уснуть. Бледный и вялый, он утонул в спальном мешке и только иногда приоткрывал глаза, чтобы взглянуть на их сборы.
– Прошвырнусь на улицу, – сказала Джемма и взяла куртку. Она все еще думала об этой фамилии: О’Нилл. – Блайт не выглядит как веселая компания для дамы.
Значит, мать Купера тоже имела ирландские корни?
– Я могу остаться, – предложил Норман. – Как и в прошлый раз. Тем более в такой холод на улице, вы меня извините…
За ночь все вокруг занесло снегом, сквозь который выглядывали черные стены и крыши окрестных домов. Из лагеря туристов Джемма прихватила несколько пар носков – для этого пришлось покопаться в чужих сумках, но по этому поводу угрызений совести она не чувствовала, – а вот кроссовки явно становились проблемой.
– Ты не мерзнешь в своем хлипком пальто? – спросила она у Купера и тут же повернулась к Норману. – Мы можем выделить ему еще что-то из шмоток?
Купер, как и ожидалось, тут же насупился:
– Это не проблема.
– Ага. Не проблема, как же. – Джемма схватила его за ладонь, которую тот тянул к шарфу. – Ты на ощупь всегда как кусок льда.
– Ну так, может, не надо его щупать? – предположил Доу, натягивая перчатки.
Купер попытался вырвать руку, но Джемма не обратила на его несчастные попытки никакого внимания, переключившись на Доу:
– Ты предлагаешь пощупать себя?
– Я предлагаю тебе заткнуться и одеваться. Выходим через две минуты.
Наконец она отпустила руку Купера – после прикосновения ладонь горела холодом, как будто она и вправду держала в руке лед. Джемма потерла ее другой рукой, согревая, и отвлеклась на слова Доу:
– В смысле – «выходим»? – недоуменно спросила она, глядя, как тот заканчивает одеваться. Выглядел Доу так, словно за порогом их ждала экспедиция по Северному полюсу. – Я думала, ты идешь с Кэлом.
– Значит, подумай еще раз, – огрызнулся он и застегнул куртку до подбородка.
– С каких это пор ты… Ты что, хочешь пойти со мной? Мы с Тео сходим, – Джемма оглянулась на Купера. – Правда, Тео?
На лице у Купера появилось отчетливое выражение «Не втягивайте меня в это».
– Две минуты, Роген.
«Я на это не подписывалась», – безмолвно, одним взглядом адресовала Джемма Кэлу, наспех натягивая шапку. Тот пожал плечами: «Может, у него хорошее настроение?» – «Ага, – Джемма закатила глаза и приставила два пальца к виску. – Убийственное».
– Если я не вернусь через полчаса – вызывайте копов.
Выходя, она отбила ему пять и, только прикрыв за собой дверь, услышала приглушенный смех в комнате.
Шли молча.
Долгое время единственным звуком между ними был свист ветра – протяжный и воющий, он заполнил долину своим заунывным голосом поверх бесконечного полотнища снега. Сайлас не возражал: большая часть его миссий были одиночными и молчание стало его обычным спутником. Оно устраивало его, как устраивает привычная поношенная одежда, к которой ты давно привык.
Но вот Роген – та была сплошным антонимом к слову «молчание», и оттого Сайласу то и дело приходилось подозрительно коситься. Он чувствовал подвох в том, что она молча плелась где-то сбоку от него.
Из-за снега, выстлавшего низину, каемка леса вокруг казалась сплошной стеной. Она возвышалась на холмах вокруг, черная и контрастная на фоне общей серости. Сайлас никак не мог определиться, унылым ли кажется ему этот пейзаж – или угрожающим.
Может быть, из-за этого странного двойственного ощущения, а может быть, из-за того, что Роген слишком подозрительно молчала, но, когда они подошли к месту, где должна была начинаться амулетная сеть, Сайлас не выдержал и заговорил первым:
– Как теперь вообще искать эти штуки? Под снегом ни черта не видно. Здесь все одинаковое.
– Один – ноль, – пробормотала Роген, расчищая снег ногами. – Ты сдался первым.
Ах вот что это было. Сайлас разозлился:
– Если бы ты не превращала в соревнование все что угодно, а занялась делом…
– А я и занимаюсь делом, Доу, в отличие от тебя. Ищи яму. – Она помолчала. – Спорим, я найду первой?
Иногда Сайласу казалось, что все, что она делает, она делает специально, чтобы его в чем-то победить, пусть даже в каком-то совершенно вздорном пустяке.
Впрочем, первым яму удалось отыскать ему.
Та оказалась нетронутой – видимо, сектанты, в которых так верил Махелона, или были тупы, или их не интересовало, что и как делают подозрительные вторженцы. Потоптавшись рядом, им с Роген ничего не оставалось делать, кроме как двинуться дальше, по кругу вдоль склонов холмов.
– Есть какие-нибудь мысли по поводу амнезии Купера? – неожиданно спросила Роген, перебивая свист ветра.
– А что, – ответил Сайлас, чувствуя злорадство, – мое мнение вдруг стало достаточным компетентным?
– Когда дело касается…
– …Купера, я понял. И все, что я мог сказать на этот счет, я уже озвучил. Пока у нас не будет новых улик, делать какие-то выводы – это тыкать пальцем в небо.
– Кэл думает, это деревенские, – все равно продолжила Роген.
– А у него что, нет поводов?
– А Норман думает, они здесь ни при чем.
– Роген, – он раздраженно остановился. – Тебе есть что сказать? Тогда говори прямо. С твоей грацией бульдозера ходить вокруг да около у тебя ни хрена не выходит.