Попытки сломать культурный стереотип, конечно, предпринимаются – например, когда красивая девушка фотографируется на фоне принтера со стопкой бумаги и пишет в инстаграме: «Я люблю свою работу». Но уже то, что она отвлеклась от прямых обязанностей и какое-то время искала нужный ракурс с папками документов, смартфоном и офисной техникой, намекает, что сама работа (в отличие от постинга) – процесс не особо-то захватывающий.
О той же проблеме – вылета из потокового состояния, симуляции деятельности вместо самой деятельности – говорит и Чиксентмихайи. Это может происходить из-за несоответствия задачи уровню исполнителя.
Сложность работы должна быть такой, чтобы человек чувствовал, что он способен с ней справиться – надо только слегка поднажать и напрячься. Если же дело, которым вас наградил начальник Алексей (поднять продажи пряников в Тульской области), кажется вам не по зубам, радости от свершений не появится. Будет мешать тревога. И наоборот – когда задача слишком проста и однообразна (переложить пряники из одной тары в другую), всякий может вылететь в скуку. Если, конечно, у него нет под рукой телефона, чтобы снимать себя на фоне коробок и выпечки. В идеале хорошо бы представлять, что сложность ваших проектов все время возрастает и вы, соответственно, «прокачиваетесь». Если перекладывать пряники скучно – попробуйте бросать их в прыжке через плечо.
Психологи считают, что у человека есть все шансы настроить сознание таким образом, чтобы получить удовольствие от работы.
В который раз ученые доказывают, что ничего бессмысленного в мире не бывает: и у брюхоногих моллюсков, и у концертов Стаса Михайлова, и у скуки – у всего есть свое предназначение. Психолог Санди Манн провела несколько экспериментов, в которых участникам пришлось сначала переписывать номера из телефонной книги, а затем придумывать применение двум бумажным стаканчикам. Потом – зачитывать эти цифры вслух и опять изобретать способы использования одноразовой тары. Манн обнаружила, что чем больше мучаешь людей скучными цифрами, тем креативнее они впоследствии подходят к стаканчикам.
С бухты-барахты мы не выдумаем особенно изощренных способов включить в жизнь эти простые предметы: «Эээ, пить из них? Ок, еще туда можно посадить цветок». Однако серьги, музыкальные инструменты, лифчики для Мадонны и прочие нетривиальные вещи появляются после томительных встреч с телефонной книгой. Оказывается, удивительные озарения хорошо произрастают на серой почве скуки и тягомотины. Каким образом это происходит, до конца не понятно, но есть версии.
Например, разглядывая узор из трещин на подоконнике, мы запускаем наше воображение в полет к дальним мирам, мозг стремительно ищет бодрящий стимул, перепрыгивая от созерцания подоконника в глубины подсознания, спутанных воспоминаний и туманных ассоциаций.
Так в нашей голове создаются различные неожиданные связи – например, между стаканчиками и грудью Мадонны, между ближайшим ужином и креветками, между запуском ракеты и красным кабриолетом.
Этот полезный мыслительный процесс описан в книге Мануш Зомороди Bored and Brilliant[4].
Связь между креативностью и скукой не кажется такой уж странной, если представить мир, в котором все выглядит волнующим и искрящимся: покрываешься мурашками, видя странную форму лужи, ликуешь, услышав клаксон велосипеда, бьешься в экстазе, учуяв запах из булочной.
Если человек ощущает все так остро, то потом по всем законам жанра он должен впасть в длительное апатическое уныние.
И наоборот – творческий подход как особое видение и чувствование мира зреет в коконе скуки. Но сегодня есть гораздо больше шансов убиться электрошокером, чем хотя бы пять минут поскучать. Индустрия развлечений вознамерилась наполнить все наше свободное время радостями и удовольствиями. И чем дальше, тем спрессованнее и ярче становятся эти радости. Мы оказываемся, по выражению Чиксентмихайи, в роли «жертв инфляции удовольствия, сопровождающей эскалатор растущих ожиданий». Он движется с ускорением: еще немного – и шлемы виртуальной реальности вовсе лишат нас возможности выгуливать мозг куда-то в сторону подсознания.
Вместе с этой тревогой появляются новые вопросы к науке. Например, те ребята, которые от скуки причиняли себе боль, делали это из-за неразбуженной креативности или, наоборот, из-за слишком творческого подхода к досугу?
В старых мультфильмах скучающие персонажи непременно вставляли себе в глаза спички, и сегодня японские нейрофизиологи подтверждают, что их действия были обоснованы. Ученые экспериментировали на мышах, а заодно изучали поведение добровольцев и обнаружили вполне материальную связь между скукой и готовностью погрузиться в сон. В мозге грызунов есть особый участок, который заставляет животное смыкать веки, когда кто-то начинает излагать свою экономическую программу. Ловким исследователям удалось даже управлять этими клетками: то лишать грызунов сна, то, наоборот, мгновенно отправлять их в объятия Морфея.
Так вот, оказалось, что погрузить в сон мышь, в апартаменты которой забежал симпатичный зверек противоположного пола, гораздо сложнее. Такой же бодрящий эффект оказывала шоколадка или игрушка. Выводов отсюда несколько: во-первых, скука – отличный помощник, когда нам надо заснуть. Во-вторых, возможно, не за горами изобретение лекарств, которые будут прицельно действовать на определенные клетки мозга и помогут не задремать ни в консерватории, ни на собрании директоров.
Такие пилюли можно будет выдавать не только людям, нуждающимся в часах скуки, чтобы изобрести новаторский продукт или написать книгу, но и другим товарищам – тем, кто просто не знает, чем заняться.
Согласно исследованиям 2011 года, тоска зеленая выявляет в нас особую жажду смыслов, целенаправленных и содержательных действий.
«Что на самом деле имеет значение?» – как бы спрашивает себя человек, которого не пустили в кинотеатр. И – вот ведь удивительно! – вероятность того, что он примется заниматься просоциальной деятельностью, серьезно возрастает. Донорство крови, благотворительность и волонтерство – все это помогает человеку обрести смысл и значимость и в какой-то мере провоцируется ску-у-учным времяпрепровождением. Так что если в мире есть что-то неимоверно унылое, нельзя исключать, что оно на самом деле приносит пользу обществу.
Дмитрий СмирновПочему совет «жить в моменте» не работает и причем здесь страх смерти
В области душевного здоровья есть много понятий, понадерганных отовсюду с потерей контекста или с его крайним упрощением: «осознанность» и «ответственность», «зона комфорта», «принятие себя» и многие другие. Как правило, они используются или с каноническими объяснениями, не объясняющими ничего, – или вовсе без объяснений («ну это и так все знают»). Такие понятия можно назвать «мемами», потому что называть их «симуклярами» – слишком пафосно.
Один из таких мемов – «жизнь в моменте», также известный как «жизнь здесь и сейчас», есть и другие его вариации. Откуда взялся этот мем, уже мало кто вспомнит, – возможно, это «что-то восточное», занесенное на Запад в 70-е, во времена начала его большого романа с восточной духовностью. Выросших тогда на стыке двух культур духовных учителей – легион. Чтобы понять, как выглядят последователи мема сегодня, можно заглянуть в популярные книги на эту тему.
Первая и, вероятно, наиболее известная – «Сила Момента СЕЙЧАС», написанная духовным оратором Экхартом Толле. Эта переведенная на 33 языка книга в жанре проповеди все двухтысячные входила в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс». Автор агитирует «жить в моменте» и даже рассказывает, какие мысли для этого надо думать, как относиться к жизни и что делать. В двух словах: «Всё принять».
Вторая – «Мудрость ненадежности. Послание веку беспокойства» Алана Уотса, британского философа, писателя и лектора, переводчика и популяризатора восточной философии для западной аудитории. В книге предлагается просто принять факт, что нет никакой надежности и постоянности: расслабиться, получать от этого удовольствие – и «зажить в моменте». То есть тоже «всё принять». Что совершенно невозможно сделать, прочитав всего лишь одну книгу. Или даже две.
Третья книга – «В поисках потока. Психология увлеченности повседневной жизнью» Михая Чиксентмихайи. Она стоит немного особняком, потому что ее написал профессор психологии и бывший декан факультета Чикагского университета, а не какой-то там очередной прозревший, не обладающий подкрепленным научной степенью правом рассуждать о человеческой психике.
Книга примечательна тем, что Михай вводит свое понятие – «поток», после чего со схемами, таблицами и прочими научными штуками убедительно «продает» нам, что «жить в потоке» – хорошо, приятно и здорово, вы все наверняка знаете это состояние! Конечно, знаем. Но в сухом остатке у Чиксентмихайи нет ничего, кроме как «жить в потоке – это значит быть максимально вовлеченными; попробуйте быть максимально вовлеченными, чтобы жить в потоке».
Если собирать разрозненные, но удивительно похожие друг на друга высказывания учителей, несущих на Запад восточную мудрость, то получится примерно следующее.
Первое. Реальная жизнь – вот. Она существует только в коротком моменте, который называется «сейчас». Никакого будущего и прошлого нет. Есть воспоминания (которые на самом деле – картинки в голове) и попытки предсказать будущее (тоже воображаемые картинки).
Толле пишет: «Ощущал ли ты когда-нибудь, делал ли, думал ли или чувствовал что-нибудь вне момента Сейчас? Считаешь ли ты, что когда-нибудь будешь на это способен? Может ли что-либо происходить или быть за пределами момента Сейчас? Ответ очевиден, не правда ли? Ничего не происходило в прошлом – все происходило в момент Сейчас. Ничего не произойдет в будущем – все произойдет в момент Сейчас.