– Плохая идея. Меня стошнит, – Киаран покачал головой, и Норман тяжело вздохнул.
Краем глаза он заметил что-то в складках одеяла и потянулся. В руке оказалась «Старина мест».
– Это… я читал, – сказал Киаран, словно извиняясь. – Я не хотел… Просто все это слишком… – Он не нашел что сказать. И в тысячный раз Норман услышал: – Извините.
Наверное, он лежал тут все это время. Не мог подняться: только слушал, как ссора достигает своего апогея и перерастает в… Норман не знал, как назвать то, что произошло. Катастрофой?
Он никогда представить себе не мог, что увидит, как Кэл привязывает Джемму к стулу. Они всегда были на одной стороне. Спина к спине и все такое. Роген и Махелона – это ведь как нерушимый закон мироздания, черт возьми.
Только вот это место нарушало все нерушимые законы. Как будто из принципа. Как будто назло.
– Мистер Махелона… рассказал, – коротко пояснил Киаран, увидев, наверное, как изменилось лицо Нормана.
Он только кивнул – и снова задумчиво раскрыл «Старину мест» на странице с историей про Кром Круаха. Рассеянно проведя пальцем по строчкам с выцветшим ирландским текстом и карандашным переводом, записанным сверху, он сказал:
– Останусь здесь, с тобой.
– Тогда садитесь удобнее, – Киаран из последних сил слегка отполз в сторону, позволяя Норману привалиться к стене за кроватью. Когда тот уселся и прикрыл ноги одеялом, Киаран перевернулся на бок, лицом к нему, и едва слышно спросил: – Там все плохо? С миз Роген?
– Я… я не знаю, – честно ответил Норман. А потом признался: – Да. Ее состояние… Мне она не нравится.
– Расскажите мне об этом, – выдал слабый намек на шутку Киаран и закашлялся. Норману было стыдно, но он улыбнулся. Потом он подумал, что Джемме шутка бы понравилась, – и больше не стыдился.
– Мистер Доу придумает что-нибудь, – помолчав, сказал Киаран. – И мистер Махелона… Они что-нибудь сделают.
Норман иронично взглянул на него:
– Я настолько жалок, что теперь даже ты меня успокаиваешь?
– Простите, – ему показалось, что Киаран улыбнется, но у того будто не хватило сил на улыбку.
Норман поковырял обложку книги. Когда он впервые ее увидел, ее держала в руках Мойра, рассказывая про спирали и их связь с Самайном. С самого начала… С самого начала она давала ему подсказки.
Действительно ли книгу для него оставила Мойра или он тоже становился одержимым?
Ирландская латиница складывалась в неизвестные ему слова, и в изгибах старинного шрифта Норману чудились ухмылки: будто смеялись над ним. Над тем, что он никак не додумается. Не поймет их. Не задаст правильный вопрос.
– Все это может плохо кончиться, – вырвалось у Нормана. От собственных слов снова стало страшно.
– Но ведь… Миз Роген… Помимо двух этих случаев, она вела себя вполне нормально, – Киаран говорил медленно, набираясь сил перед каждым вдохом. Слова вырывались со свистом, как при одышке. Тем не менее глаза у него были живыми, вдумчивыми, темнели на лице двумя умными озерцами. – И даже сегодня днем. Когда вы ушли. Она не была похожа на одержимую.
– Доу говорит, что это атипичный дух, – Норман не смог удержать свои опасения за зубами. – И если то, чем она одержима, действительно Кром Круах, которому две тысячи лет, я не знаю, Киаран, это может быть демон, и если это демон, то…
Он глубоко втянул воздух, сдерживая панику. Киаран тихо спросил:
– То что, мистер Эшли?
Перед глазами всплыло лицо Надин. Он нечасто позволял вспоминать себе именно эту сцену, но сейчас она возникла перед ним против воли: лежащая на кровати, с ремнями, обтягивающими запястья. Одеяло сбилось. Рот перекошен.
– То она умрет очень быстро.
Надин не была одержима демоном: это был самый обычный призрак-эхо. Остаточная энергия, которая осталась после человека. Чужие ярость и ненависть, запертые в астральной ловушке.
Но демоны – существа совсем другого порядка.
– Демоны сильнее, – он сглотнул. – Это концентрированная потусторонняя энергия, возникшая в результате самозарождающегося генезиса… И чем больше ее возраст – тем больше энергии. Чем больше энергии – тем меньше выдержит тело обычного человека. И я не знаю, сколько Джемма еще продержится.
– Она сильная, – просипел Киаран. – Миз Роген.
– Не настолько. Но даже если Доу сможет с ним что-то сделать… Этот дух не просто так долго тянул. – Норман снова уставился в книгу, рассеянно ее перелистывая. – Не просто так долго за нами наблюдал. Это как духовка, – опять прибегнул он к метафоре, – она сначала должна разогреться, верно? Или как подготовка. – Страница с легендой упала ему на пальцы. Он смотрел на нее, не трогая. – Знаешь, подготовительная часть в ритуалах ведь довольно длинная, прежде чем тебе вырезают сердце.
Вот, подумал он. Да. Вот откуда был этот страх. Страх обездвиженной жертвы на алтаре: она еще не видит ножа, но знает, что скоро все произойдет.
– Это все словно… – сказал он вслух. – Все это место как большой алтарь. И мы лежим, ждем, пока нож поднесут к горлу. Именно там, где, по чужому замыслу, и должны быть.
Киаран молчал довольно долго, и Норман подумал, что слишком уж напугал его, а потому молчал и сам, прокручивая воображаемую сцену снова и снова. Но затем мешок слегка зашевелился, и Киаран спросил:
– Вы хотите сказать, что мы не решаем чужое уравнение, а с самого начала являемся его частью?
– Что? – резко переспросил Норман.
– Ну, – тот, казалось, смутился. – Это же ваш пример… про уравнения.
– Нет, объясни, что ты имел в виду.
– Ну, из того, что я понял из ваших слов, – он, поерзав, обнял себя руками под спальным мешком. Говорил он медленно, но Норман, затаив дыхание, не подгонял. – Агенты ведь всегда лишние в уравнении, верно?.. Без них оно работает, а они приходят и все портят… Ломают его. Убивают икс. Или игрек. Простите, мистер Эшли, – он снова сбился, – я просто продолжаю мысль, которую вы мне объясняли, я мог все не так по…
Норман порывисто схватил его за плечо сквозь мешок:
– Продолжай, пожалуйста.
– Хорошо, – Киаран прочистил горло. – Так вот… Агенты… Да, вы говорили… Скорее, имели в виду… Они всегда вне уравнения. Но если то, что вы сказали про алтарь, верно, то, получается, мы изначально находимся в уравнении. Мы не те, кто его решает. Мы – дополнительная переменная за скобкой… Или даже основная. Если мы делаем то, что они хотят, значит, им было нужно, чтобы мы пришли. Разве не так?
– Вот же черт, – сказал Норман.
Он взволнованно положил ладонь себе на лоб. Мысли под ним метались как сумасшедшие.
Цепочка событий, которая привела их сюда. Знаки, заботливо выложенные для тех, кто пойдет за Купером. Не для случайных жертв. Не для местных. Знаки, расчетливо оставленные там, где их найдут только определенные люди.
Только охотники.
– Ты прав. Ты больше чем прав.
– Это не я сказал, это ведь вы нача…
– Купер, – перебил Норман, убирая руку ото лба и снова хватая его за плечо, – сошел с автобуса, точно зная, зачем и куда идет. Он не искал и не сомневался. Он шел туда, где его уже ждали. Мы тоже. Просто, в отличие от Купера, мы не знали, что нас ждут.
Киаран с трудом приподнялся на локте, глядя на него во все глаза. Норман продолжил, перебегая взглядом с предмета на предмет вокруг:
– Оно похитило Купера, зная, что сюда за ним приедут. Возможно! Это гипотеза, но, возможно, оно похитило именно Суини, зная, что за ним придет именно Купер. Затем… Что оно сделало затем?.. О боже.
Конечно. Он не мог об этом забыть – и, скорее всего, никогда в жизни не сможет.
– Затем, – он замедлился, стараясь не тараторить и разворачивать догадку слой за слоем, – то же самое оно сделало со мной. Оно увело меня в лес с расчетом, что остальные пойдут за мной. Лес мог меня убить, ты ведь сам это знаешь. – Киаран молча кивнул. Его самого лес не убил только по чистой случайности, или из-за Кэла, или… – Оно не смогло убить тебя, но меня… Я это чувствовал, – Норман прижал кулак к груди. – Прямо здесь. Ничего бы не помешало ему. Оно могло проглотить меня, но не стало. Не собиралось меня убивать… Оно хотело, чтобы вы пошли за мной. Выманивало, как на наживку. Не было другого смысла похищать меня и оставлять в живых. Не было другого смысла и пальцем не трогать Кэла и Доу. Показывать нам шахты, дать найти настоящего Купера, оставлять нас тут одних…
Это ведь так легко. С самого начала лежало на поверхности.
– Все это изначально затеяно для того, чтобы привести сюда именно нас.
«Мы постоянно задавались вопросом, – Кэл ожидал, что голос Нормана будет трястись из-за паники, но нет. Испуганным он не был. Сосредоточенным, напряженным. Но не испуганным. – Почему они нас не трогают. Вот ответ, который ты искал, Кэл».
Потому что жертва должна находиться в полном сознании во время ритуала.
Теперь это было похоже на план. Привести их сюда.
Дать кров. Еду. Возможность ходить вокруг, задавать вопросы, вынюхивать, зная, что все их попытки заранее обречены на неудачу. Позволять им искать угрозу, ожидать ее из-за угла, когда на самом деле угрозой для них было само присутствие здесь.
Тянуть время.
Выждать, когда станет слишком поздно.
«Мы можем увести отсюда Роген, – сказал Доу. Лицо у него было отсутствующим. – Но это уже ничего не изменит».
Даже если это была ловушка с самого начала – это действительно ничего не изменит. Они крайне изнурены и находятся в слишком ненадежной позиции, чтобы предпринимать решительные действия или маневры отхода. Больше двух суток на ногах давали о себе знать: никто здесь уже не мог выдержать дневной переход, никто не мыслил ясно, ни у кого не осталось сил.
И Кэл принял единственное возможное сейчас решение: отправил их всех спать.
Джемма тоже заснула – как была, на стуле, низко свесив голову. Кэл некоторое время сидел в кресле напротив: просто смотрел, как она спит. Это был, возможно, даже не сон, а какая-то отключка: иногда ему казалось, что ее глаза приоткрыты и она слепо смотрит куда-то в пол. Иногда она приподнимала голову, моргая, но затем та снова обессиленно свешивалась. В столовой было холодно, и, когда Кэл подхватил Джемму вместе со стулом и перенес в кухню, она так и не проснулась.