— Я? — пискнула я и даже оглянулась, чтобы проверить, точно ли эта женщина обращалась ко мне. Какая-то уверенность и властность, заставлявшие бояться больше, чем моего отца и Дроздоборода, были в ней. Вспомнив свой пустой дом, где вскоре придется питаться ласточкиным семейством и лягушками, я задрала подбородок и отчеканила: — Своя собственная. Я здесь торгую ежевикой, мадам.
— Мадам, — повторила она, то ли восхищенно, то ли возмущенно. — Надо же… А место Марнии ты зачем заняла, своя собственная торговка?
Отчаяние способно вселять мужество не меньше, чем что-либо иное. Отчаяние не позволило мне извиниться и убраться прочь со своей корзиной и жалкими планами на жизнь.
— Это место не было подписано. Никакой Марнии здесь сейчас нет, а я есть. И мне нужно скорее продать свою ежевику, пока она не потеряла товарный вид. С вашего позволения, — добавила я в конце, смазав свой уверенный вид.
Торговка выглядела так, словно готова меня ударить или еще что-то похуже. Примерно мгновение я думала, что она так и поступит, а потом она почти добродушно фыркнула и сказала:
— Марния сегодня рано распродалась, так что можешь остаться. Но в следующий раз на чужое место не суйся, иначе отхватишь по первое число.
Облегченный выдох вырвался у меня. Кажется, до прямой конфронтации не дойдет. Не уверена, что смогла бы дать достойный отпор. Впрочем, как знать, может, я уже дошла до нужной точки.
— Покупайте ежевику! — голос предательски сорвался, поэтому получилось что-то вроде «покупайте еже..»
Я огляделась. Люди продавали и покупали. Если буду отмалчиваться, обо мне никто не узнает, у меня ничего не купят и уйду я домой с ежевикой, которая от еще одного путешествия превратится в неаппетитную кашу.
— Ты бы стаканами ее продавала, — коротко бросила рыжая соседка, одновременно взвешивая одному покупателю зеленый горошек, другому отсчитывая сдачу, а третьему протягивая бумажный пакет для помидоров. — Тогда и покупали бы лучше.
— Но у меня нет стаканов, — смущенно пробормотала я. Собственная некомпетентность заставляла меня чувствовать все большую и большую неуверенность.
— Можешь купить в магазинчике Гнада, — кивнула она куда-то в сторону, ни на секунду не отвлекаясь от своего занятия. — Бумажные стаканы продаются по десять фартингов за упаковку.
Денег у меня не было. Оставалось только торопливо поблагодарить и надеяться, что кто-то купит целую корзину ежевики. Собственно, именно так я и поступила.
— Ежевика! Замечательная ежевика!
В толпе мелькнул высокий мужчина с темными волосами и у меня замерло сердце. На какую-то долю секунды я подумала, что это Дроздобород. Подумала, что он пришел поиздеваться, пришел опустить меня и унизить еще сильнее. Этот мужчина заставлял меня чувствовать себя беспомощной и никчемной. Брошенной. Мысли закономерно обратились к Лаэрту. Где же он? Мне известно, что он ушел в город, но что случилось с ним дальше? Мизил слишком большой город, чтобы ходить и опрашивать прохожих, не видели ли они привлекательного мужчину в кожаной куртке. Слишком большой город и мой муж мог оказаться в любом его уголке.
— Покупайте ежевику.
— Почем? — коротко бросила растрепанная молодая женщина с красным лицом и плюхнула свои сумки у прилавка.
— Всю корзину можете забрать за… — я глубоко вздохнула, готовясь озвучить цену. Прежде чем приступить к торговле, я прошлась по рынку, изучая цены на ежевику, так что знала, какую цифру нужно назвать. Но легче от этого не становилось. — Двенадцать гиней за все, — выпалила я.
Двенадцать гиней это сто двадцать фартингов, это тысяча двести медяков. Двенадцать гиней это сущие пустяки. Мое платье стоит в десять раз дороже. Двенадцать гиней это огромная сумма. Это сыр, хлеб, масло, мясо, овощи, молоко, зелень. Еда, которой можно набить мой пустой желудок.
— Дорого, — проворчала женщина. — Она же у вас подавленная вся.
«Как и я» — пронеслась в мозгу нелепая шутка.
— Если вы пройдете по рынку, то убедитесь, что такой объем вам продадут не меньше, чем за пятнадцать гиней, — описывала преимущества я. Хотелось отдать ей эту корзину и забиться куда-нибудь в угол. Я не умею торговать. Нелепая и неловкая Эйлин, из которой никогда не получится торговка. Ну, разумеется. Мне ведь полагалось сделать хорошую партию, родить пару ребятишек (дети ведь и умирают, так что непременно нужен запасной наследник), а потом не высовываться и заниматься своими делами. Вместо этого я здесь, в чужом городе стою за прилавком и пытаюсь заработать немного денег.
— Ну, не знаю, — с сомнением протянула покупательница. — На пирог, может, сойдет, конечно… Плачу десять гиней.
— Согласна, — быстро проговорила я. Настоящие живые деньги в моих руках! Возможность купить еды, а если повезет, то и что-нибудь из одежды. И стаканы. Непременно нужны стаканы. В следующий раз буду продавать в них. Так выйдет выгоднее.
Покупательница долго копалась в потертом кожаном кошельке, вылавливая медяки и фартинги. Потом целую вечность считала и пересчитывала монеты. Когда, в конце концов, она потянулась к корзине, я была так счастлива, что не сразу сообразила что к чему.
— Погодите! Ежевика продается без корзины.
— Как без корзины? А что же, я ее в руках понесу? Вы как себе это представляете, девушка? — возмутилась покупательница.
— В магазинчике у Гнада вы можете приобрести какую-нибудь тару.
— Нет, ну надо же! Если уж продаете втридорога товар, так могли бы и обеспечить и емкость! Знаете что, ничего я у вас брать не буду. Забирайте свою ежевику, отдавайте мои деньги!
Я растерянно переводила взгляд с корзины на покупательницу, а с покупательницы на монеты, рассыпанные по прилавку.
Корзину отдавать нельзя. Должна же я в чем-то завтра принести ягоды. А если не продам свой товар сегодня, то завтра, возможно, не доберусь до города — сил не будет. Что же делать?
«Хлеб, молоко, сыр, мясо, зелень, яйца» — проносилось у меня в голове. Короткое заклинание «хлеб, молоко, сыр, мясо, зелень, яйца». Приоритеты, Эйлин. Что первично? Что важнее?
— Вы, конечно, можете взять с корзиной. Не забудьте только в следующий раз вернуть ее мне, хорошо? — с доброжелательной улыбкой протянула я женщине корзину. О дополнительной плате за корзину решила не заикаться. Нельзя позволить покупательнице соскочить с крючка, нельзя позволить ей уйти без покупки. Дело даже не в том, что у меня нет денег и шкафы пусты. Я просто не переживу еще одной неудачи. После сегодняшнего столкновения с Дроздобородом, после того, что он мне наговорил… мне нужна хотя бы одна маленькая победа. Мне это нужно!
— Вот так бы сразу, — буркнула женщина и, подхватив свои сумки, ушла.
— Надула она тебя, — моя соседка перебирала помидоры. Покупатели схлынули и у нее наступило затишье. — И корзину взяла, и товар. Да еще и за такие деньги. И можешь не надеяться, что она ее вернет. Слишком уж хороша тара.
— В таком случае, ее ждет сюрприз, — ухмыльнулась я, собирая деньги. Каждая монета казалась мне прекраснее любого шедевра из отцовского дворца. Прекраснее живых картин и статуй известнейших мастеров. Деньги. Мои собственные. Заработанные тяжким трудом. — Там дыра в днище.
— Надо же… — протянула соседка, и в ее взгляде мелькнуло нечто похожее на одобрение. — Ну что же, ты, погляжу, уже продалась на сегодня.
— Кажется, да, — кивнула я. Мой заработок уже занял свое место в кармане платья.
— Может, помидоры нужны? Недорого. Пять фартингов за килограмм.
Я прикинула имеющиеся у меня запасы и решительно покачала головой.
— Спасибо, но в другой раз.
Нужно понять, что делать с этими деньгами. Мне вдруг показалось, что их так мало. Крошечная, ничтожная сумма. Как ей лучше распорядиться, чтобы не пожалеть? На булавки я тратила в сотни раз больше, чем эти скромные десять гиней. Теперь же это все, что у меня есть.
Отойдя в сторону, я уселась на широкие каменные ступени у входа с надписью «Молочный корпус». Руку я не отводила от кармана, нащупывая монеты. Будто бы если я их отпущу, они растают, исчезнут навсегда.
Прежде всего, нужно купить стаканы для следующей партии. Сезон ежевики не будет тянуться вечно, нужно получить от него все что можно. Как же быть с тарой? В мешок класть ягоды нельзя, они помнутся, и получится каша. Должен же быть выход. Непременно должен быть. Покупка новенькой корзины пробьет брешь в моем бюджете. Может, не стоило продавать ягоды вместе с тарой? Как глупо было с моей стороны. Я увидела деньги и не смогла отказаться.
Я вдруг горько рассмеялась, спугнув пару голубей, клюющих горбушку. Они посмотрели на меня с осуждением и вернулись к своему занятию. Если бы я приняла предложение Дроздоборода, эти десять гиней не значили бы для меня сейчас ровным счетом ничего. У меня было бы все, что только можно купить за деньги. Разумеется, при условии, что король достаточно щедр к своим любовницам. И при условии, что я угодила бы ему в постель. Сама мысль о подобном заставила меня почувствовать себя грязной. Будто вымазалась в чем-то липком. Нет, я не настолько отчаялась, чтобы продаваться за еду и одежду.
Прежде чем я успела погрузиться еще глубже в печальные мысли, ветер донес до меня запах еды. Желудок громко заурчал, напоминая, что давно не получал ничего. Скоро превращусь в ходячий скелет, если не начну нормально питаться. Я вскочила, на ходу отряхивая юбку, и двинулась на запах.
Торговка пирожками не кричала и не зазывала никого. Стоя в будке, она деловито выдавала людям пирожки, завернутые в промасленную бумагу, и получала взамен деньги. Между этими подходами она успевала еще переворачивать жарящиеся пирожки, вынимать их из раскаленного масла и класть на их место другие. В очереди за пирожками я углядела одну из продавщиц из овощных рядов, чумазого мальчишку, сжимающего в ладошке монеты, аккуратного старика в широкополой шляпе, молодую девушку с короткими темными волосами. Не дав себе ни минуты на размышления, я заняла место в конце очереди. Рот моментально наполнился слюной. По одному отходили от окошка люди, сжимающие в руках промасленные золотистые символы счастья. Я вдруг подумала, что не ела целую вечность. Да, я перекусила тем, что принес пчельник, но это было так давно. С тех пор столько всего произошло. Столько волнений, переживаний, а прибавить к этому еще и дорогу в город с корзиной наперевес, отнявшую у меня немало сил…