Глядя вверх, он пообещал:
– И все вернется в норму.
И не мог сказать, верил ли он сам в то, что говорил.
23. Все иксы и игреки
Иногда Норману казалось, что все вокруг него – излишне сложные люди. А может быть, это он был слишком обычным – и поэтому остальные, бывало, казались ему неуправляемыми. Даже непостижимыми.
Кэл безапелляционно заявил: «Киарану будет полезно прогуляться». Это было глупо. Сколько они здесь уже, неделю? Больше? И никто так и не покусился на их сохранность. Ну так чего он опасается теперь?
Конечно, вопрос был риторическим. Норман знал, чего он опасается. У Кэла был простой враг – люди из плоти и крови, которые могли в самый неожиданный момент достать ружья и застрелить их, принести в жертву, сделать что-то еще, что, по мнению Кэла, они там могли сделать.
Пока они шли к дому Йена, деревня вокруг была точно такой же, как и всегда. Как вчера, позавчера, неделю назад – в ней не менялось ровным счетом ничего, но теперь Норману казалось, что Кэл видит угрозу за каждым углом. Норман понимал. Правда, понимал.
Но все это начинало представляться ему маниакальной одержимостью.
И Норман с удивлением обнаружил, что ему не с кем об этом поговорить.
Доу был полностью поглощен своими опасениями насчет Джеммы – их, если честно, Норман тоже не спешил до конца разделять. Да, новые сны были подозрительны, но, бодрствуя, Джемма не проявляла странностей, похожих на странности Надин. Однако эти сны и разговоры о Белтейне и… Ладно, возможно, у Доу были поводы волноваться.
Кэл считал, что Йен готовится их всех убить, и не принимал альтернатив.
Последним оставался Купер, но о чем думал он, Норман и вовсе не понимал – своих идей тот не предлагал, следуя приказам Кэла или Джеммы. Впрочем, он пережил амнезию и ничего не знал и…
Норман запутался. А рядом почему-то не оказалось никого, кто бы хоть в чем-то ему помог. Кого-то, кто бы хоть раз посмотрел с ним в одну сторону и увидел то же, что он.
– Я все еще здесь, – сказал Киаран, и Норман вздрогнул от неожиданности.
Он обернулся: Киаран говорил не с ним. Он обращался к Кэлу, который уже направлялся в сторону калитки Йена.
– Вы сказали, что мистер Купер идет с вами, – сказал он, когда Кэл обернулся. – А я и мистер Эшли?
– Прости, приятель, – Кэл почесал в затылке и посмотрел на Нормана. – Останетесь на улице, лады? Не думаю, что он пустит толпу в дом.
– Не думаю, что он вообще нас пустит, – мрачно прокомментировал Купер.
Норман был с ним солидарен, но пожал плечами. Кэла это все равно вряд ли остановит.
Когда они оба ушли, скрывшись за кустами, Норман со вздохом повернулся к Киарану. Тот выглядел уставшим, хотя день только начинался, и смотрел вслед Кэлу и Куперу с непонятным выражением лица. Вот очередной сложный человек. Выражения лица Киарана тоже были для Нормана непостижимы.
– Обойдем дом? – предложил он. – Хочу кое-куда заглянуть.
Тот без энтузиазма кивнул.
Они прошли тем же путем, что и Норман в прошлый раз, когда увидел Брадана. Однако сегодня на заднем дворе никого не оказалось – он был пуст и покрыт нетронутым слоем снега. Норман с легким разочарованием вздохнул:
– В прошлый раз я встретил здесь Эмер… Не знаю, почему решил, что она и в этот раз будет здесь. На улице стало холоднее, логично, что она дома.
– Эмер? – подал голос Киаран, и Норман пояснил:
– Помнишь ее? Дочь Йена, та малышка, ну, у дома Кейтлин, – Норман показал от земли примерно на уровне своей груди, словно это помогло бы Киарану понять, как выглядят семилетние дети. – Знаешь, она молчит и немного… не в фокусе. Если честно, думаю, с ней что-то не так.
Киаран пожал плечами:
– Как и со всеми здесь?
Норман улыбнулся:
– А у тебя сегодня ворчливое настроение, да?
– Простите, – тот тут же опустил взгляд. – Я не…
– Да ладно тебе. Одним ворчуном больше, одним меньше.
Он прошел вдоль стены дома, вплоть до небольших окошек на уровне земли. Киаран молча шел за ним как привязанный.
– Интересно. – Норман присел на корточки, заглядывая внутрь, но ничего разглядеть не смог. – У него есть подвал.
– А что не так с подвалами?
Норман задумчиво почесал за ухом, все еще вглядываясь в темноту за окнами, и пробормотал:
– Больше ни в одном доме здесь нет подвалов…
– Если вы скажете об этом мистеру Махелоне, он решит, что мистер Йен держит там козлят для жертвоприношений дьяволу. – Киаран помолчал, а затем добавил: – Или пропавших туристов. Или и тех, и других.
– А как же Суини и лесник Дэйв?
– Большой, получается, должен быть подвал.
Это было уже не в первый раз: когда Киаран получал «разрешение» говорить, всегда оказывалось, что ему есть что сказать. Норман даже начинал думать, что именно по этой причине Джемма заметно примирилась с его присутствием: ей всегда импонировали остряки. Киаран же, конечно, не производил впечатление души компании, но явно не лез за словом в карман.
Какой кошмар. В этой команде, где все споры решались в вербальных дуэлях, оказывается, Норман проигрывал даже ему.
– Так ты заметил? – Он поднял голову. Киаран на него не смотрел – оглядывался вокруг. – Я тоже подумал, что это паранойя.
– Если честно… Можно правду, мистер Эшли? – Он опустил взгляд. Глаза у него были огромными и темными. Обычно это впечатление смазывалось, но когда им удавалось поговорить наедине и Киаран не прятал глаза, а смотрел прямо – в такие моменты Норман снова вспоминал, что он не человек. Люди, конечно, не могли обладать такой красотой. – Только не обижайтесь, но… У вас здесь будто у каждого своя паранойя.
Норман моргнул, с усилием отводя взгляд от его лица. Снова повторил его фразу про себя. И еще раз. Затем кивнул:
– Мне нравится. – Он задумчиво покачал указательным пальцем в воздухе. – Ход твоих мыслей. Что-то в этом есть.
Киаран спросил:
– Что вы ищете?
– Там? – Норман кивнул на окно. – Ничего. Просто думал, мало ли. Вдруг козлята?
– Я имею в виду… здесь. В целом. – Киаран замолчал, а потом вздохнул. – Простите. Это был вопрос в переносном смысле. Я имел в виду, как аналитик. Что вы здесь ищете как аналитик?
– О, ну… – Норман помолчал, подыскивая подходящее слово. – Закономерности, если в целом.
– Закономерности, – повторил Киаран голосом человека, который не понял ответа.
– Закономерности, – снова сказал Норман, поднимаясь на ноги. – Это то, что превращает разрозненные куски в цельную картину. Позволяет тебе не зацикливаться на одном таинственном происшествии, а как бы, – он развел руки в стороны, – отойти назад и увидеть происходящее целиком.
С неба медленно начал опускаться снег, налипая на очки. Но Норман даже внимания не обратил: все пытался подобрать верные слова.
– Ты разбираешь каждый случай на составляющие, пытаешься понять… систему. Это как разбирать орнамент на отдельные элементы. Допустим, – он начал загибать пальцы, – у тебя есть умирающий скот, неплодородная земля, две таинственные пропажи, старое убийство, странные случаи мертворождения… Задача аналитика – не просто найти город, в котором все это происходит. Задача аналитика – знать каждый элемент в отдельности, знать причину: список возможных причин смерти скота, перечень ритуальных действий, которые могут умертвить землю, какие последствия могут быть у насильственной смерти. И потом соединить их. Составить уравнение, – он нашел хорошую метафору и кивнул сам себе. – Да, уравнение. Вычисли все иксы и игреки, найди их значение и выведи ответ. А с ним уже разберутся большие парни с пушками.
Он наконец нашел верную дорожку слов, чтобы облечь в последовательность все то, что его здесь так смущало. То, что, возможно, не понимали остальные.
– Но здесь значение иксов и игреков постоянно меняется. То, что выглядит как аномальная зона – пространственные и временные парадоксы, например, или ненормальная супрессия, ограниченная зона воздействия, – и заключается в одну скобку уравнения, перегружается другой: трупами охотников, снами Джеммы, амулетом, записями… Под знаком деления вообще черт-те что творится: амнезия Купера, странное поведение местных жителей, существа в лесу. Эти элементы не складываются ни в один известный мне узор. – Он выдохнул невеселый смешок. – И я в растерянности. Как тебе такой ответ?
Он почувствовал себя в своей тарелке – впервые за долгое время – и был благодарен за такую возможность: просто ощутить землю под ногами.
– Но есть ведь у них что-то общее? – нахмурился Киаран. – Общий… общий знаменатель? Хоть один?
Норман кивнул:
– Да.
Он задрал голову и поймал лицом очередную снежинку.
– Самайн.
За добрых десять минут дверь им никто так и не открыл.
Кэл заглянул в окна – ничего внутри не разобрать – и попробовал постучать по стеклу несколько раз, хотя и не надеялся, что Йен совершенно случайно может оказаться в душе под звуки радио.
– Похоже, его нет дома, – скупо заметил Купер, когда ему, видимо, начало надоедать.
Кэл громко подолбил в дверь еще раз.
– Слушайте, это бесполезно. Мы ведь можем сходить к старосте, не так ли? У него тоже должна быть карта.
– Ну! А может, я хочу карту Йена, а не старосты, – Кэл опустил кулак и потер его. Потом прислушался: ему показалось, с той стороны двери донесся какой-то звук. Но на улице шумел ветер, так что он не мог сказать наверняка; может быть, просто игра слуха. – Вот такой я капризный здоровяк. – Он развернулся. – Ладно уж. Староста так староста.
Купер так и стоял там, где встал, когда они подошли к крыльцу. Ни на дюйм, казалось, не сдвинулся. Удивительно статичный парень, этот Теодор Купер…
А вот обнаружив Нормана, оживленно с кем-то беседующего посреди улицы, Кэл ни капли не удивился. За плечом Нормана переминался с ноги на ногу Блайт. Он же и первым оглянулся.
Их взгляды встретились.
Со вчерашнего дня они больше не разговаривали – не до того было. Блайт не приходил, улучив момент: все больше возвращался в комнату.