– Должно быть, она была в бешенстве, когда поняла, что не в силах встать между вами.
Он кивает:
– Когда я не отказался от Эбигейл, она удвоила усилия. А когда сестра покинула этот мир, невеста в одно мгновение получила все желаемое. Я пришел к ней за утешением. Она стала единственным важным человеком в моем мире.
Так вот чего добивалась его невеста. Она ни с кем не хотела делить Элайджу, даже с его собственной сестрой.
– Невеста практически убедила меня, что это был глупый несчастный случай, который вышел из-под контроля. Ложь ее была сладка и расчетлива. Но в ее глазах я увидел тайное наслаждение тем, что Эбигейл больше нет. И в тот же момент понял, что не смогу больше оставаться рядом с ней. – Глаза Элайджи полны боли.
Не могу представить боль от подобного предательства. А каково понимать, что это именно он рассказал о пении Эбигейл и о ее тайной любви? Как же огромна тяжесть его вины! И все эти столетия Элайджа не мог сбежать от нее.
– Пойми, Саманта, если ты сможешь поколебать ее ощущение контроля, то сможешь и остановить. Полагаю, это единственный способ.
Стратегия Элайджи действенная, но трудновыполнимая. Мне придется сделать что-то грандиозное, такое, чтобы выбить ее из колеи. Но важнее всего поступать умно.
– Достаточно ли будет просто обвинить ее в клевете и заставить признать всю ложь? Один человек, знающий, что обвинители ведьм лгут, ничего бы не изменил.
– Чтобы отношение изменилось, нужно рассказать обо всем общественности.
– Этот дом стоит в самой чаще леса. Там не может быть общественности. К тому же я только что вырубила тех людей, которые точно поверили бы мне.
– Именно.
Чудненько, получается, я должна публично осудить ее, но при этом идти совершенно одна.
– Надеюсь, найдется способ в одиночку убедить ее остановиться.
К моему удивлению, Элайджа обнимает меня, притягивая к себе.
– Я буду с тобой, – нежно говорит он, склоняя лицо к моему. Я прижимаюсь к Элайдже, желая навсегда раствориться в этом кратком моменте и в ощущении его объятий. – Я сделаю все возможное, чтобы защитить тебя.
Он еле заметно мерцает.
– Что это?
– Саманта! – Голос Элайджи странно тих. Он снова мерцает. Сквозь тело становится виден кухонный столик у него за спиной.
Дух выскальзывает из моих рук. Я пытаюсь ухватиться за воздух, но ничего не меняется. Элайджа только быстрее начинает растворяться. Дух шевелит губами, но с них не срывается ни единого звука. Его уже практически не видно. А потом в одно короткое мгновение он исчезает.
– Нет! – кричу я.
Осматриваю комнату в поисках ответа, но вокруг никого нет, в доме стоит тишина. Это была она – я уверена.
Я бегу к парадной двери. С планом или без, но я верну Элайджу.
Глава 45Великолепна и порочна
Я останавливаюсь, давая сердцу успокоиться, и внимательно осматриваю густые, внушительные деревья, прежде чем сделать первый шаг в непроглядную темноту леса. Никогда не думала, что приду сюда одна. Достаю телефон из кармана толстовки и пролистываю иконки в меню, пока не нахожу фонарик. Я подсвечиваю мобильным землю под ногами. С каждым шагом в глубь леса аромат палой листвы становится насыщенней. Я смотрю под ноги, не отрывая взгляда, чтобы не видеть всего окружения.
Ветка бьет меня по лицу. Прижимаю ладонь к горящей щеке: кожа вздулась, а под пальцами чувствуется пара капелек крови. Воспоминания о сне возвращаются, ударяя словно пощечина. В том сне, где я расцарапала щеку, были… петля и ворона. На ладонях выступает пот. Коттон знал, что это случится. Я снова направляю свет под ноги и продираюсь через деревья. Он знал. Что это означает? То, что происходит сейчас, определено судьбой? Если да, то как вообще это возможно предотвратить? Может быть, я просто отыгрываю свою роль в очередном витке системы смертей.
Впереди мерцает слабый свет. Дом! Я пригибаюсь, прикрываю фонарик ладонью и собираюсь уже его отключить, когда замечаю иконку камеры. Включаю режим видеосъемки, и на экране появляются мои ботинки, окруженные темными листьями. Я достаю из кошелька визитку Брэдбери и снимаю чехол с телефона. Прячу карточку на задней панели мобильного, прежде чем вновь надеть чехол. В голове крутится разговор с Элайджей о мнении общественности.
– Даже если я не выживу, надеюсь, кто-нибудь найдет это видео и узнает, что я пыталась ее остановить. И спасти девочек, – шепчу я в динамик.
Я крадусь по направлению к свету и останавливаюсь в двадцати футах от дома. В свете луны тени на черных обветшалых стенах словно оживают. Я заглядываю в выбитое окно в надежде найти подсказки, чего ждать внутри, но оно затянуто вьюнком.
Делаю шаг вперед и случайно наступаю на ветку. Меня охватывает паника, на долю секунды я задерживаю дыхание и прислушиваюсь к завываниям ветра. Если не зайду в дом прямо сейчас, я потеряю самообладание.
Я кидаюсь к двери и с грохотом ее распахиваю. Переступив порог, начинаю осматривать зал. На этот раз он не пуст. По центру стоит одинокий табурет, а с правой стороны большой деревянный стол, покрытый баночками, склянками, свечами и мисками. В камине горит огонь. У левой стены расположены в ряд еще четыре табурета – на них стоят Мэри, Элис, Сюзанна и Лиззи. Петли обвивают их шеи.
Глаза девочек закрыты, словно они спят. Это какой-то трюк? Невесты Элайджи нигде нет. Не смейте падать, пока я не смогу вас освободить. Из соседнего коридора доносится размеренный цокот каблуков. Я замираю так резко, словно врезаюсь в невидимую стену. На полу появляется знакомый силуэт с волнистыми волосами.
– Вивиан?
Мачеха грациозно входит в зал. На ней темно-синее платье и плащ-накидка, идеальные, словно ничего и не происходит. Я качаю головой, пытаясь избавиться от наваждения. Судя по движениям, Вивиан, как и всегда, прекрасно контролирует ситуацию. Контролирует… Меня едва не выворачивает. Нет, только не это. Не хочу этого знать. Я замираю на месте, кажется, словно меня изо всех сил ударили в живот. Я знала тебя, я жила с тобой. Здесь и сейчас должна была быть просто ужасная незнакомка.
– Мы никогда не потакали своим эмоциям. Зачем начинать сейчас? – Она направляется прямо к столу, заваленному волшебными травами, платье шелестит за ее спиной.
Я смотрю на Наследниц и упрямо кусаю губу в попытке остановить волну оглушающей грусти, грозящую захлестнуть меня. Нет никакого способа сразу вытащить из петель всех четверых. Вивиан поворачивается ко мне:
– Если попытаешься их спасти, пожалеешь.
Дверь со стуком захлопывается. Я не смотрю на Вивиан. Может, получится пододвинуть последний табурет и снять веревки с их шей? Я делаю шаг к Наследницам. Табуретки начинают подпрыгивать, ноги девушек шатаются вместе с ними.
– Нет! – кричу я, посмотрев прямо на нее.
Мачеха никогда не разбрасывалась пустыми угрозами. Я отступаю, табуреты перестают трястись. Вивиан – невеста Элайджи. Вивиан умеет колдовать. Вивиан – никакая не Вивиан. Эта мысль душит меня. Почему Элайджа ее не узнал? И где он? Она что-то сделала с ним?
Вивиан раскладывает ингредиенты для заклинаний с уверенностью, которая приходит только с годами практики. Я наблюдаю за ней здесь, в ее стихии, и судорожно пытаюсь понять. Что это значит? Все мое детство? Время, которое мы провели в Салеме?
– Это ты устроила ту эпидемию?
Она кивает.
– И ты убила Джона?
Вивиан перестает крошить сухие листья.
– Это очевидно.
– Что теперь? Убьешь девочек и тоже свалишь на меня? – Боль в голосе спрятать не получается.
– Здесь больше подойдет слово «повесить». И это решать тебе.
Впиваюсь ногтями в ладони, чтобы не сломаться.
– Я думала, здесь будет Элайджа.
Вивиан останавливается. Мне хочется сделать ей больно. Хочется, чтобы она ощутила хотя бы толику тех эмоций, которые испытываю сейчас я.
– О нет, подожди. Он же убил себя только ради того, чтобы сбежать от тебя.
В глазах Вивиан вспыхивает ярость. Она откладывает травы и хватает меня за подбородок. Ногти глубоко впиваются в лицо, я почти уверена, что до крови.
– Я уже предупреждала – ты не захочешь иметь меня в качестве врага.
Я сжимаю челюсти и упрямо смотрю ей в лицо. Вивиан рывком отпускает подбородок, и от толчка я падаю на пол.
– Вот тебе деловое предложение, Сэм. Не плакать. Не умолять. Не провоцировать меня. Иначе, если понадобится, я смогу заставить тебя замолчать.
Поднимаюсь и потираю подбородок в том месте, где впивались ее пальцы. Вивиан изучает полусонных Наследниц.
– Предлагаю тебе выбор. – Вивиан шевелит пальцами, и табуретки по очереди начинают пританцовывать.
Девушки открывают глаза. Сначала недоумение, а затем и паника охватывают их, когда Наследницы понимают, что им на шеи накинуты петли. Они отчаянно пытаются устоять. Мэри кричит. Вивиан многозначительно смотрит на меня:
– Кого мы повесим первой?
От слова «мы» мне становится дурно. Я кидаю взгляд на Лиззи и тут же ощущаю за это вину. Элис встречается со мной взглядом, страх в ее глазах мгновенно сменяется осуждением. Когда мы проводили ритуал прозрения, их предки рассказывали мне о повешениях. Коттон за них не вступился. Если я все же надеюсь прервать эту череду обвинений и повешений, я должна что-то изменить.
– Меня, – шепчу я, и слова застревают в горле. – Я выбираю себя.
Сюзанна качает головой:
– Саманта, нет.
Лицо Вивиан мрачнеет.
– Ты готова отдать свою жизнь за тех, кто швырнул тебе в окно камень с надписью «умри»?
Эта новость застает меня врасплох. Значит, все же Лиззи кинула камень? И Вивиан знала?
– Конечно же, она будет наказана, – обещает Вивиан.
В то же мгновение, когда она гордо бросает эти слова, я понимаю, что не одна должна была их услышать.
– Наказана? – Лиззи широко распахивает глаза. – Камень не сравнится с тем, что она убила мою кузину и парализовала брата! – В голосе ее слышны истеричные нотки. Что Вивиан сказала или сделала Наследницам до того, как я пришла сюда?