«Смерть никого не оставляет, и чем дольше живем, тем ближе она к нам. Этот предел Божий как неизвестен нам, так и весьма страшен. Неизвестен, поскольку смерть похищает без разбора старых и молодых, младенцев и юношей, готовых и неготовых, праведных и грешных. Страшен, поскольку отсюда начинается нескончаемая, непрестающая, всегда пребывающая вечность. Отсюда мы отходим или в вечное блаженство, или в вечную муку; или в место радости, или в место плача. Отсюда мы начинаем или вечно жить, или вечно умирать; или вечно царствовать на Небе со Христом и святыми Его, или вечно страдать в аду с сатаной и ангелами его (Святитель Тихон Задонский. Симфония по творениям святителя Тихона Задонского. Приложение к магистерской диссертации «Святитель Тихон Задонский и его учение о спасении» доцента архимандрита Иоанна Маслова. Загорск, 1981, Т. 1–5. С. 1862).
«Как поведение плотского и духовного человека различно и житие неравно, так и кончина не сходна, и после кончины будущее состояние. Плотскому человеку смерть страшна, но духовному мирна; плотскому человеку смерть печальна, но духовному радостна; плотскому человеку смерть горестна, но духовному сладостна. Плотский человек, умирая временно, умирает и вечно: «Помышления плотские суть смерть», — говорит святой апостол (Рим. 8, 6), но духовный через эту смерть переходит к вечной жизни, ибо мудрость духовная есть жизнь и мир… Плотскому — ад, геенна, но духовному Небо будет жилищем. Плотский вселяется с диаволом и ангелами его в вечный огонь, но духовный со Христом, Которому усердно служит, — в вечную радость. Обоим воздается по делам их, которые в теле сотворили» (Святитель Тихон Задонский).
«Для тех, которые перестают грешить, каются, страдание и смерть Христовы не остаются тщетными, но получают плод свой, то есть отпущение грехов, оправдание, и ходатайствуют о вечной жизни; но не кающимся, а пребывающим во грехах никакой пользы не приносят и потому из-за их нераскаянной жизни бывают тщетными. И Кровь Христова за всех, в том числе и за них пролитая, за них как бы напрасно пролита, ибо плода своего, то есть обращения, покаяния, новой жизни и отпущения грехов и спасения, в них лишается. Хотя «Христос за всех умер», по учению апостола (2 Кор. 5, 15), но смерть Христова только тех спасает, которые каются о грехах и веруют в Него, а в нераскаянных она не получает своего спасительного плода. И это не по вине Христа, «Который хочет, чтобы все люди спаслись и достигли познания истины» (1 Тим. 2, 4) и «за всех умер», но по вине не желающих каяться и пользоваться смертью Христовой» (Святитель Тихон Задонский).
«На кого хотим надеяться в день нашей смерти, на того и ныне, во время жизни нашей, должны возлагать всю надежду, к нему прибегать и прилепляться. Тогда нас все оставит: честь, богатство останутся в мире; тогда исчезает сила, разум, хитрость и премудрость; тогда ни друзья, ни братия, ни приятели наши не помогут нам; все оставят нас тогда. Один Христос, Искупитель наш, если в Него ныне истинно веруем и надеемся на Него, не оставит нас. Он сохранит нас тогда; Он Ангелам Своим повелит путешествовать с нами, нести наши души на лоно Авраамово и там упокоит нас. К этому единому Помощнику мы должны ныне прилепляться верой и на Него одного возлагать все упование, и это упование не посрамит и во время смерти, и после смерти» (Святитель Тихон Задонский).
«Когда человеческая душа исходит из тела, совершается некое великое таинство. Ибо если она виновна в грехах, то приходят полчища демонов, злые ангелы и темные силы, берут эту душу и увлекают ее на свою сторону. Этому никто не должен удивляться, ибо если человек, еще будучи жив, в этом мире покорился, предался и поработился им, то не будут ли они еще более обладать им и порабощать его, когда он выйдет из этого мира? Что касается другой, лучшей части людей, то с ними происходит иное. При святых рабах Божиих еще и в этой жизни находятся Ангелы, духи святые окружают их и хранят; а когда души их разлучаются с телом, то лики Ангелов принимают их в свое общество, в светлую жизнь и таким образом приводят их к Господу» (Преподобный Макарий Великий).
«Не бойся смерти, но готовься к ней, проводя святую жизнь. Если будешь готов к смерти — перестанешь бояться ее. Если возлюбишь всем сердцем Господа — сам пожелаешь смерти» (Святитель Димитрий Ростовский).
Как уходили в жизнь вечную святые
Дорога в очах Господних
смерть святых Его!
Пс. 115, 6
Смерть есть общая участь всего земного, участь горькая, тяжкая. Кто из нас, так любящих жизнь, не боится смерти, этой безпощадной силы, разрушительной для нашего земного жития? Кто не содрогнется при виде холодной могилы, которая немилосердно поглощает близких нам — наших родственников, друзей и знакомых, которая и нас, скоро ли, долго ли, но непременно примет в свои мрачные недра? Да, страшна нам смерть, так страшна, что мы и думать о ней боимся! Но были люди, которых смерть не страшила.
Симеон Богоприимец, которому было обещано Духом Святым, что он не умрет, пока не увидит Иисуса Христа, приемля на руки свои Божественного Младенца, воскликнул: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром» (Лк. 2, 29). Этот старец готовится умирать, но не печалится об этом, а торжествует и поет, радуется и восхваляет Господа.
Святой апостол Иоанн Богослов, чувствуя приближение смерти, сказал ученикам: «Дети, выройте мне могилу», затем лег в нее и предал дух свой.
Святитель Димитрий Ростовский, предчувствуя свою кончину, призвал певчих, заставил их пропеть некоторые любимые им церковные песни; затем, отпустив всех, стал на колени перед иконой Спасителя и скончался среди молитвы. Так же мирно умирали и другие святые.
Вот что повествуется в житии священномученика Василия, пресвитера Анкирского (память 22 марта по старому стилю). Этот святой муж, живший в IV веке, обличил в отступничестве от Христа императора Юлиана и предсказал ему скорую погибель. Тогда император, жестокий гонитель христиан, приказал вырезать из кожи святого каждый день по семь ремней, так что почти вся кожа святого висела ремнями. Наконец, все тело святого пронзили раскаленными железными прутьями, и только тогда он скончался. Последние слова этого мученика были: «Иисусе, надежда моя и тихое пристанище! Благодарю Тебя, что я скончал течение свое и буду наследником вечного покоя».
Но в чем же тайна такой мирной кончины святых, что их так успокаивало и даже радовало при встрече смерти?
Святые не боялись смерти, ибо любили Христа, так любили, что одного только и желали, чтобы скорее соединиться с Ним навеки. Смотрите, чего всего более желает апостол Павел? Разрешиться и со Христом быть, желает разрешения души от тела, т. е. смерти как единственного средства быть неразлучным со Христом. Значит, если мы боимся смерти, то мы не возлюбили Христа, нас не радует мысль, что через смерть мы будем с Ним неразлучны. Как здесь, на земле, мы не находим блаженства в любви к Нему, а даже считаем за тягость жить по воле Христа, так мы не можем представить и того блаженства, какое можем получить в неразлучном пребывании с Ним на небе.
Святые не боялись смерти, ибо не были привязаны к земной жизни, они любили ее, но не ставили выше всего, а считали только средством для получения Жизни Вечной. Но мы любим жизнь не как дар Божий, данный нам для приобретения Жизни Вечной, а как средство для получения утешений, разного рода удовольствий в этом мире. Расстаться с жизнью для нас значит — расстаться с любимыми нашими наслаждениями, к которым мы привязались, которые мы ставим целью своей жизни.
Святые не боялись смерти, ибо жили добродетельно, они готовились к ней и не были безпечны, они не служили страстям, а заботились украшать душу добрыми делами, особенно делами милосердия. Поэтому-то они могли с дерзновением сказать, что им созидается венец правды на небе. Или, как говорил священномученик Василий, умирая, что он будет «наследником вечного покоя». Но наша совесть во многом нас обличает: и в самолюбии, плотоугодии, сребролюбии и других многочисленных страстях. После этого может ли быть для нас сладка мысль о смерти? И мы боимся ее, как злейшего врага своего, мы знаем, что она принесет нам (Прот. Григорий Дьяченко. Уроки и примеры христианской любви).
Перед смертью аввы Сисоя лицо его просияло, как солнце. И он сказал сидящим около него отцам: «Вот пришел авва Антоний». Немного после опять сказал: «Вот пришел лик пророков». И лицо его просияло еще светлее. Потом он сказал: «Вот вижу лик апостолов». Потом свет лица его стал еще вдвое сильнее и он с кем-то разговаривал. Тогда старцы стали спрашивать его: «С кем ты, отец, беседуешь?» Он отвечал: «Вот пришли Ангелы взять меня, а я прошу, чтобы на несколько минут оставили меня для покаяния». Старцы сказали ему: «Ты, отец, не имеешь нужды в покаянии». А он отвечал им: «Нет, я уверен, что еще и не начинал покаяния». А все знали, что он совершен. Вдруг лицо его опять просияло, подобно солнцу. Все пришли в ужас, а он говорит им: «Смотрите, вот Господь… Он говорит: несите ко Мне избранный сосуд пустыни»… И тотчас он предал дух и стал светлым, как молния. Вся келлия исполнилась благоухания. (Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцов. М., 1845. С. 250).
Когда настало время кончины аввы Агафона, он был три дня без дыхания, с открытыми глазами, устремленными в одном направлении. Братия спросили его: «Авва! где ты?» Он отвечал: «Предстою Суду Божию». Братия сказали ему: «Отец! неужели и ты боишься?» Он отвечал: «Хотя я изо всех сил старался исполнять заповеди Божии, но я человек и не знаю, угодны ли дела мои Богу». Братия сказали: «Неужели ты не уверен, что дела твои угодны Богу?» Старец сказал: «Невозможно мне удостовериться в этом прежде, чем предстану Богу, потому что иной Суд Божий и иной — человеческий». Когда братия хотели задать еще вопрос, он сказал им: «Окажите любовь, не говорите со мной, потому что я занят». Сказав это, он с радостью предал свой дух. Братия видели, что он скончался, как бы приветствуя своих возлюбленных друзей (Отечник, избранные изречения святых иноков и повести из жизни их, собранные епископом Игнатием (Брянчаниновым). СПб., 1903. С. 61).