Она опять напряглась.
— Нет, лучше здесь, со всеми…
— Как хотите…
Какой-то шутник погасил свет, и хозяин дома Роже зажег свечи. При свечах лица женщин стали совсем загадочными.
— Мне о вас говорили, — произнес Пьер Морга. — Я потому и приехал.
— Ах, так? — прошептала она, пораженная таким необычным ухаживанием. — Значит, у меня уже определенная репутация?
Он чуть было не покраснел, но вовремя взял себя в руки и взглянул на нее.
— Я был уверен, что вы чертовски привлекательны. Как будто у вас две разные жизни. Одна для окружающих… А другая только для вас одной.
Ольга поставила тарелку на низкий столик и хотела подняться. Он удержал ее.
— Я вам надоел?
— Разговор зашел в тупик, — сказала она, стараясь быть ироничной. — Мне совсем не кажется, что я живу таинственной жизнью.
Под негромкую музыку танцевали три пары. Он привлек ее к себе и обнял. На мгновение у нее закружилась голова, она закрыла глаза. Слишком уж он хорош, как бы из этого не вышло большее, чем удовольствие на одну ночь.
— Я устала, — проговорила она наконец.
— Не может быть!
Чуть погодя он проводил ее на место. И посмотрел на парочку, удаляющуюся по темному коридору.
— Скоро мы останемся совсем одни, — шепнул он.
Она сделала вид, что не слышит.
— Хочу шампанского! — с деланным весельем закричала она.
На них оборачивались. Она поняла, что ведет себя не как обычно. Обычно она вела себя скромнее. Роже оторвался от партнерши и принес ей бокал. Насмешливо взглянул на Пьера Морга, но тот, кажется, даже не заметил.
К одиннадцати часам они остались одни в большом зале, едва освещенном догорающими в печке поленьями.
— Очень на меня сердитесь?
Она взглянула на него.
— За что?
— Для нас наверняка приготовлена комната, но я ненавижу предумышленные действия.
При этих словах она вздрогнула.
— Нас вполне произвольно предназначали друг для друга. А я не желаю подчиняться.
— Надо же! — насмешливо заметила она, — а я-то думала, что вы, как только обо мне услышали, сразу захотели быть моим кавалером.
— Да… Хотите, провожу вас?
Эдит было встала, но потом испугалась. Поехать с ним значило рисковать снова сделаться Ольгой, непонятой сентименталкой. Она постояла, потом опустилась в кресло.
— Нет, посидим еще немного.
— Ну, в таком случае, пойдем искать нашу комнату! — цинично заявил он.
Она должна была бы согласиться. Оставаться симпатичным легким мыльным пузыриком, взлетающим по воле пустячного каприза.
Но вместо этого она опустила голову и чуть не заплакала. «Ольга, глупая и наивная Ольга! — сказала она себе. — Я никогда от тебя не избавлюсь». «Мания преследования» — говорила Жанина Андро председателю суда. Это была чистая правда.
— Пойдемте, — позвал он, сообразив, что она не решается.
Спустя несколько минут они уже катили в машине Морга по направлению к Сан-Рафаэлю. Они не обменялись ни единым словом до тех пор, пока «ДС» не остановилась перед магазином.
— Зайдете?
— А вы хотите?
Лучше все, что угодно, чем призрак Ольги Прадье.
— Очень, — любезно ответила она.
Когда, переодевшись, она вышла к нему в комнату, то даже замерла от неожиданности. Он нежно улыбался, и ей вдруг показалось, что ее ждет большое счастье. Оробев, смущаясь, она не смела поднять на него глаза.
— Хотите выпить?
— Да. Чего-нибудь попить. Если можно, сока.
Она удивилась. Вообще-то в такие моменты люди предпочитают спиртное, а вот он был способен без этого обойтись.
— Пойду возьму в холодильнике коробочки сока «Пам-Пам».
Пьер Морга последовал за ней в кухню, внимательно все разглядывая.
— Здесь вы настоящая. Одновременно и стрекоза, и муравей.
— Вы думаете, я жадная?
— Нет, просто здесь многое говорит о вас. Это ваш дом, вы его устроили по своему вкусу. Когда знакомишься на такой вечеринке, трудно представить себе, в каком окружении обычно живет человек.
Когда они вернулись в гостиную, он прошептал:
— А вам случается чувствовать одиночество?
Эдит подумала об Ольге, являвшейся всякий раз, когда она оставалась одна.
— Иногда.
— Грустно бывает тогда?
Она кивнула головой.
— А почему вы спрашиваете?
— Догадался. Когда грустно, нужно опьянение, веселье и беззаботность.
— Как вы узнали?
— Очень просто. Вас здесь никто не видел? Никогда?
— Да, верно. Никогда.
Она никогда никого к себе не допускала. Даже женщину. Особенно женщину, ведь женщина могла бы догадаться, найти следы Ольги Прадье. Потому что этот живой призрак оставлял следы. Ольга Прадье именно так ставила цветы в вазу, Ольга по-своему развешивала картины и расставляла безделушки. Напрасно Эдит старалась покупать необычные и даже странные вещи, Ольгин вкус все равно, следуя своей незыблемой логике, размещал их в особом порядке.
Ей вдруг стало страшно. Пьер Морга был умен, первый умный мужчина, которого она встретила, будучи Эдит Рюнель. Пожалуй, он способен когда-нибудь открыть правду.
— Я что-то устала, — сказала она, в панике ища повода выпроводить его.
— Да-да, вижу, — сказал он, поднимаясь. — Жалеете о пропавшем вечере?
— Нет.
Но уход Пьера пугал ее еще больше, чем его проницательность. В тот вечер Ольга могла взять верх, а она этого не хотела.
— Не уходите.
Улыбаясь, он обнял ее.
Начались необычные дни. Эдит познала совершенное счастье, такое, какого всегда желала, какое представляла в самых бредовых мечтах. Пьер был настоящим мужчиной, любовником и прекрасным другом.
Но он безжалостно выслеживал Ольгу, и она знала, что настанет день, когда в своей любовнице он обнаружит ее затаившийся, жалкий, гадкий призрак.
Ольга восставала против Пьера, считала, что долго такое счастье продолжаться не может, что идеальной любви не бывает и что этот человек наверняка гонялся за чем-то другим, например, за ее хоть и небольшим состоянием. А может быть, он просто обычный шантажист, и в один прекрасный день покажет свое истинное лицо, воспользуется состоянием эйфории, в котором она жила. Эдит так хотела вырвать из себя Ольгу, чтобы убить ее на этот раз по-настоящему.
Постоянная борьба измучила Эдит, и ее подруга, хозяйка книжного магазина, с сочувствием поглядывала на нее.
— У вас утомленный вид, — сказала она как-то раз. — А ведь Пьер такой чудный мальчик, вы должны быть очень счастливы!
— Я и счастлива, — ответила она.
— Говорят, вы скоро поженитесь.
Эта фраза немного ее напугала, и она стала осторожно, как ей казалось, расспрашивать Пьера.
— Когда ты хочешь?
Он казался бесшабашным.
— Да я об этом и не думала!
— Как бы не так! — засмеялся он, привлекая ее к себе и сажая на колени. — Моя противная мещаночка, наверное, частенько об этом подумывает, а?
— Ты ошибаешься, — прошептала она. — Я не противная мещаночка, и я слышать не хочу о женитьбе.
— Ну так не будем больше об этом говорить, но вообще-то я в полном твоем распоряжении.
Пьер Морга руководил в Ницце рекламным агентством и иногда не приезжал по нескольку дней. Ей тогда становилось так плохо, что он даже начинал тревожиться.
— Такое впечатление, что у тебя отвратительный ревнивый муж, — заметил он как-то вечером, — и когда меня нет рядом, он принимается мучить тебя и терзать.
Она засмеялась, но так неестественно, что вдруг умолкла и заплакала.
— Я тебя обидел?
— Нет, просто я больше не могу.
— Да что с тобой?
В тот вечер она чуть было не выдала ему Ольгу, взбесившуюся, как чертовка, которую вот-вот распнут. Ужасное было чувство.
— Пойду лягу спать.
Но и сон не приносил облегчения, она боялась выдать себя в ночном кошмаре. В ту ночь Пьер нежно ее баюкал, обнимал, пока не подействовало снотворное.
— Я просто ненормальная, — сказала она утром.
— Скажи, что ты от меня скрываешь?
— Ничего. Поверь.
— Постарайся сегодня отдохнуть. Я заскочу в Ниццу и вернусь пораньше.
Вопреки опасениям Эдит, Ольга держалась паинькой, поутихла после вчерашнего буйства, когда ее чуть было не разоблачили. К Эдит вернулся вкус к жизни, аппетит, она тщательно подкрасилась, ожидая возвращения Пьера.
Он приехал вовремя, и она от радости вначале даже не заметила, что у него какой-то странный вид. Пьер налил себе виски и, как обычно, устроился в своем любимом кресле.
— Как прошел день?
— Ничего. Встретил сегодня Людона. Знаешь его?
— Нет. А что, я должна его знать?
Он отпил виски, пожал плечами.
— Должна бы. Этот тип, он представитель крупной продуктовой фирмы. Рассказывал мне о тебе.
Ольга сделалась совсем крошечной, словно собиралась навсегда исчезнуть из памяти Эдит.
— Обо мне?
— Ну вообще, об Эдит Рюнель. Он в детстве жил с ней в одном доме. Здесь, в Ницце.
— Это не я.
— Конечно, не ты, ведь эта его Эдит Рюнель-вторая несколько лет назад постриглась в монахини.
Говоря это, он глядел на нее пристально и спокойно, а она почувствовала, как почва уходит из-под ног.
Глава восьмая
Стараясь справиться с внезапно нахлынувшей слабостью, она подошла к стене, прислонилась к ней. И улыбалась, а Пьер все молча смотрел. Она испугалась, как бы улыбка не вышла похожей на жуткую гримасу.
— В монахини! — наконец с нечеловеческим усилием прошептала она. — Я никогда не была в монастыре.
— Я так и сказал этому Людону. Но он, кажется, не очень поверил.
Пьер помолчал немного.
— Даже огорчился. Да и я тоже.
Она глядела на него округлившимися глазами.
— Огорчился из-за того, что я не сбежала из монастыря? Это что, укрепило бы наши отношения? Конечно, раньше всякие развратники не брезговали монашками…
— Дело не в том, — сухо ответил он. — Ты и сама прекрасно знаешь.
Ей наконец удалось взять себя в руки. Надо было бороться, а Ольга, казалось, уже на грани истерики.