– Что? Что еще за поспешные…
– Это мог быть кто угодно, Купер. Здесь полно претендентов. Но мы обсудим это, когда выспимся. А сейчас – не развивай тему. Дай всем отдохнуть.
Он отвернулся от Купера, прежде чем тот успел возразить. Оказалось, что Блайт открыл глаза и теперь смотрел на них. Застыл над своей чашкой, не пошевелился, даже когда в нее соскользнул снег с его волос. С такого расстояния Кэл не был уверен, но ему показалось, что руки у него дрожат.
Смотрел Блайт не на него – на Купера. И только заметив, что Кэл тоже на него смотрит, опустил взгляд в кружку.
Когда этот снежный ком дойдет до подножия, то превратится в лавину.
И сейчас Кэл не знал, хватит ли ему сил с ней справиться.
Купер перевел взгляд с крыльца на окно.
Прямо на нее.
Джемма едва удержалась, чтобы не отшатнуться. Вместо этого, превозмогая себя, она криво ухмыльнулась ему, а затем нарисовала на запотевшем углу окна сердечко.
И только потом отвернулась, прикрывая рот, будто оттуда мог вырваться крик или ее могло стошнить – и, если честно, она сама не знала, что было вероятнее. Ветер бушевал прямо в комнате. Джемма отчетливо ощущала его: он заполнял помещение, хлестал ее по ногам, заставлял грязные волосы щекотать лицо. Казалось, под этими порывами она раскачивается, словно дерево под натиском бури.
– Ай!
– Может, ты мне поможешь? – Доу разогнулся, больше не нависая над рукой Нормана, и физиономия у него была требовательной донельзя. – Это твой чертов аналитик!
Это – вмешательство Доу – на удивление помогло. Как и тогда, когда в лесу ее накрыло прямым воздействием и ей помогло лицо Кэла, так и теперь знакомый голос придурка Доу вернул землю под ноги. «Давай, – сказала она себе, – сыграй в это до конца. Продержись до передышки».
– Я и твой аналитик вообще-то, – пробормотал Норман и попытался забрать руку. – И я же сказал, что могу перевязать сам.
Доу дернул его запястье обратно:
– Не можешь. Ты полный кретин. Роген, займись им!
– Ай!
Она хотела спросить, какого хрена, но не стала – и молча села на скамью за стол, забирая у него руку Нормана. Спорить не было сил; нужно было просто дожить до того момента, когда она сможет лечь и закрыть глаза.
– Чем ты вообще думал? – спросила она, промокая ватку перекисью и стирая сочащуюся кровь. Они заляпали уже всю скатерть, но если Мойра захочет предъявить претензии, то пусть сделает это после того, как разберется с…
Мысли опять смешались, снова вызывая тошноту, и Джемма не захотела додумывать фразу. Она сосредоточилась на предплечье Нормана.
Во время пожара, по словам Доу, когда они уже выбрались из дома, Норман снова бросился внутрь – и попал под обвалившуюся потолочную балку. Удивительно, но ожога не было – только занозы и содранная кожа. В который уже раз он оказывается в опасности? Третий? Четвертый? Может, судьба берегла Нормана. Может, как и всем остальным, ей он тоже был по душе.
– Думал, что в подвале могла остаться Эмер, – как само собой разумеющееся пояснил он. – Не мог же я ее бросить.
Сейчас он был без очков и близоруко моргал, потирая испачканное сажей лицо. Джемма с удивлением заметила, что его волосы отросли – теперь они падали на глаза, явно ему мешая и почему-то делая уязвимее. Джемма знала, что он стойкий – куда прочнее многих, – но в этот момент ей все равно захотелось его защитить. «Надо ему сказать, – подумала она. – Норман умный. Умнее меня. Он не подумает, что я спятила. Надо ему сказать».
Но вместо этого она похлопала его по ладони:
– Я скажу Айку, что в учебную программу нужно добавить курсы пожарников.
Норман устало ей улыбнулся.
За ее спиной скрипнула дверь, впуская голоса и ледяной воздух.
– Два часа сна, – сказал голос Кэла. – Два часа сна – и надеюсь, я не проснусь оттого, что и этот дом загорится.
И голос Купера спросил:
– Если мы все отправимся спать, то кто будет дежурить?.. Эшли, рука в норме?
Тошнота вновь заворочалась в желудке.
Это она отправила Купера за Кэлом – просто чтобы избавиться от него в доме. Когда он ушел, ей показалось, что даже дышать стало легче. Теперь же его присутствие снова легло на плечи удушающей тяжестью – и преследующим взглядом. Джемма чувствовала: несмотря на то что вопрос предназначался Норману, он смотрел в затылок ей.
– Джемма…
Она обернулась. Кэл держался за спинку кресла, и впервые за долгое время она видела его таким… неустойчивым. Он смотрел на нее, спрашивая – все ли будет в порядке, если он позволит себе минуту отдыха? Джемма прочла в этом взгляде и другое, чего там раньше не было: «Могу ли я доверить тебе эту минуту?»
Она кивнула.
Раньше он бы не спросил – и именно поэтому сейчас она ему ничего не скажет. Она оглядела их всех: стоящего Кэла, опустившегося в кресло Блайта, вернувшегося с кухни Доу, Нормана за столом… Никому из них она не может сказать. Никто из них не поверит той, в чьем здравомыслии еще недавно каждый здесь сомневался. Наверное, она сама бы в себе усомнилась, если бы не доверяла себе на все сто.
А Джемма доверяла.
Если бы она не верила себе, то не дожила бы до своих лет.
Она посмотрела на стоящего в стороне от остальных Купера.
И вот что ей говорила эта Внутренняя Джемма, которой она не раз была обязана жизнью: этот Теодор Купер не то, чем кажется.
Несмотря на бессонную ночь и тяжесть в уставшем теле, голова была удивительно ясной и чистой. Сейчас она походила на белоснежный тетрадный лист. Стоя на кухне над открытой банкой с соленьями и жуя томаты, Джемма представила свой разум в виде тетради, навроде нормановской. И себя переворачивающей страницы, заполненные беспорядочными записями, вопросами, схемами, мыслями; она пролистала все это, чтобы добраться до страницы с одной-единственной фразой:
«С чего ты взяла, что все это время был только один Теодор Купер?»
Она ведь с самого начала чувствовала, что с ним что-то не так. Ощутила это сразу, как сошла первая эйфория. Множество мелких деталей начали складываться из беспорядка в одно ужасающее целое. Она знала того Купера, который привел их сюда; но этот Купер был незнакомцем. То, как Этот Купер настаивал, чтобы она сняла амулет, – прямо как Хрен Из Сна. Его безразличие к Брайану. Нет, не так… Его полное безразличие.
Доу ведь говорил: есть правила. Если Порог еще не пройден, если захват еще не начался – значит, это просто «приступы». Волна и все такое: его поведение должно быть скачкообразным, верно?
Но оно не было.
– О чем задумались?
Джемма застыла с наколотым на вилку томатом.
Но этот раз Купер не стал замирать зловещей птицей где-то у нее за спиной – она услышала шаги, а потом он возник рядом, заглядывая в ее банку. На переносице появилась морщинка отвращения.
«Но только вот Купер абсолютно непривередлив в еде», – подумала Джемма.
– А какие у тебя варианты? – спросила она вслух, отправляя томат в рот. Тот был кислый и сладкий одновременно, Джемма такое терпеть не могла, но голодной съела бы что угодно. А вот когда последний раз ел Купер?
– Поражаюсь тому, что вы просто не умеете разговаривать нормально, – вздохнул он. – А еще к Доу придираетесь.
Джемма с силой ткнула в банку – острия зубцов противно ударили по дну, – наколола еще один томат и растянула губы в подобии улыбки:
– Будешь помидорку?
– Нет, спасибо. Вы собираетесь идти спать?
– Нет, спасибо, – эхом ответила Джемма.
Они стояли близко: Купер подошел почти вплотную, хотя места было предостаточно. Их локти соприкасались. Джемма могла ощутить, насколько холодным он был. Конечно, он только вернулся с улицы, но… Но ведь от него всегда тянуло холодом.
– Джемма?
Она не хотела с ним разговаривать, лучше бы он ушел. Ей нужно время, чтобы подумать, ведь она не хотела наделать глупостей.
– Джемма, – настойчивее повторил он. – Вам нужно поспать. Идите, мы с Махелоной договорились, что я подежурю.
Она его проигнорировала. Доу заподозрил в ней одержимость из-за странностей в поведении, но то, каким был этот Купер рядом с ней, – это не просто странности.
– Ты снова назвал меня Джеммой, – сказала она, крепко сжимая вилку, которой бесцельно размешивала рассол.
– Я… Это просто… – Он остановил сам себя. Звучало так, будто он растерян, но что бы сделал Купер, если бы действительно растерялся? Никогда не позволил бы собеседнику об этом догадаться. Слишком гордый. – Какое у вас полное имя?
Джемма сжала вилку еще сильнее.
– Джемайма.
– Джемайма Роген, – повторил он. Краем глаза Джемма видела, как он повернулся к окну. Некоторое время они молчали – слышен был приглушенный разговор Нормана и Доу в столовой, но затем и он стих, когда они ушли в комнату. Только после этого Купер спросил: – Почему Джемма? Почему не Джейми?
– Чего?
Джемма обернулась на него. Она не хотела – ей нужно было держаться, нужно было обдумать, – но этот вопрос дернул ее внутренности, как огромный рыболовный крюк. Тошнота подобралась к горлу, и ей пришлось сглотнуть, прежде чем сказать:
– Джемма куда логичнее, – она не спускала с него глаз. – Очень странный вопрос, Купер.
– Я… я не знаю. Вы странно себя ведете, а я не умею быть дружелюбным. Извините, что я хотя бы пытаюсь!
Его светлые – но недостаточно прозрачные, верно? – глаза были взволнованны и немного сердиты. Совершенно другое поведение. Совершенно другой человек. Джемма с усилием сдержала желание немедленно позвать Доу и приказать ему проверить Купера. Нет. Никто ей сейчас не поверит. Нужны доказательства.
– Наверное, погано тебе было, – сказала она, удерживая его взгляд. – Я имею в виду… пожар и все прочее.
– Пожары в принципе нельзя назвать чем-то хорошим, – сухо отрезал Купер, одергивая рукав свитера. – Безотносительно моего прошлого.
Он стоял в одном свитере. Больше никто в доме даже не расстегивал верхнюю одежду – холод давно обосновался внутри.