ся в исходное состояние, только переживалось оно еще ужаснее. В общем, я не любил себя. У писателя Леонида Бежина есть рассказ, который произвел на меня сильное впечатление. Называется он «Мастер дизайна»[14].
Его главный герой Юра под руководством своего нового знакомого, специалиста по общению (или, как тот себя называл, «мастера дизайна»), за короткий срок стал неузнаваемым: «Не было больше стеснительного мальчика, бесконечно зависимого от чужих мнений и всякую минуту готового себя презирать. Был артист дизайна, галантный, остроумный, изящный».
Но лучше жить от этого Юре не стало: «Однажды он изумился, встретив давнего знакомого, начавшего недавно заниматься культуризмом. Был щуплый, хилый мальчик, и вот перед Юрой возвышалась гора мускулатуры. То же самое теперь случилось с ним, только его преобразил душевный культуризм». В конце рассказа герою жаль утраченной застенчивости. Оказалось, он утратил гораздо больше, чем приобрел.
Возможно, причину защитных барьеров от любви можно увидеть, прежде всего, в отношении к самому себе. Если я сам себе не нравлюсь, то, кажется, другим и подавно. Поэтому окружающим я себя полностью не показываю, предъявляя им более приятный, более совершенный образ. Зачем другому человеку мои проблемы? Еще засмеют! Лучше спрятать их подальше.
Моя закрытость и есть выражение того, что я не уважаю себя, не ценю своей уникальности и неповторимости! Чем больше я себе не нравлюсь, тем сильнее я прячу себя при общении. Кроме того, «закрытый» человек не уважает других, поскольку не верит, что они способны воспринять его неповторимость. Отношение к другим всегда бывает с таким же знаком, как и отношение к себе.
Обычно легко и быстро возникают хорошие отношения у людей с противоположными характерами. А с одинаковыми? Посудите сами – зачем веселому человеку весельчак? Они очень скоро утомят друг друга. Также трудно представить себе компанию, состоящую, например, из одних меланхоликов.
Из-за того, что мы не «подаем» себя другим открыто, считая реальные качества не заслуживающими внимания, и начинается невообразимая путаница. Я, считая себя грустным человеком, стараюсь выглядеть веселым и задорным. Какие люди ко мне потянутся? Грустные. Но мне нужны веселые! Так рядом с нами оказываются люди, с которыми нам тяжело. А нас отталкивают те, к которым мы стремимся. И вот грустная ирония судьбы – «чужих людей соединенность и разобщенность близких душ». Чтобы не заниматься «душевным культуризмом», желательно стараться быть собой.
Один пример. В практике актеров есть специальные занятия по сценической речи. На любопытную деталь указал мне как-то преподаватель этого предмета. Оказывается, у каждого человека есть как бы два голоса. Один тот, к которому он привык, тот, которым он обычно говорит. Оказывается, на самом деле он неестественный. Если таким голосом говорить долго и громко, это приводит к болезни. В то же время у каждого есть настоящий, подлинный голос, совсем не похожий на первый.
Главная трудность занятий даже не в том, чтобы показать человеку, как он должен говорить, а в том, чтобы этот человек разрешил себе так разговаривать. «Ужасная речь, я никогда таким голосом говорить не смогу», – так передают свои переживания учащиеся. Хотя со стороны же, когда человек говорит это новым для себя голосом, он слушается гораздо лучше и понятнее. Это и есть его настоящий, естественный голос. Им можно говорить легко, громко и долго. И по-настоящему развить, сделать сильным можно только его. Так и в жизни. Только найдя и приняв себя, можно думать о том, как стать другим. Без этого все попытки самоизменения – только бегство от самого себя.
Почему любят плохих
Установка, что любовь – награда за хорошее поведение, встречается довольно часто. Корни ее, как мы выяснили, лежат в детстве, когда взрослые ждали, что мы будем хорошими детьми, подкрепляя послушание любовью и пугая участью других детей, которые пострадали из-за непослушания. Поэтому люди, имеющие установку условной любви, стараются при первых встречах показать себя с хорошей стороны. Но почему-то большой любви это не вызывает.
Вспоминаю одну девушку, которая рассказывала про свое одиночество. В конце концов она выдала фразу: «Я такая хорошая, а меня никто не любит!» Я обратил внимание на ее слова и предложил рассмотреть на уровне фантазии две ситуации: «Представьте, что несколько мужчин решили хорошо провести время. Сидят и думают, в какую женскую компанию пойти. Таких компаний две: в одной собираются хорошие девушки, в другой – плохие. Как вы думаете, в какую компанию пойдут мужчины – к “хорошим” или к “плохим” девушкам?» Она немного подумала, улыбнулась и ответила: «Наверное, к плохим». – «А почему?» – «С плохими интереснее». Действительно, с хорошими чем можно заниматься? В шахматы играть?
Несмотря на внедренную нам установку, что любят «хороших», жизненная практика показывает, что в «плохих» влюбляются гораздо чаще. Существует немало примеров, когда любят хулиганов, преступников и других возмутителей общественного спокойствия. Это связано с тем, что поведение «плохого» лучше обнажает истинную сущность человека, маска «хорошего» эмоционально никого не цепляет. Я предложил девушке в следующий раз попробовать быть хотя бы немножко «плохой», то есть стать более искренней.
В этом и есть проблема баланса самовыражения и социальной гармонии в наших личных взаимодействиях. Желание показать себя с лучшей стороны заложено в человеческой природе. Скрывая свои недостатки, мы можем сделать наши отношения немного комфортнее. Но если хотим близости, то необходимо рисковать открываться. Если хотим безопасности, тогда лишаемся близости.
Стремление быть хорошим, чтобы заслужить любовь, скрывает постоянное внутреннее напряжение. Такие отношения носят временный характер, существуют исключительно на усилиях поддержания демонстрируемой роли. Постоянно присутствует страх, что, как только мы «проколемся», то есть проявим свою скрытую, плохую часть, будем разоблачены и отвержены. При этом есть внутренняя неудовлетворенность: мы понимаем, что человек любит нас не целиком.
Страшно быть открытым и уязвимым – это как открыть старую рану и сказать другим, куда тебя ткнуть. Желая быть полностью самим собой (а без этого нет близости), мы не можем просто выбирать те части, которые нам нравятся, показывая ухоженную, отфотошопленную версию себя. Именно проявление своего несовершенства делает нас более человечными. Идеально-совершенный человек больше похож на робота. Кому же интересно общение с машиной?
Любить можно только «ни за что»
На одной консультации молодой человек задал интересный вопрос: «Многие говорят, что надо любить людей, любить себя. А за что их или себя любить? Знаю, напишете «просто так». Но просто так – непонятно, все-таки любят за что-то. Если любят ни за что, почему существует избирательность? Как-то мы выделяем, кого любить?»
Немного наивный, но важный вопрос. Что такое «ни за что», за которое мы можем любить, и где оно находится? Обратите внимание: «ни за что» не есть «ничто», это «нечто»! Оно реально, но относится не к «внешнему» человеку, а составляет суть человека «внутреннего», часть его субъективной реальности. Это наши желания, фантазии, переживания, жизненные планы, цели и т. д.
Многие мыслители считали, что субъективная реальность так же необъятна, как и объективная – по ней можно путешествовать, добывать знания, находить источники энергии и сил. Несмотря на то что субъективное как бы несуществующее, оно активно влияет на объективное. Самый простой пример – психосоматические болезни. Возможно, источник таких болезней находится не только в объективной реальности (вирусы, микробы и т. п.). Психосоматические болезни могут возникать вследствие определенных мыслей. Мысленно человек способен создать болезнь, иногда может и вылечиться.
У любого субъективного «ни за что» есть свои характеристики, и у каждого человека они разные. «Люблю просто так, ни за что. И все тут», – говорят любящие. Но если подумать, «ни за что» вполне конкретное. Иногда его не описать словами, и тут на помощь приходит искусство: поэзия, музыка, живопись.
Может, развитие способности любить в том, чтобы научиться воспринимать неуловимое «ни за что» в себе и других, видеть его? Возможно, с внимания к таким тонким явлениям и начинается любовь к себе и другим. Другими словами, искра безусловной любви вспыхивает в момент рождения любопытства к субъективности, внутреннему космосу человека.
С точки зрения социальной жизни субъективное совершенно бесполезно, им никак нельзя воспользоваться. Для манипулятора наш внутренний мир не представляет никакой ценности: «Зачем мне дружить с этим человеком, если он мне ничего не может дать?» Поэтому отношения в любви происходят только тогда, когда нам от человека ничего не нужно, мы не рассматриваем его как полезный ресурс для чего-то. Именно это и дает свободу и независимость в отношениях, а они и составляют основу любви. Попробуйте посмотреть на себя не манипулятивным, а любящим взглядом. «Заценить» весь объем субъективного, который предназначен для вашего внутреннего пользования.
Такие разные «хочу»: от потребностей к желаниям
Когда мы говорим о любви к себе, то это понятие неполно без внимания к своим желаниям. Иначе это абстрактная любовь, как говорится, «в принципе, я всех люблю, но вот конкретного соседа не очень». Любовь предполагает реализацию своих желаний как утверждение своей ценности и уникальности. Иногда это понимается достаточно примитивно, на уровне детской вседозволенности. Получается, что наши «хочу» могут иметь разную природу.
Чтобы разобраться в этом вопросе, желательно для начала увидеть разницу между потребностями и желаниями, из каких источников они возникают.