«В некоторых культурах». В том числе в кельтской.
Норман поднял взгляд на Мойру – та смотрела прямо на него с испытующим прищуром.
– Мойра, – сказал Норман. – Я хочу найти нашего друга, Брайана. И других людей, пропавших здесь. И Эмер. Помогите мне.
Мойра молча направилась к выходу из комнаты. Норман, как был, с блюдцем, пошел за ней. Шел как привязанный, глядя ей в спину.
– Кейтлин сказала, что Эмер спит, как и все остальные. Что она имела в виду?
– Девочка не может смириться с реальностью, – седой затылок Мойры осуждающе качнулся. – Это тяжело для них всех. А ты своими бесконечными вопросами сбиваешь их с толку.
– Это не ответ, Мойра.
– Другого у меня для тебя нет, – отрезала та, выходя в столовую. Она повернулась к нему, и взгляд у нее был суровым. – Ты беспокоишь этих детей. Вы все здесь всех беспокоите. Смущаете умы людей.
Норман не стал оправдываться: да, все так и было. Сейчас это было неважно. И если он это понимал, то и она должна была!
– Кто такой Повелитель Холмов? – настаивал он. – Он обитает в лесу? Или в тоннелях? Мойра, ради бога, вы же не просто так дали увидеть мне то ружье!
– Идиот, – выплюнула она. – Опасность прямо у вас под носом, а не в лесу.
– Под носом? Где именно? Йен? Вы его имеете в виду? Мойра, – взмолился он, когда она снова не ответила. – На улице холод! Эмер может замерзнуть насмерть, это не…
– Ничего с ней уже не случится! – повысила она голос. – Думай не об Эмер! А о себе и твоих друзьях. Здесь ты ничего не исправишь!
Норман отставил мешающееся блюдце и преградил ей путь, когда она собиралась уйти в кухню.
– Значит, Эмер уже нет в живых? – предположил он. – Вы знали, что так случится. Вы говорили о ее страшной судьбе… Вы говорили о ритуале не просто так! Но ведь Самайн уже прошел и…
Она разъяренно вскинула подбородок:
– Я же говорила тебе, ты, пустоголовый американец! Зачем тебе очки?! – Она ткнула ему в очки пальцем, чуть не задев стекла, но Норман вовремя отшатнулся. – Делать твой вид умнее? Самайн не может пройти, мальчик!
– Тогда что он такое?! – не сдержался Норман. – Боже, Мойра, да с…
Она ударила по столу ладонью.
– Твоему Богу здесь не место! Слышишь? Даже не заикайся о нем! Один уже наворотил дел! Безмозглая слепая вера тебе не помощник!
Ее голос гремел так яростно, что Норман понял: он ничего не добьется своими требованиями. И Кэл ничего не добьется, подумал он, глядя на эту женщину. Ни допросом, ни пытками. Она искренне верила в то, что говорила.
Молчание, которое повисло между ними, Мойра прервала уже более спокойно:
– Все, о чем ты беспокоишься, – это глупости. – И добавила почти с сожалением: – Я не могу помочь тебе увидеть, пока ты не видишь сам.
– Почему? Почему не можете? – тихо спросил Норман.
– Ты додумаешься, – ответила она, – и придешь ко мне, когда будешь готов увидеть. И тогда мы поговорим.
И ушла.
Черная гадость, которая у четвероногого мутанта была вместо кожи, холодила руки. Джемма вытерла их о снег как могла, но даже он оказался не таким холодным, как эта разъедающая ледяная пленка: пробирало до костей.
– Ты разглядела его лицо? – спросил Кэл не оборачиваясь.
Он вел их по следам, видимым ему одному; Джемма не могла сконцентрироваться достаточно, чтобы хоть что-то разглядеть среди ветвей, снега и корней. Если они и выйдут на какое-то гнездовье, то только благодаря Кэлу… И тому, что на этот раз лес оставил им следы.
Почему-то от этой мысли внутри зашевелилась подозрительность.
– Да, – ответила Джемма, отгоняя тревогу. – Почти в десны с ним лобызалась. Конечно разглядела.
– Все-таки человек?
У материальных чудищ была длинная, ветвистая систематика, похожая на биологическую, – как Джемма билась над таксонами в восьмом классе, так и над паранормальной иерархией, придуманной какими-то умниками, в Академии УНР. И хотя Джемме всегда больше удавалось старое доброе пырни-и-пристрели, а учебу она еле осилила, но аттестацию сдала – и дело свое знала.
Чем бы ни был этот монстр, он относился к типу созданий, подвергшихся монструозной трансформации из одного существа в другое. У него, конечно же, было какое-то заумное латинское название, но черта с два Джемма его помнила. Зато она помнила, что эта разновидность разделяется всего на две категории: существо или умирает, чтобы трансформироваться, или остается живым.
Джемма не смогла понять, труп ли перед ней, поглощенный какой-то магической энергией, или под кошмарными искажениями все еще теплилась жизнь. Тело было полностью изменено; глаза тоже уже были разъедены, в глазницах хлюпали извивающиеся волокна этой гадкой черноты; ни слов, ни осознанности. Но мертв ли?
– У него торчала куртка, – вспомнила Джемма.
– Что?
– У него торчала куртка. Под подбородком. Я запомнила нашивку. Долбаный «Финн Флэр».
Кэл остановился и коротко обернулся на нее:
– Уверена?
– Явно не местный, – Джемма тоже остановилась, наблюдая, как он присаживается на корточки, чтобы отыскать следующий след. Купер и Доу за ее спиной тоже притормозили. – Не видела на них ни одной нормальной шмотки. Напомни-ка, – она обернулась к Куперу, – в чем был Брайан?
– Брайан? – Тот нахмурился. – Я не знаю. Понятия не имею.
– А в чем мог бы быть? Пошевели извилинами!
– Боже, ну, наверное… В пальто? Сейчас ведь осень.
В день исчезновения на Суини были серый свитер и голубая ветровка – Джемма знала это наверняка. Он вообще не носил пальто. Предпочитал спортивную, удобную одежду.
Джемма поджала губы.
Тень от дерева, под которым они стояли, мазнула Купера по лицу. Вытянутое, с длинным, узким носом, с неулыбчивыми тонкими губами – оно было знакомым и незнакомым одновременно.
Джемма знала, что Купер краснел скулами, когда злился, и закусывал щеку изнутри, когда волновался. Что он упрямо вскидывался, когда слышал не то, что хотел, не любил, когда к нему прикасались, прятался в свою скорлупу, стоило к нему потянуться… Джемма силой воли остановила себя. Это был тот Купер. А этого она не знала.
Но откуда взялось это ощущение?
– Ну-ка, гляньте сюда.
То, на что показывал Кэл, нельзя было спутать ни с чем другим. Красное и черное. Почти поэтично.
Черные пятна – это от раны, оставленной Джеммой. Красные… Что ж, еще очевиднее.
Доу пыхнул дымом:
– Кровь. Свежая.
Спасибо, мистер Наблюдательность. Только вот вместо крови у существа текла холодная черная дрянь, а значит… значит, это чья-то чужая кровь.
– Опять. – И следующие слова Доу звучали как очередное пророчество: – Будут трупы.
Джемма поморщилась:
– Многовато для одной деревни. А какое стоп-слово?
– Может, найдем то, что осталось от девочки, – Кэл поднялся на ноги. – Все лучше, чем ничего.
Вереница следов убегала дальше, под поваленные деревья на неровную землю. Все это уже было: и кровавая дорожка, зовущая за собой, и чернота с кровью, предвещающие смерть. Будто два знамения объединились в одно – и теперь вились перед Джеммой, насмешливо приглашая в очередной кошмар.
И Джемма ответила на приглашение.
Черные пятна на земле, тягучие и длинные, вызывали омерзение, но чем дальше они двигались, тем больше появлялось и крови. В конце концов следы повели наверх, пока на очередном пригорке не привели их к…
У самого верха Джемма остановилась как вкопанная. Ухватившись за дерево, она пыталась понять, не мерещится ли ей. И готова была поверить, что снова словила магический приход – и что это перед собой видит она одна, пока сзади не раздался голос Доу:
– Это что… тачка?
Там, выше, скрытый ветвями, переплетенными над краем пологой осыпи, которая когда-то была берегом реки, действительно виднелся… бампер. Он был припорошен снегом и настолько сливался с пейзажем, что они вполне могли пройти мимо и не заметить, если бы не следы.
Машины не могло здесь оказаться. Но она была.
– Это тачка, – подтвердил Кэл. – Аж не по себе.
– Как она, черт возьми, вообще здесь оказалась? – Джемме пришлось схватиться за толстый сук над головой, чтобы не соскользнуть обратно по склону. – Здесь и двух шагов пройти нельзя…
Вопреки ожиданиям, машина не была всмятку: существенно пострадал только капот, покалеченный о ствол большого дерева. Это оказался серый «Хендай-Велостер». Столкновение он выдержал и в остальном был почти в порядке… Если не считать лицо, смотревшее на Джемму через разбитое лобовое стекло.
Это был труп, хотя в первую секунду Джемме показалось, что на нее смотрит кто-то в страшной красной маске. Откинутое на подголовник лицо мужчины было полностью залито кровью.
– Скажи, что ты его видишь, – на всякий случай попросила Джемма, когда Доу поднялся на пригорок мимо нее. Он только зыркнул.
Джемма поднялась вслед за ним, обходя машину. Передняя дверь была распахнута настежь. Еще одна дверь была открыта сзади, но передняя пассажирская бросалась в глаза сильнее: столько под ней было крови.
И не только крови.
Ее выволокли с пассажирской стороны наполовину: спина и голова были откинуты на сиденье, одна рука свесилась. Молодая, может, лет тридцати. Голова отвернута и занавешена волосами.
А вот нижней половины тела уже не было.
Купер рядом с Джеммой отступил на шаг:
– Ее что…
– Да хватит уже. Ты что, впервые видишь труп? – Джемма почесала шею. – Хорошо, что Норман остался в деревне. Прикрой, я не хочу, чтобы эта тварь выскочила на нас со спины.
Как и на телах, найденных раньше, здесь была черная жижа, но тут она покрывала только те части тела, до которых добрались чужие зубы. Кэл снова присел на корточки, разглядывая останки.
Стараясь не наступать на… то, что осталось несъеденным, Джемма нырнула в салон, наклонилась и откинула волосы женщины – те соскользнули с бледного и твердого лица. Глаза у нее были открыты, остекленевшие и безжизненные. Лицо уже распухло, и побелевший взгляд из глубины гниющего лица смотрелся страшно.