Живи с Моим Сердцем в груди, свети из Солнца Бога[15] Великой Любовью Творца!
Помни: как Я жил — так Я учу жить и вас! А Я и Отец — Одно!
Благословляю вас всех служить Отцу так, как это делаю Я, делаем все Мы! Ощути Великое Единство! Ощути Великую Силу Отца!
Есть удивительная Сила Любви Отца, которая способна преображать души людей!
Бог есть Любовь!
То, что Я совершил, каждый может совершить!
Ваш Иисус,
Которого люди называют Христом
МАРИЯ ШТИЛЬ
Поиск Свободы
Мне всегда было интересно, что находится там — по ту сторону от привычного материального мира.
… На закате бывает короткий, но очень интересный отрезок времени, когда Солнце вот-вот скроется за горизонтом, бросая последние лучи света на поверхность Земли. И эти лучи обладают такой силой, что, кажется, всё вокруг сейчас растворится в золоте заката, расплавится в нём… Всякий раз, наблюдая эту картину, я ждала, что в этом золотом сиянии сейчас раскроется дверь в иной мир — мир Безграничной Свободы — и я смогу проскользнуть в него…
Но Солнце исчезало за горизонтом, мир возвращал свою прежнюю плотность, а мои мечты так и оставались мечтами… Дверь в другие миры не открывалась, потому что искала я её не там: я искала её снаружи, а она открывается… внутри каждого из нас.
Я всегда верила в Высшую Силу, в Высший Разум. Понимая, что случайностей не бывает, я пыталась увидеть логическую цепочку причин и следствий — как в собственной жизни, так и в судьбах других людей. Но назвать эту Великую, руководящую нашими судьбами Силу — Богом я не могла, потому что слово Бог ассоциировалось у меня тогда только с православием, которого я не принимала. Я ощущала, что православие не открывает двери к Свободе, а, наоборот, ограничивает её. Самого же Бога православие рисует грозным и суровым Судьёй, который следит за исполнением каких-то абсурдных, ничем не объяснимых и никому не нужных правил. И вот такого "православного" Бога я не могла принять.
Но, как оказалось, Богу абсолютно всё равно, с каким именем мы к Нему обращаемся. Ведь у Него — тысячи имён! И — тысячи языков и тысячи возможностей для того, чтобы проложить Себе тропу к сердцу любого человека. Бог — не грозный Судья! Он — Любящий и Мудрый Учитель.
И Он словно предложил мне тогда: "Тебе не произнести слово "Бог"? Нет проблем! Вот тебе книга, где Меня называют именами "Сила", "Дух", "Орёл"… Выбирай — любое!…"
Это была книга Карлоса Кастанеды "Учение дона Хуана".
И, конечно же, когда она впервые попала мне в руки, — я восприняла её как "подарок судьбы". Это была книга, которую я ждала всю жизнь: книга о Свободе — той самой, о которой я так мечтала, в которую верила…
На протяжении нескольких лет, читая и перечитывая все книги Кастанеды, я лучилась от счастья, понимая, что нашла, наконец, смысл своей жизни: "Я хочу посвятить её обретению той самой Свободы, которой достигли дон Хуан и духовные воины Его партии!"
Здравый смысл говорил, что это — невозможно. Ведь я же не поеду в Мексику! А даже если бы и поехала — тех людей мне никогда там не найти!
Но, несмотря на доводы разума, у меня сформировалось непреклонное намерение: присоединиться к партии Нагваля…
Я предполагала, что путь ученичества, которым шёл Кастанеда, — единственно возможный, и ожидала, что мне придётся проходить его точно так же, во всех подробностях и в той же последовательности…
Впрочем, меня пугало то, что всем без исключения духовным воинам в какой-то момент их ученичества предстояла схватка с "олли" — схватка, в результате которой воин мог либо победить, либо умереть от страха… А поскольку всё написанное я воспринимала тогда почти буквально, то от этой мысли становилось жутковато…
Но отступать я не собиралась! И, несмотря на то, что я драться вообще не умела, я "собралась с духом" и сказала себе: "Ладно, раз уж без этого нельзя — встречусь с этим олли и поколочу его!"
Сейчас мне забавно об этом вспоминать, но тогда… всё было так серьёзно!
Описывая свой мистический опыт, Кастанеда рассказывал, что как-то дон Хуан велел ему поймать двух ящериц, одной из них следовало зашить глаза, а другой — рот (остальных подробностей этого кошмара я уже не помню). И это было единственным испытанием, от которого я отказалась в своем будущем предполагаемом ученичестве: "Умереть от страха самой — это ещё ладно, но причинить страдания ящеркам — ни за что!"
Ну и, конечно же, я каждую ночь безуспешно пыталась найти свои руки в "сновидении", пыталась совершать "перепросмотр" прежней жизни, останавливать "внутренний диалог", ходя по улицам как сомнамбула…
Не сложно догадаться, что никаких положительных результатов это не давало.
Дон Хуан
Я не понимала и половины из написанного Кастанедой, но увидела ту Великую и Прекрасную Силу, Которая стояла за каждой строчкой тех книг. Я влюбилась в Неё!
И, наверное, дон Хуан услышал мой отчаянный вопль: "Возьмите меня с Собой! Примите меня в Ваш мир!" Только сейчас я понимаю, что это именно Он занимался тогда моим воспитанием, начал руководить мной, готовить к встрече с настоящей духовной работой — потому что такая, как была, я для этого вовсе не годилась. Я была восторженной…, но ленивой мечтательницей… А на этом нелёгком Пути может выстоять только воин.
И всякими хитрыми способами дон Хуан вынуждал меня к тому, что я постепенно начала менять себя.
Так например, Я составляла себе перечень правил, которые должна была неукоснительно выполнять каждый день. Эти правила я не нарушала никогда! Это было чем-то вроде обета, даваемого пред лицом Силы.
Конечно, вначале мои отношения с Силой были очень похожи на торговые сделки: "ты мне — я тебе". Ведь, для того, чтобы я "подписалась кровью" под очередным правилом, дону Хуану приходилось меня чем-то припугнуть или что-то мне посулить…
В общем, Он меня воспитывал методом "кнута и пряника" — по-другому такое ленивое "комнатное" существо, каким я являлась, — было не расшевелить.
Только теперь я понимаю, насколько велика готовность Бога протянуть "руку помощи" всякому, в ком возникает стремление встать на "тропу сердца", к кому приходит понимание, что нужно менять себя! И, чтобы помочь нам в этом, — Он использует любые возможности и любые способы.
На две трети мои "правила" состояли из разной ерунды, но, тем не менее, они научили меня дисциплине и исполнению своих решений во что бы то ни стало.
Одним из главных моих недостатков была страшная лень. Я даже гордилась тем, что я "сова": "Ну как же! Я — художник-модельер, я вращаюсь в среде эстетов и интеллектуалов! И имею полное право вести этакий лениво-богемный образ жизни!"
Одно из "лекарств", которое прописал мне дон Хуан от этой "болезни", состояло в том, что я обязалась вскакивать с кровати по первому звонку будильника, нестись в ванную и выливать там на себя ведро холодной воды. Первое время я потом каждый раз просыпалась с воплем: "Как же это меня угораздило?! Чтобы себе — да так больно?!"
Но, к счастью, выбора у меня уже не было.
Другим Его правилом для меня оказалось полное исключение из рациона алкоголя (даже в шоколадных конфетах!). Такая строгая мера казалась мне тогда странной: ведь 2–3 бокала вина изредка в гостях никак нельзя было назвать алкогольной зависимостью.
Когда я вписала это правило в свой список, то с ужасом обнаружила, что через неделю — Новый Год!
— Боже!.. — стенала я, — Что я наделала?!… Как же я встречу Новый Год без шампанского?!
Но ничего… встретила — с бокалом йогурта. И, клянусь, это было потрясающе вкусно!
Еще одним важным пунктом оказалось искоренение раздражительности. Было несколько человек в моём окружении, которые с лёгкостью доводили меня до "белого каления". Правило же состояло в том, чтобы оставаться в полном покое, не реагировать на вздор и занудство… Я должна была учиться самоконтролю!
Удивительно быстро эта практика принесла свои плоды. Я была потрясена результатами! Как только я научилась контролировать себя — меня перестали пытаться "достать". Им это стало просто неинтересно!
А мне этим же способом удалось урезонить своё "ощущение собственной важности".
На все события в своей жизни я стала смотреть как на уроки, которые преподносит мне Сила, — это были уроки этики, любви, сострадания.
… Так прошло несколько лет. Конечно, я не стала духовным воином за это время: я продолжала быть обычным человеком, пленником условностей, стереотипов поведения.
Но, тем не менее, дон Хуан "расшевелил" меня тогда, "растолкал", научил "переступать через себя", и, благодаря этому, когда пришло время скинуть с себя часть "человеческой формы", — я смогла это сделать.
Знакомство с книгами Владимира Антонова
"Когда обычный человек готов — Сила предоставляет ему Учителя" [5,22] — под этой фразой я могла бы подписаться. Я была абсолютно уверена, что именно так всегда и происходит.
Один только вопрос смущал меня: я прочитала, что в "партию Нагваля" не принимают добровольцев. Напротив, ученики, на которых указывала Сила, заманивались в Школу с помощью всевозможных уловок.
"Как же мне быть? — размышляла я. — Я — доброволец, я знаю, что хочу в жизни только этого и ничего больше. Меня не надо затаскивать ни силой, ни хитростью, только дайте знак, куда идти, — и я полечу…"
… Но тогда я ещё не читала Коран и поэтому не знала, что "Бог — лучший из хитрецов"… И когда Он дал мне прямо в руки книгу моего будущего Нагваля, я была настолько обескуражена, что… чуть было от неё не отказалась.
А произошло это так:
Книги Кастанеды "окрылили" меня до такой степени, что я бросилась с ними по всем своим знакомым, как с панацеей:
— Вот! Смотрите! Та Свобода, к которой мы все так стремимся, — действительно существует!
… Но по реакциям людей я понимала, что им эта Свобода… вовсе не нужна! Кто-то читал книгу как фантастический роман, а многим даже лень было её открывать…