Не отставали от переворачивания мира и медицина с биологией.
Сначала стало понятно, что всех людей в мире не прокормить, потому что не хватает удобрений. Затем оказалось, что удобрения можно делать из воздуха. Без этого планетарного «хака» треть сегодняшнего населения Земли умерла бы от голода.
Помимо голода, человечеству, как выяснилось, угрожают полчища микроскопических злобных существ, которыми кишит все, везде, всегда. До ученых это стало доходить в конце XIX века, но по-настоящему народная микробофобия расцвела в XX. Вместе с новым врагом появилось и новое оружие – антибиотики. Война за судьбу человечества переехала одновременно в космос и в микромир. Список переворачиваний мира можно продолжать очень долго.
Научные откровения – любопытный зверь. С одной стороны, наука стоит на передовой интеллектуального развития человечества. С новым знанием мы вслед за ней переосмысливаем мир и выходим на новый этап развития. С другой стороны, кто такие мы? В случае с квантовой механикой, это последние три-четыре поколения профессиональных физиков. Вот это люди, которые действительно что-то там поняли и куда-то там вышли. А остальные «мы» так, узнали любопытный факт.
Узнать и понять – не одно и то же. Знаниям можно обучить, но понимание можно только обнаружить. Самому.
Наука питается новыми знаниями, но движется вперед новым пониманием этих знаний. Чем дальше она продвигается – тем больше знаний нужно для понимания. Чем больше знаний нужно – тем меньше людей ими обладает.
Человечество в целом, как команда, за последние десятилетия поняло Вселенную лучше, чем кто-либо когда-либо в истории жизни на Земле. Но это понимание распределено среди разрозненных горсток специалистов по квантовой механике, астрофизике, популяционной генетике или нейрофизиологии. Специалист – это тот, кто понимает то, что знает. Остальные, обычно, в лучшем случае знают.
Знаменитая книга британского зоолога Ричарда Докинза «Эгоистичный ген» открывается следующим образом: «Разумная жизнь на планете становится взрослой, когда она впервые додумывается до причины своего существования. Если бы превосходящие нас существа из космоса посетили Землю, первый вопрос, который они бы задали, чтобы оценить уровень развития нашей цивилизации, был бы: “Открыли ли они уже эволюцию?”».
В этом состоит, на мой взгляд, самый главный исторический результат XX века. Мы поняли, откуда все взялось и что оно значит.
По крайней мере, в общих чертах.
Раньше все было просто и понятно: пришел волшебный дядя и создал. Теперь без пол-литра не разберешься. Мир появился в результате взрыва, который продолжается до сих пор и который можно услышать, если взять антенну и направить ее в небо. Жизнь появилась из молекул, которые однажды научились копировать сами себя и с того момента не прекращали этого делать. Все живое на планете происходит от одного микроскопического предка. Небольшая часть потомков его доросла до огромных размеров и придумала специальные клетки, чтобы соединять разные части тела электрическими сигналами. Человеческий разум – это те же самые электрические сигналы, пульсирующие в самой сложной машине Вселенной.
Эволюцию человечество, действительно, открыло – можно праздновать если не совершеннолетие, то, по крайней мере, бар-мицву. Мы даже в какой-то мере просветили об эволюции население планеты, чего не скажешь о квантовой механике. Средний землянин, заканчивающий среднее учебное заведение в среднем государстве, по крайней мере, слышал про естественный отбор и даже что-то про гены и, может быть, про мутации. Но вот по опросам выходит, что как-то плохо слышал. Половина нашей страны считает, что гены содержатся только в генетически модифицированных продуктах, а еще половина считает, что человек произошел не от животных, а, видимо, из волшебного эфира. Мне очень хочется верить, что это по крайней мере одна и та же половина.
Загвоздка, простите за каламбур, в понимании понятия понимания. Знание – это информация, которую вы можете воспроизвести. Понимание – это включение знания в систему других знаний. Обнаружение логических, метафорических, ассоциативных, эмоциональных взаимоотношений между новым знанием и остальной моделью реальности, построенной на предыдущих знаниях. Чтобы знания стали пониманием, их нужно годами втирать себе в мозг.
Знания у всех разные. Модели реальности, соответственно, тоже. Поэтому и результат втирания знаний в мозг – понимание – имеет разные пределы.
Если ваша модель реальности состоит из работы, дома и магазина, то знание о теории относительности или об эволюционной генетике с него будет свисать бесполезным украшением, пыльным орнаментом, который можно при желании выкинуть и заменить иконой Николая Чудотворца – ничего не изменится.
Чтобы знание – о происхождении жизни на Земле, например – стало полноценным пониманием, модель реальности должна включать в общих чертах четыре миллиарда лет истории планеты и миллионы ныне существующих видов животных, растений, грибов, протист, бактерий и архей. Чтобы понять что-то одно, короче говоря, надо знать все остальное. Сколько людей знает, кто такие протисты?
Желание понять реальность заложено в нас от рождения. Мы все хотим замкнуть свою картину мира в единую, цельную систему причинно-следственных связей. Исторически для такого замыкания использовалась идея бога. Это самый простой и эффективный способ одним махом заткнуть все философские дыры. Почему все так, как есть? Потому что так сказал тот самый волшебный дядя и велел прекратить спрашивать.
Наука – это гораздо более сложный способ, потому что затыкание философских дыр в ней требует новых знаний, а новые знания открывают новые философские дыры. Так продолжается очень долго, возможно – бесконечно.
Научное знание – это не решение проблемы, а лопата с инструкциями, где копать.
Как джинн из бородатого анекдота. «Хочу домой!», – требует странник в пустыне. «Ну пошли», – говорит джинн. «Нет, я быстро хочу!», – объясняет странник. «Ну тогда побежали», – отвечает джинн.
Есть основания полагать, что XXI век будет посвящен осмыслению человеческого мозга. Я говорю «осмыслению», потому что нигде разница между знанием и пониманием не ощущается так остро, как в нейробиологии.
Мы уже знаем достаточно, чтобы признать все предыдущее понимание устаревшим. Но сколько из этого знания мы искренне, полноценно понимаем и используем в быту?
Восприятие – не отражение реальности, а продукт воображения, реальностью иногда корректируемый. Все, что вам кажется – иллюзия.
Мышление – не формальный логический процесс, а субъективная иерархическая абстракция бессмысленных сигналов из внешнего мира, статистически настраиваемая этими же сигналами. Все, что вы думаете, вы думаете, потому что вас так научили.
Память – не картинки в голове, а вероятности соединений между нервными клетками, распределенные по всему мозгу.
Почти как электрон, обернутый вокруг ядра вероятностной оболочкой.
Знания – не проблема. Проблема – их понимание. Ученые ежедневно что-нибудь открывают, расшифровывают, обнаруживают и опровергают. Но если мы, человечество XXI века, хотим продолжать взрослеть, то ответы нужно искать не в будущем открытии, которое внезапно объяснит все. Открытия нужно знать. А понимать нужно себя. Копенгагенская интерпретация сознания зарыта в каждом из нас. Чтобы ее обнаружить, придется сесть за учебники.
Олег МатфатовПостработа. Как труд стал религиозным культом и почему пора этот культ уничтожить
«Никто никогда не должен работать. Работа – это источник почти всех несчастий в мире. Любое из зол, которые приходят вам на ум, проистекает от работы или от того, что мы живем в мире, созданном для работы. Для того чтобы перестать страдать, мы должны перестать работать», – писал Боб Блэк в своем самом известном и спорном эссе. Работа унижает человеческое достоинство, но она же его создает. Она и дает нам материальные ценности, и отнимает время, в которое мы могли бы ими воспользоваться. Работа давно воцарилась в центре общественной жизни. Но сейчас она постепенно его покидает.
Все, что люди знали о работе два поколения назад, вскоре будет не более актуальным, чем первые компьютеры.
Работа умирает – и да здравствует работа!
Современное отношение к работе можно резюмировать двумя утверждениями:
1. Для большинства людей работа является главным источником чувства собственного достоинства и основным способом самоидентификации.
2. Большинство людей ненавидят свою работу, считают ее скучной и бесполезной.
Как оба эти утверждения одновременно могут быть верными?
«Работа – это способ придать своей жизни смысл, когда религия, партийная политика и общественная жизнь ослабли и отошли в прошлое», – пишет Джоанна Биггс в книге об истории труда в Великобритании. Пару веков назад работа стала превращаться в культ. Теперь он слабеет и распадается, и его бессмысленность становится все более очевидной.
Многие исследователи связывают культ работы с наследием пуританизма. По мнению Макса Вебера, это ответвление протестантства определило многие характеристики капиталистической системы труда.
Для пуритан работа стала основным механизмом духовного освобождения.
Последователь Жана Кальвина работал не для того, чтобы отдохнуть или разбогатеть. Труд стал основной целью его жизни – работа превратилась в обязательство перед Богом, настоящее духовное призвание. Сама по себе она не ведет к спасению души, но упорный труд и достигнутое благосостояние указывают, что человек находится среди избранных.
В XX веке почтительное отношение к труду культивировалось в таких разных обществах, как США, Китай и СССР. Стахановцы и маоисты ничего не слышали о Кальвине, но это не помешало им верить в труд как в божественное предназначение. Тот век закончился, но дело его живет: несмотря на все разговоры про баланс между работой и личной ж