– Для того чтобы определить, является ли место преступления нашим профилем, я должен уметь отличать настоящие ритуалы от тех, которые проводят сатанисты под кайфом. – Норман заметил, что раздражение все-таки прорвалось наружу, только когда заговорил. – Странно, что тебя это удивляет. Не думал, что у тебя есть предубеждения.
– Странно, что тебя это задевает. – Конечно же, Доу нужно было оставить последнее слово за собой, но следующей фразы Норман все равно не ожидал. – Не думал, что у тебя есть самооценка.
– Сайлас, – раздался голос Кэла с кровати позади Нормана; оказывается, тот не спал. – Грубовато, не находишь?
– У придурка просто отвратное настроение после провала, – Джемма вернула ему в руки блокнот. – Не обращай внимания.
От этого снисходительного тона Норман досадливо поморщился, но промолчал. Он не был робким и мог дать отпор Доу, а затем оказаться вербально уничтоженным, но последствия есть последствия, их тоже надо уметь принимать с честью. Только дурак не увидел бы, что Доу уязвлен и отыгрывается; не было проблемой уколоть его вслух. Только вот чего он этим добьется?
Норман не был робким и мог дать отпор Доу – но в первую очередь он оставался командным игроком. И если уязвленному Доу нужно было выпить чьей-то крови, чтобы успокоиться и не поджечь фитиль скандала, – что ж, пусть это будет кровь Нормана.
«Не лучшая метафора», – одернул он себя. И, открыв блокнот на нужной странице, сказал:
– Мы блуждаем в потемках. Думаю, нам нужно…
– Слушай, ты же пойдешь спать туда? – Джемма завертелась на месте и оглянулась на кровать, на которой сейчас лежал, прижавшись к стене, Киаран. – Не заставляй меня спать с ним. Он удушит меня во сне.
– Мы никак не можем найти очаг, – продолжал Норман, вставая и пересаживаясь на другую кровать. Что угодно, лишь бы слушала. – Но мы ищем его, ориентируясь на последствия: пропавших туристов, смерть ирландцев, сущность, которая здесь есть, чудовище в лесу… Думаю, нам нужно зайти с обратной стороны. Подойти к поиску очага не со стороны последствий, а со стороны истоков.
– Я ничего не понял, – сказал Кэл, не открывая глаз.
– Нужно вернуться к тому, с чего все началось, – сказал Норман. – К Самайну.
Он не встретил понимания на лицах вокруг. Только Джемма почесала бровь:
– Ты же сказал, это сельскохозяйственный праздник. Разве нет?
– Любой праздник обладает ритуальным процессуалом, – Норман поймал себя на том, что пересказывает слова Мойры. – И я говорил вам, что с процессуалом Самайна что-то не так. Это праздник сбора урожая, однако Мойра говорит, что его обрядовые традиции свидетельствуют только о защитных…
– Мойра говорит.
Это был Доу. Норман повернулся: тот смотрел на него с пола, недобро сощурившись.
– Мойра может много чего говорить, библиотекарь. Она замешана тут по самые уши.
Норман возразил:
– Она не хочет, чтобы Брадан имел дело с этим «Повелителем Холмов», кем бы он ни был, и запретила ему ходить в шахты.
– И что? – Доу фыркнул. – Если бы она хотела нам помочь, то попросту бы сказала, что тут происходит. Или сама искала бы помощи. Но она знает, что происходит, и покрывает их языческие делишки.
– Они католики, – упрямо возразил Норман. – И их местный пастор не жалует язычество.
– Но сама Мойра жалует, – напомнил Купер.
Все так же сидя у окна, он подтянул колени к груди и вытянул на них руки, задумчиво разминая пальцы.
– Вы ведь сами сказали. Как там было… Вы говорили… Она считает, что святой Патрик – прохиндей? Звучит вполне как слова сектантки-язычницы…
Иногда Норману казалось, что его здесь вообще не слушают. Мойра не могла быть заодно с Йеном: она явно недолюбливала его еще больше, чем святого Патрика; а если из деревни и был кто-то замешан в происходящем, то это Йен.
Купер между тем продолжил:
– Есть одна интересная легенда о святом Патрике. – Он сделал паузу, а затем сказал, переводя взгляд на затылок Доу: – И змеях.
Ну ты-то куда! Не успел Норман перевести тему, как Джемма удивленно обернулась к Куперу и щелкнула пальцами:
– О, а я ее знаю.
Норман уставился на нее – «даже не думай», – но Джемма проигнорировала его:
– Однажды святой Патрик и пятеро его воинов загнали всех змей на гору Кроу, – продекламировала она. – И затем Патрик именем Господа велел им броситься в море. Змеи не смогли противиться божьему слову и прыгнули. И только самый старый змей смог ослушаться Патрика. Началось единоборство между святым и гадом, но Патрик…
– …поспорил со змеем, будто бы тот не сможет поместиться в сундук, поскольку слишком большой, – голос Купера подхватил ее, словно они когда-то читали одну и ту же книгу и по памяти ее пересказывали.
Джемма оценила:
– Ого! Вот это ты умничка.
Впрочем, Купер ее проигнорировал.
– Змей, желая доказать неправоту Патрика, залез в ящик, – продолжил он. – А святой Патрик тут же закрыл сундук и выбросил его в море.
Норман кинул взгляд на Доу, но тот лежал с закрытыми глазами и не подавал виду, что слушает. Впрочем, это затишье могло закончиться в любой момент, и Норман поспешил перевести тему со змей:
– Слушай, сначала Библия, теперь святой Патрик. Я начинаю подозревать, что ты ходила в воскресную школу.
– А я что, не упоминала? – Джемма насмешливо сложила руки в молитвенном жесте. – Лучший альт в церковном хоре!
Норман никогда не понимал, серьезно она или нет, но сейчас это волновало его куда меньше, чем то, что они сошли с опасной дорожки. Джемма вытащила ноги из ботинок и закинула их на кровать, продолжая смотреть на Купера:
– А вот у тебя откуда такие познания?
– Где-то вычитал, – пожал он плечами.
– Да ладно тебе, Тедди, – она не сдавалась, одновременно стягивая куртку и укрываясь ею. – В вашем районе даже клевер на дверь никогда никто не вешал, слишком уж фешенебельный. В церковь ты не ходил, в Академии слишком быстро попал к ликвидаторам… Не могу вспомнить ни одного упоминания святого Патрика в твоей жизни.
Купер нахмурился:
– Наверное, Брайан рассказывал.
– А может, мама?
– Ма… Чего вы так прицепились к этой байке? Что не так, Роген?
– Байке? – Она хмыкнула и полезла в карман куртки. – А ты найди в Ирландии хоть одну змею. Их тут нет. Вообще нет. Скажи спасибо святому Патрику!
И вытащила амулет. Норман напрягся, но Джемма как ни в чем не бывало расправила цепочку и уже собиралась накинуть ее на шею, как ее остановили сразу два голоса:
– Какого хрена?
– Роген, вы с ума сошли?
Доу и Купер оказались на удивление единодушны, Норману и не потребовалось ничего делать. Кэл рядом с ней зашевелился и сонно привстал на локте, поворачиваясь в ее сторону.
– Даже слушать вас не собираюсь, – сказала она, но, вопреки своим словам, замерла с цепочкой, натянутой между ладоней. – Что? Мы же выяснили: я не одержима, эта штука не проклята.
Купер подался вперед, повышая голос, словно чем интенсивнее он говорил, тем больше шансов у него было ее остановить:
– Это не значит, что вы должны надевать его снова!
Норман не успел предупредить его, что обычно это работало наоборот.
– Я должна платить налоги и чистить зубы перед сном, малыш. – Джемма улыбнулась, но это была ее заткнись-и-отвали-улыбка. – Больше я ничего никому не должна.
Доу сел:
– Да хватит! Ты достала вставать в по…
– Джемма.
Все замолчали, и воздух в комнате словно потяжелел. В этот момент Норману захотелось лечь на кровать и, последовав примеру Киарана, просто отвернуться к стене и закрыть глаза.
Кэл все так же лежал на локте, но сна у него не было ни в одном глазу. Он смотрел на Джемму, Джемма теперь смотрела на него – и Норман понадеялся, что они, как и всегда, просто разберутся между собой без слов. Это же их «джеммокэловская» магия, верно? Она должна сработать, и это не обернется очередным витком скандала. Пожалуйста?
Но Вселенная не слышала Нормана. Вместо этого Джемма свирепо заявила:
– Я хочу вытащить его на поверхность. – Она потрясла в воздухе медальоном. – И для этого мне понадобится эта штука.
– Что еще за «вытащить на поверхность»? – потребовал Доу.
Джемма к нему даже не повернулась. Они с Кэлом продолжали смотреть друг на друга в каком-то немом противостоянии. Но она ответила:
– Я ведь говорила. Даже если я не одержима, он все еще появляется в моих снах. Я хочу схватить его за яйца. Намотать их на кулак. И вытащить. Эту тварь. На свет божий.
– Нет, – коротко ответил Кэл.
– С каких это пор ты принимаешь за меня решения?
– С тех пор как не полностью уверен, что ты принимаешь верные.
Норману стало неуютно. Он даже сделать ничего не мог: ни одна его фраза, ни одна попытка разрядить обстановку или переключить их внимание сейчас бы не сработали.
– Чем бы оно ни было, оно связано с деревенскими, – сказал Кэл тоном, который не предполагал возражений. – И мы выйдем на него через них, а не через твою голову.
– Кэл.
– Я сказал нет, Джемма.
Все, кроме Киарана, смотрели на них двоих. Норман не думал, что когда-либо увидит такую сцену – когда Кэл действительно будет приказывать Джемме.
– Ты не веришь, что я смогу?
– Я не верю, что это того стоит. Этот риск.
– С каких это пор ты не идешь на риск? – Она сузила глаза. – А? Если бы ты не шел на риск, Махелона, ты бы пристрелил Блайта еще в Кэрсиноре.
Кэл выпрямился, садясь на кровати. Это неуловимо все изменило: теперь для них будто не существовало остальной комнаты. Норману показалось, что все они, остальные, словно не должны быть здесь. И разговор этот не должны слышать.
– Ты не можешь продолжать использовать один и тот же аргумент каждый раз, – голос у него был все такой же спокойный, но будто фунтов на сто тяжелее. Джемма собиралась сказать что-то едкое, судя по изменившемуся лицу, но Кэл не дал ей этого сделать. – Я сказал, ты не можешь