В своем отчете С.А. Костливцев прямо указывает, что отмена привилегий, дарованных Компании, и казенного управления ими губительна для колоний: «Нет ничего легче, как уничтожить все привилегии Компании; но, уничтожая их, необходимо сложить с нее и обязанности по содержанию управления краем, с уничтожением же тех и других правительство должно будет принять управление и содержание русских американских колоний на соответственные свои издержки и ответственность, для чего немедленно послать туда чиновников. Выше объясненный вывод доказывает, что в денежном отношении правительство от такого преобразования теряет не менее 400 000 руб. сер. в год, что касается до водворения в крае бюрократии и вообще управления посредством чиновников, то, по мнению моему, и в этом случае не представляется ни малейшего ручательства, чтобы чиновники управляли краем лучше и добросовестнее тех лиц, которые ныне поставлены для того от Компании» [298] .
Парадоксальность ситуации состояла в том, что ревизор, изначально призванный выступать в роли государственного обвинителя Российско-Американской компании, стал ее страстным защитником. Некоторые тезисы в отчете прямо указывают на заказанную ему предвзятость: «Прежде, нежели приступлю к изложению всех тех коренных преобразований, которые считаю я необходимым сделать в колониях: в административном, промышленном и торговом отношениях, не излишним считаю упомянуть о тех недостатках и нераспорядительности со стороны Главного Управления делами Компании, которые, по-видимому, заслуживали бы нарекания как от правительственных, так и от частных лиц империи» [299] .
Однако следующие за тем его выводы один за другим снимают все обвинения против Российско-Американской компании. С.А. Костливцев пишет: «Компанию обвиняют, что насилия и притеснительные действия доверенных от нее правителей и лиц содействовали к сокращению алеутского племени до того, что островам угрожает опасность остаться совершенно безлюдными» [300] . По мнению ревизора, подобные заявления несправедливы. Во-первых, в отличие от европейской колониальной политики, направленной на истребление или изгнание туземцев, Россия делает все, чтобы сохранить коренные народы: «В подтверждение последнего пункта достаточно взглянуть на Соединенные Северо-Американские Штаты. Куда девались те многочисленные орды индейцев, некогда заселявших леса и площади этого государства? Они или вовсе исчезли, или перекочевали далее на Запад к Северу, не оставив, кроме воспоминаний, и следов прежнего своего существования. То же было и в других странах мира, где образование встречалось с дикарями. Эти же исторические факты приводят к убеждению, что чисто алеутское племя со временем исчезнет в наших колониях, уступив свое место породе людей смешанной, креольской» [301] . С.А. Костливцев отмечает опеку Российско-Американской компании над алеутами, доступность для последних фельдшерской помощи, прививок и больниц: «С алеутами обходятся непритеснительно, от домов они на долгое время не отвлекаются, на дальние промыслы перевозятся на безопасных компанейских судах, в продовольствии они по возможности обеспечены, а для пособия в видах предупреждения повальных болезней приняты доступные по местности меры, как-то: заведены больницы, имеются доктора, фельдшера и фельдшерские ученики» [302] . Колониальное начальство, по утверждению государственного ревизора, находит среди местных народов уважение, благодарность и поддержку: «Мы лично видели алеут, чугачей, кенайцев, калошей, и ни один из числа их не жаловался на притеснения со стороны колониального начальства; напротив того, в Константиновском редуте, центре чугацкого населения, прежде, нежели успел я начать разговор с чугачами, они обратились к нам с просьбою, чтобы не сменять управляющего редутом, которым они очень довольны» [303] .
По мнению С.А. Костливцева, правительственные меры должны быть направлены исключительно на поддержку деятельности Компании в сохранении коренных племен, а также в передаче навыков и способностей от алеут к креолам: «В этих именно видах и должно, по мнению моему, проявиться попечительности правительства при составлении и утверждении нового устава для Компании, то есть в обязательных для нее мерах, с одной стороны, к поддержанию и сохранению племени алеут, а с другой стороны, к подготовлению креолов так, чтоб они могли наследовать не только землю или острова, но и способность и ловкость к езде на байдарке, и к морским промыслам, в которых алеуты так отличаются сравнительно с прочими туземцами. Усвоение будущим поколением всех занятий алеут существенно необходимо для блага всего края – без байдарки островитянин как без рук, и все богатства морских промыслов не принесут никакой пользы, если креолы не будут приучены к езде на этих незамысловатых, но весьма практичных кожаных лодках» [304] .
С.А. Костливцев отвергает и возводимую на Российско-Американскую компанию напраслину, что Компания не распространила влияния цивилизации на местные коренные народы: «Противу этого обвинения следует заметить, что туземцы, проживающие в границах русских владений, разделяются на два отделения: на островитян и береговых жителей. Островитяне, то есть алеуты, не только покорны, но и просвещены Святым Крещением; они не только покорны, но даже безответны, – исключение из этого может составлять немногочисленное племя островитян, занимающих острова на севере Берингова моря, но они по малочисленности и бессилию своему, а еще более по отдаленности от русских и алеутских заселений, никаким образом не могут вредить им» [305] .
С.А. Костливцев разделяет островитян и континентальных индейцев, которых просветить просто невозможно: «Совсем другое явление представляют континентальные жители Америки – это по преимуществу народ воинственный, предприимчивый, кровожадный и действительно враждебный не только русским, но и всем тем, которые бы вознамерились посягнуть на их независимость. Они до сего времени утверждают, что земля принадлежит им, а русские только пришельцы» [306] . Однако, отмечает ревизор, гарнизон Аляски, насчитывающий 200 человек, успешно противостоит 40 тысячам индейцев.
В отличие от американских колонистов, истреблявших и сгонявших индейцев с родных земель, Россия стремилась к мирному сосуществованию со всеми дикарями путем развития торговых и хозяйственных отношений: «Весьма основательные причины заставляют желать покорения этих дикарей, но крайне трудно избрать способ для достижения этой цели; покорить их силою оружия и невозможно, и невыгодно: невозможно потому, что гарнизон колоний состоит только из 200 человек, а индейцев, русский материк занимающих, считается около 40 тысяч, – невыгодно потому, что дикари, теснимые силою оружия, удалятся совершенно из наших владений и оставят страну безлюдною; но если последствия эти выгодны были для граждан американских штатов, то для России они положительно будут вредны, потому что те же самые враждебные нам индейцы, при более благоприятных обстоятельствах, о которых подробно объяснено в статье о промыслах, могут служить с особенною пользою для меновой торговли русских на всем пространстве Северо-западного Американского материка. Таким образом, за невозможностью покорить индейцев силою Компания должна была стараться достигнуть этого пункта мирным путем, то есть распространением торговых сношений и цивилизации в крае» [307] .
Однако, замечает С.А. Костливцев, развитию торговых отношений с индейцами препятствует устав Компании, утвержденный правительством. 282-м параграфом действующего устава «разрешается учреждение факторий, редутов и одиночек, не иначе как с согласия природных жителей», и воспрещается «выменивать дикарям крепкие напитки, оружие и огнестрельные снаряды» [308] . «Точно так же параграфом 281 колониальному начальству воспрещается силою распространять владения Компании внутрь страны, населенной инородцами, не зависящими от колониальных властей» [309] . Костливцев честно пишет, что, прежде чем обвинять Компанию в непринятии мер к покорению туземцев, необходимо устранить препятствующие тому причины, определенные уставом, и не только не воспрещать, а всеми способами содействовать Российско-Американской компании к «сближению с американскими инородцами» [310] .
Не согласен государственный ревизор и с обвинением Компании в нереализации потенциала вверенных ей территорий: «Со всех сторон слышатся единогласные жалобы на Компанию, что она мало сделала в продолжении существования своих привилегий и что большая часть богатств края осталась не исследована, а многие ветви промышленности не развитыми. В 60 лет действительно можно было сделать более, но, проследив деятельность Компании за все это время и приняв в соображение местные условия колоний, было бы несправедливо безусловно обвинять и в этом Компанию» [311] .
Серьезное препятствие на пути освоения американских земель петербургский ревизор видит в снабжении колоний, которое полностью возложено на Компанию: «Куда ни обращалась она для обеспечения ими колониальных жителей, к каким мерам ни прибегала для удешевления продовольственных статей; Китай, Япония, Сандвичевы острова, Калифорния, многие пункты Южной Америки, Англия, Россия, Сибирь – все видели усилия Компании, стремящейся к упрощению и удешевлению снабжения колоний, но все эти усилия не привели к удовлетворительным результатам, и Компания с давнего времени должна была прибегнуть к другой крайней мере, то есть к кругосветным экспедициям, и ныне, единственно с целью снабжения колоний всем необходимым, два и три кругосветных судна ежегодно поддерживают сношения Европы, России и Сибири с американскими колониями» [312] . Государственный ревизор подчеркивает, что это отвлекает капиталы и людей, которые могли быть привлечены к развитию местной промышленности: «Всех этих забот и препятствий ни одна из существующих русских торговых и промышленных компаний не встречала и не встречает. Думала ли какая-либо из них о том, что будут есть и во что будут одеваться служащие в тех компаниях? Употребляли ли они когда-нибудь на этот предмет свой капитал? А между тем, Российско-Американская компания употребляла и употребляет для этой цели и людей, и деньги – этих двух главнейших деятелей всякого рода промышленности. От такого-то непроизводительного употребления двух существеннейших промышленных сил Компания и не сделала столько, сколько можно было бы сделать в 60-летний период ее существования» [313] .