В целом каждое восстание является очень жестоким, потому что открывает большие возможности оскотинить человеческую душу. Поэтому, если нельзя избежать жестокости, надо, по крайней мере, употребить ее для закрепления нашей победы. Мы только выиграем, если в результате жестокости нашего восстания польские колонисты на западно-украинских землях начнут в панике убегать за Вислу. Мы все равно должны будем позднее отобрать у них землю, так что будет лучше, если они сами в панике убегут. То же самое относится к московским рабочим в городах на восточно-украинских землях. Однако многие из этих рабочих останутся.
Западно-украинские земли можем во время восстания полностью освободить от польского элемента, но восточно-украинские земли нет. Когда мы установим наши границы <до Волги>, в границах украинского государства окажется большое московское меньшинство. Так же точно мы не вырежем во время восстания 3,5 миллиона жидов, как это проповедуют некоторые националисты. Безусловно, гнев украинского народа против жидов будет особенно страшным. Мы не должны этот гнев успокаивать, наоборот, увеличивать, потому что чем больше жидов погибнет во время восстания, тем лучше будет для украинского государства, поскольку жиды будут единственным меньшинством, которое не затронет наша денационализаторская политика. Все прочие меньшинства, которые выживут после восстания, будем денационализировать. Однако, эта политика будет проводиться в дальнейшем во время восстания, однако, все меньшинства будут нашими врагами, с которыми надо будет вести беспардонную борьбу. Однако цель нашего восстания состоит не только в том, чтобы освободить украинские земли от врага, но и в том, чтобы перенести войну на его земли. Наша освободительная война должна завершиться большой эпопеей. Как повстанцы армии французской революции пошли на штурм Европы, так наша революционная армия, родившаяся во время восстания, не задержится на границе этнографической Украины, но перейдет на вражеские земли, чтобы топтать их копытами своих коней, чтобы забрасывать вражеские столицы бомбами с наших самолетов и чтобы на руинах вражеских столиц провозгласить становление украинского государства.
Этот империализм нужен нам, чтобы мы освободили нашу рабскую душу от чувства неполноценности перед нашими врагами. Даже среди националистов есть мнения, что не надо идти на Москву, потому что это породит потом у москалей жажду реванша – то есть, похода на Киев. Однако у москалей было и будет желание не только идти на Киев, но и захватить всю Украину. Поэтому наш империализм нужно будет направить в сторону Московщины, чтобы москали перешли от наступления к обороне.
Я думаю, москали будут сильно сломлены, если бы мы имели силы разбить их армию и захватить Москву, чтобы сжечь Кремль и наполнить вонючие улицы Москвы гомоном колонн нашей пехоты и артиллерии. Такой разгром и унижение москалей и поляков должен быть целью нашей военной доктрины.
Украинская революционная армия должна ощутить вкус триумфа. Армия, которая шествует по захваченной вражеской столице, это сильная армия. Такое шествие символически означает, что враг лежит раздавленный, а у победоносного народа есть неисчерпаемый источник веры в собственные силы и несгибаемая боевая гордость. В наших отношениях является особым вопросом жизни и смерти завершить наше освобождение казнью вражеских столиц. На востоке Европы нет места для польского и московского империализма, потому что он осуждает украинский народ на судьбу феллахов.
Освобождение Украины не состоит только в освобождении от врагов украинских земель, но еще больше в освобождении нашего рабского духа от чувства неполноценности. А такое чувство превосходства нашей нации возможно только тогда, когда наше освобождение завершится славной эпопеей – то есть, походом на вражеские земли. Провозглашение единого украинского государства должно состояться на руинах Москвы и Варшавы.
С военной точки зрения нельзя недооценивать нынешнюю польскую экспансию на Восток. Польша должна расширяться, если не хочет превратиться в никому не нужный буфер между восточной и средне-западной Европой. В конечном счете, у поляков нет недостатка в экспансионизме. Нынешнее политическое поколение поляков не имеет для нас большого значения, потому что решающую роль в войне будет играть молодежь. А польская молодежь является очень серьезным противником. Несмотря на свои политические убеждения, польская молодежь воспитана в шовинистическом духе. На эту молодежь имеет безграничное влияние Сенкевич. Наши бесхребетные интеллектуалы могут возмущаться политическим шовинизмом Сенкевича, некоторые польские интеллектуалы могут считать его произведения ядом для молодых душ, однако это никак не уменьшит то огромное влияние, которое имели и имеют на молодые польские души произведения Сенкевича. Все легионеры, которые в 1914 году шли на войну с Пилсудским, это духовные дети Сенкевича, а поход на Киев 1920 года это не что иное, как жажда добраться до древнего «дикого поля», на котором добывали славу герои Сенкевича. Такая экспансия поляков психологически оправдана, если учесть, что Польша с 15 века обращает свое внимание на Восток. На востоке получала она стыд и славу, победы и поражения, но нельзя отрицать того, что древнее польское государство простиралось от Балтики до «дикого поля».
Эту Ягеллонскую идею разделяет и нынешнее молодое польское поколение, и старая прослойка легионеров, которые держат сейчас в своих руках власть. Поляки хорошо используют тот аргумент, что благодаря своему географическому положению они должны вмешаться в каждую большую европейскую авантюру. Не надо быть наивными и успокаивать себя тем, что они не смогут извлечь из этих авантюр самой большой пользы. Главное, что польский народ имеет соответствующее духовное наставление к походу на Восток. В конечном счете, в этом состоит жизненный интерес Польши – не допустить создания независимого украинского государства, хотя бы в тех границах, которые имеет сейчас советская Украина. В конечном счете,
Польша психологически настроена против Украины, как и Москва, и поэтому борьба с этими врагами должна лечь в основу нашей военной доктрины. Польша не хочет терпеть рядом с собой никакой Украины, как и Москва, поэтому независимая Украина можеть состояться на руинах Москвы и Варшавы. Этого требует смысл существования украинского народа.
Эти два народа являются дармоедами в истории народов, а их сила основывается только на нашей немощи. Поэтому мы все должны напоминать украинской нации, как римский Катон, что Москва и Польша должны быть уничтожены. «Цетерум цензео, Московиям Полониям кве деляндас ессе».
Архив ОУН в Киеве. Ф. 1. Оп. 2. Д. 466. Л. 91-139.
Печатается по: Колодзінський М. Націоналістичне повстання (розділ із праці «Воєнна доктрина українських націоналістів»). Публікація та коментарі О. Зайцева // Україна модерна. 2013. № 20. С. 257–295.
Перевод с украинского А. Манчука.
№ 3. Из инструкции «Борьба и деятельность ОУН во время войны» (раздел «Указания на первые дни организации государственной жизни»), 1941 г
Г. УКАЗАНИЯ ДЛЯ ПЕРВЫХ ДНЕЙ ОРГАНИЗАЦИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЖИЗНИ
1. Общие направления политики ОУН на отдельных направлениях организации жизненного уклада
Критерий перестройки жизненного уклада
ОУН добивается того, чтобы революционным путем овладеть и перестроить все стороны жизненного уклада в соответствии с потребностями украинского народа. Утверждение суверенности украинского государства – единственный источник изменений в государственном устройстве и обществе.
Объективные условия переустройства (степень самостоятельности и внутренние элементы)
При определении направлений переустройства существующего строя нужно учитывать такие непрямые внешнеполитические обстоятельства:
А. а) Украинское государство имеет все возможности для развития.
б) Украинская власть ограничена в своих действиях.
Необходимо использовать такие элементы внутренней организации:
Б. а) Органичные, исконно украинские пути развития украинской политической и общественной жизни, которые противопоставляются в целом существующему на украинской земле строю и сразу же будут стихийно противопоставляться существующей сейчас, принесенной извне, чужой организации жизненного уклада и тем, кто ее направляет.
б) Необходимость временно сохранить указанные формы существующего общественного строя, продиктованная актуальностью целесообразности, обусловленная переходными военными условиями.
Нужно временно сохранять формы, однако уже на месте обустраивать все на собственных основаниях, учреждая украинские общественные институты, украинское содержание и – что самое важное – вкладывать в эти формы для реализации содержания украинских людей.
Форма государственной власти – военно-политическая диктатура РУН.
Вопрос государственной власти разрешается в этот период следующим образом:
а) во время боев будет осуществляться верховная власть ОУН, которая переходит тогда на военное основание – то есть, военно-политическая диктатура ОУН как система власти.
Организация ОУН на вождистском принципе отдает принятие решений в руки единого руководителя, а не группы. Поэтому полнота власти в основных территориальных единицах до того, как они будут включены в систему централизованной власти, будет сосредоточена в руках руководителей данной территориальной единицы.
б) На очищенной территории остается в дальнейшем та же форма власти, с тем дополнением, что ОУН допускает голос гражданского чиновника в совещательной форме.
Практически это выглядит таким образом, что ОУН созывает «Народные комитеты» как совещательно-исполнительные институции, которые выполняют порученные им задания в области хозяйственного самоуправления – например, заведования колхозами. ОУН создает административно-политический аппарат, который сосредотачивает в своих руках функции управления различными сторонами жизни на данной территории.
В этот период можно только постепенно организовывать различные направления хозяйственного, административного, культурного сектора, потому что всего существует возможность нового нападения врага и всегда необходимо единоначалие в принятии решений, учитывая состояние (управленческого) аппарата и необходимость помогать фронту.