Я чувствовала себя кипящим чайником. Все те полузабытые чувства, что оказались погребены под новыми переживаниями, вдруг снова всплыли на поверхность. И тем ярче была моя горячая признательность другу, который нашел меня.
— Обер-гофмейстерина тебя ищет, — ровным тихим голосом сказал Диглан. Его теплая сильная рука покрепче сжала мою ладонь. — Наняла, кажется, миллион сыщиков и разыскивает тебя по всему континенту. У нее в особняке развернулся целый штаб. В кабинете у нее карта, вся утыканная булавками.
— А.. — я осеклась. В горле словно ёжик поселился. Может, даже стая ежей. Прочистив горло и внимательно изучив линию горизонта, я все же спросила: — А отец?
Диглан молча покачал головой. Его большой палец очерчивал легкие мягкие круги на моей ладони, и это успокаивало, заземляло меня.
— Он пригласил Кроненсбургов во дворец. Они живут сейчас в Южном крыле.
— Объявлен.. объявлен наследник? — помертвевшим голосом спросила я.
— Еще нет, но, говорят, со дня на день. Эй, Эйлин, это ничего не значит.
— Ты прав. Просто интересные сплетни из соседнего королевства, — отворачиваясь, рассмеялась я. — Очень интересно. Расскажи, какие еще новости?
Глава 37
Как, оказывается, легко заменить наследницу, если есть на то королевская воля. Возможно, отец даже думает, что это для моего же блага. Могу вообразить ход его рассуждений. В конце концов, быть наследной принцессой нелегко. До восемнадцати лет я в основном училась и в делах государства не участвовала, но после официального представления народу меня бы объявили наследницей и постепенно начали бы вовлекать в дела страны. А со временем я стала бы королевой. Если мой муж был бы королем другой страны, наша государства просто объединились бы, но если бы я вышла замуж за дворянина из собственного королевства, он стал бы принцем, а я была бы правящей королевой. Триста лет назад именно так оказалась на троне королева Катрин Добрая. Слишком тяжелая ноша для принцессы Эйлин. Особенно, если учесть, что есть такие замечательные и удобные Кроненсбурги. Интересно, отец спланировал все это или просто воспользовался ситуацией? Возможно ли, что пока я вела свою игру, пусть неумелую и наивную, сейчас я это отчетливо вижу, он играл, но в других масштабах?
Может, он на самом деле никогда не планировал сажать меня на трон, но мое поведение заставило его поступить жестче, чем он собирался изначально. И отец отдал меня первому встречному, словно я почти новый заячий тулупчик. И я покинула дворец, а он преспокойно пригласил Кроненсбургов, чтобы познакомить их старшего сына с королевскими обязанностями. В конце концов, государству нужен наследник. И, кажется, государство его нашло. Как мило. Особенно учитывая, что наследник, вот совпадение, обожает охоту примерно так же, как король Рональд. Отец нашел сына, о котором всегда мечтал, королевство обрело будущего короля, а я получила свободу, о которой мечтала. Пусть мечтала не так и не об этом, но разве желания всегда сбываются так, как просишь?
В повисшей тишине я вдруг задала вопрос, который вертелся у меня на языке с момента нашей с Дигланом встречи:
— А как ты нашел меня? Ты сказал, что обер-гофмейстерина никак не могла меня разыскать, а у нее толпа сыщиков. Как ты сумел сделать это?
— Подумал, а где меньше всего шансов найти Эйлин? Ну, разумеется, в королевстве человека, который чуть не лопнул от ярости, когда Эйлин ему отказала и подарила неприятное прозвище.
— Да, с моей удачей я должна была оказаться именно в его королевстве, — поморщилась я.
— Ты и твой муж шли по дороге на Мизил. Об этом знают все, в том числе, обер-гофмейстерина. Тебя и этого человека видели слишком многие, чтобы можно было ошибиться. А вот дальше следы теряются. Вы могли оказаться где угодно, могли отправиться дальше или остаться здесь. А если здесь, то где? Я расспрашивал каждого, кто оказывался на моем пути, не видели ли они девушку с прекрасными золотыми волосами и пронзительно синими глазами, похожими на небо в ясный летний день. Ну и бродячего музыканта по имени Лаэрт тоже. Как ни странно, информации было необычайно мало. Тогда неподалеку от Мизила я пошел к ведьме. Она дала мне лепесток, указывающий дорогу. Я прошел через всю столицу, вышел на окраину и где-то здесь, а может, чуть дальше, начались странности. Сначала странный магический лепесток — нет, серьезно, разве нельзя было придумать что-нибудь удобнее, чем летящий по ветру цветочный лепесток, за которым еще надо как-то угнаться — привел меня в дом какой-то женщины.
Смутная догадка мелькнула в моем мозгу.
— Женщины?
— Симпатичная дама лет пятидесяти, загорелое лицо, светлые волосы, босые ноги. А что, знаешь ее?
— Лучше, чем хотелось бы, — поморщилась я. — Ее зовут Кэсс и моя новая прическа это ее рук дело. На самом деле, я так и не поняла, что она за человек и на чьей стороне. Большую часть времени она, кажется, просто развлекается за наш счет.
— Развлекается? — нахмурился Диглан.
— Она странная, — пожала плечами я. — Очень странная. Она бывшая невеста одного моего хорошего друга.
— У тебя есть друзья, о которых я не знаю? — с притворной драматичностью Диглан схватился за сердце. — Ты ранила меня очень глубоко, Эйлин.
— Ну, поскольку я считала, что ты бороздишь моря, следуя за своей мечтой, мне ничего не оставалось, кроме как обзаводиться новыми друзьями, — парировала я.
Невыразимо приятно было вновь влиться в прежнюю колею, обмениваться шутливыми упреками и поддразнивать друг друга. Все мысли об отце, который вполне доволен тем, что избавился от дочери, об огромных залах дворца и шушукающихся придворных вылетели у меня из головы. Остались только я и он. И что-то еще. Что-то слишком хрупкое и невесомое, чтобы дать этому название, но слишком важное, чтобы игнорировать его существование.
Лицо Диглана стало совершенно серьезным.
— Я пожалел о том, что отпустил тебя в тот миг, когда ты ушла. Я был идиотом, Эйлин. Знаешь, все эти мечты о море, фантазии о том, как я стану бравым капитаном, покорю все моря и, может быть, однажды ты…
— Однажды я… — пересохшими губами прошептала я.
— Забавно, но лишь, когда ты ушла из моей жизни, я понял, насколько ты важна для меня, — с самоуничижительной усмешкой признался он. — Все те мальчишеские глупости, которые я творил…
— Вроде кражи парика у министра обороны? — улыбнулась я, с нежностью вспоминая прошлое. Мне хотелось и одновременно не хотелось, чтобы Диглан продолжал говорить.
-Мне было двенадцать! — запротестовал он, но в этом веселом протесте чувствовалась фальшь. Мой друг всего лишь хотел сгладить слишком серьезный разговор, не вынуждая меня быть серьезной. Как и всегда. Я знала, что если попрошу его замолчать сейчас, он сделает это и не поднимет эту тему больше никогда.
— Мы оба тогда творили глупости, — мягко пробормотала я.
— Оглядываясь назад, я понимаю, что все это лишь для того, чтобы впечатлить тебя. Я знал, что ничего и быть не может, ведь ты принцесса, а я… Поэтому я никогда всерьез об этом не задумывался, не позволял себе задумываться. У тебя бывало когда-нибудь такое, чтобы ты гнала от себя мысль прежде, чем она оформится? Не давала себе даже закончить ее, не разрешала мысли стать настоящей! Эйлин, то, о чем я говорю, это фантом, призрак в моем мозгу. Ты ослепляла меня, и я не мог разглядеть его. А потом ты ушла, и я вдруг увидел простую истину, которую прятал от самого себя все эти годы. Мы никогда не…
— А теперь самое интересное, — громкий голос Лестериды разрушил мыльный пузырь, в котором мы находились. Мы с Дигланом оказались выброшены обратно в суровую негостеприимную реальность. Я с удивлением обнаружила, что мы стоим посреди улицы, на другой стороне которой возвышается особняк. — Надо как-то пробраться мимо его помощничков. Решвин трус, поэтому предпочитает прятаться за охраной.
Мягко сжав мои пальцы напоследок, Диглан расправил плечи и шагнул к Лестериде.
— Сколько здесь входов? Два? Парадный и черный? — задумчиво хмурился Диглан. Точно так же он выглядел, когда планировал вылазку за париком.
— Думаю, да, — Лестерида смотрела на особняк, как военачальник на неприступную крепость, которую собирается брать штурмом. — Через парадный мы внутрь точно не попадем, вылетим, едва ступим шаг. Они заметят нас моментально. А вот через…
— Нет, — покачал головой Диглан. — Как раз парадная дверь это наш шанс. Если в парадную дверь постучит… — он окинул нашу группу пристальным взглядом, — нищенка и попросит немного еды.
— Решвин скуп до невозможности. Он не впустит в дом какую-то попрошайку, — запротестовала Лестерида.
— А нам и не нужно, чтобы он ее впускал. Нам всего лишь надо отвлечь внимание.
— И кто же будет этой нищенкой? — поинтересовалась я.
Взгляды моих спутников тут же сошлись на одном-единственном объекте.
— Нет. Нет-нет-нет. Нет. Я готова на все, чтобы спасти мужа, но…
Я пожалела, что выбрала именно это слово, едва лишь оно сорвалось с моих губ, потому что Диглан сразу же помрачнел. Для постороннего взгляда незаметно, но я знала это его выражение лица. Удивительно, с какой легкостью я читала Диглана и как сложно мне было понять Лаэрта и Козлоборода. Как просто оказалось обмануться в каждом, кроме… Диглана. С какой легкостью я принимала желаемое за действительное и записывала людей то в герои, то в злодеи, забывая, что они всего лишь люди.
Прочистив горло, я продолжила:
— Готова на все, чтобы спасти Лаэрта, но должен же быть другой вариант.
— Хмм.. Знаешь, а в этом есть смысл, — окидывая меня пристальным взглядом от носков истоптанных туфель и до коротких торчащих в разные стороны волос, сказала Лестерида.
— Вот! — обрадовалась я. — Есть смысл в том, чтобы подумать о другом варианте и… О, нет… Ты не можешь быть серьезна!
— Могу. Прости, девочка, но ты действительно можешь быть очень убедительной нищенкой.
Обер-гофмейстерину хватил бы удар, если бы она это услышала. Да что обер-гофмейстерина, меня вот-вот хватит удар! Да, моя жизнь сильно изменилась и с тех пор, как я покинула дворец, я занималась разными вещами. И н