– Шишу привезли! — ответила Белка почти без всякого выражения (тоже, вымоталась девка) севшим от усталости голосом.
– Постой! — на улице возникла какая то суматоха, похоже Кирза (ее вроде голос-то) чуть не бегом ломанулась оттуда где стояла к девчонкам - Кого? Шишу? Самого? Из Кетово что ли?
– Да уж не другого какого-нибудь - по голосу слышно, что уставшая Белка все равно чуть улыбается.
В это время распахивается дверца скорой помощи и глазам зевак, (а Кирза была не одна среди встречающих) предоставили мумифицированного меня поддерживаемого медиками с боков.
– Шиша! Шиша приехал! — возопил мальчишеский голос и со звонким щёлканьем мальчишечьих сандалий стал стремительно удаляться, всё ещё вопя во все горло. — Шишу привезли! Шиша приехал! — спешит радостной новостью со всеми поделиться.
А меня буквально на руках (Кирза, отпихнув плечом бледную после вчерашнего Тетку, поспела первой) внесли в больничку. Палата, только что полная больных, в одно мгновение очистилась. Уже Спица с Ведьмой торопливо меняют постельное на кровати, а остальные кровати выносятся прочь (чуть ли не самими больными)
Уже и детей набежало изрядно, и только строгая Белка с девчонками, встав на входе, не даёт им ворваться в палату всем вместе.
– Да посмотрите еще... Все зайдете. Да дайте ему хоть выдохнуть после дороги! — устало увещевала она напирающих.
– А молочка! Молочка козьего! — отчаянно возопила выскочил вперед сквозь толку глядельщиков маленькая Джули.
И Белка, поднявшая было руку привычно отогнать, отпихнуть мелкую, взглянула ей в глаза и что-то там поняла. Вникла. Постигла разом и, ухватив малявку за руку, потянула за собой в больницу.
Я тоже уловил отчаянное, на грани слез желание девочки хоть что-то сделать для своего спасителя (она еще помнила как весной Шиша на пару с Эльбой спасли её с братиком Сёмой и одноклассником Мишаней от стаи собак в Заозерном). Потому и почти полную трехлитровую банку с козьим молоком (весь дневной удой от двух козочек!) принял с глубочайшим уважением и максимально серьёзно пригубил.
Ну что сказать... Молоко как молоко. Запах, правда, непривычный. А так... Особых чудес от него ждать не стоит, но, как говорят, действительно полезней чем коровье. Вот только в голове крутилось, что мне вот сейчас только что отдали всю дневную норму молока на весь анклав. Другие-то его даже и не видят (молоко получали только самые маленькие в детсаду!) И, по сути, я сейчас объедаю самых мелких... Но и отказаться же нельзя! Ведь от чистого сердца же! Самое дорогое что есть, принесла. Так вот откажешься, так она, того гляди, курицу зарубит (которые итак у нас все наперечёт), чтоб бульончиком свежим накормить. Так что пришлось пить и нахваливать.
А во дворе гул голосов всё густеет. Похоже, вскоре тут у больнички соберётся всё население Малиновки. Все старички хотят увидеть своего Шишу. И даже те, кто появился в последнее время и знать не знают ничего про меня, чисто за компанию идут. Блин, надо, наверное, выйти к ним? Белка с девчатами сами чуть не падая от усталости, грудью встали на защиту моего покоя, но это не правильно же. Я бы, может, и сам предпочёл полежать, отдышаться после утомительного переезда, но дети... Как я могу обмануть собравшихся детишек?
Пришлось отрывать себя от мягкой кровати и воздвигать немощное тело на ноги. Благо, что было кому помочь. Эльба с Совой подхватили меня под локоточки и чуть ли не понесли к дверям. Причём, они сделали так, что со стороны всё это действо выглядело как некий куртуазный жест. Типа, глава анклава прогуливается в сопровождении двух девчонок. (Ближайший советниц, между прочим!) Они заставили это выглядеть так, будто это они опираются на галантно подставленные им локти, а не наоборот.
Впрочем, какая разница как оно смотрелось со стороны? Себя-то не обманешь. Я почти висел, зафиксированный с двух сторон девчатами. Но отступать было нельзя. Меня ждут.
Сколько прошло времени с момента моего приезда? Минут двадцать? Полчаса? Вряд ли больше. Но толпа на улице возле больнички собралась уже приличная. И она всё пребывала. Я чуть не со слезами на глазах смотрел на собравшихся, то и дело выхватывая знакомые лица. Вот старшие девочки. Василиса и её девчата из швейной мастерской. Ляля, Алина и эта новенькая из рабов... Всё время забываю её имя. А рядом наш героический шериф Башка со своими молодыми помощниками. А вот и молодёжная банда. Вжик и его приятель Шустрый. А рядом ещё более молодое вливание из Левашовского пополнения времен войны с Герцогом. Заяц (тот самый безбилетный пассажир) и Кипиш. А вот четырехлетняя Алиса, прорвавшаяся к самому кордону и теперь самозабвенно ревущая, облапив свою родную тётушку из взвода моей охраны. Тётка еще пытается сохранять деловой вид, она же при деле, но получается хреново. Глаза и у неё подозрительно блестят. Ну вот и хорошо. Есть за что глазу зацепиться, отведя его от преданных, ждущих, жадных глаз собравшихся. Хоть для кого-то прибытие Шиши не главная новость дня.
Вот только увидев мелкую Алиску я подсознательно начал выискивать глазами и свое «семейство». Ну вот, стоило о них вспомнить... Первым бежит Андрюшка. Бросил «сестрёнку» и даже не оглянулся ни разу на неё, негодник. Летит, глаза вылупил, пыль столбом. А Ева отстала. Ну куда ей за более старшим братцем угнаться? Бежит, косолапит, и ревёт на ходу:
– Папа! Папа!
Я лишь повел головой в сторону стоящей рядом Белки и она (вот умница!) всё поняла без слов. Начальник моей охраны сорвалась навстречу мелкой (сам-то я никак не могу) и, подхватив на руки, понесла к нам. Козявка даже и отшатнулась поначалу. Похоже, подумала, что ловить её собираются.
Но Андрюшка всё равно поспел первым. Этот, таких эмоций как Ева, не выказывал. Последние метры подходил уже шагом. Подошёл молчком, сдержанно. Но глаза! В глазах дикий винегрет эмоций. Тут и искренняя радость, даже ликование, и, в то же время, осторожное опасение (небось опять где-то набедокурил и ждёт расплаты) и какое-то новое непонятное немое обожание (раньше такого за ним не наблюдалось), как девочка-фанатка смотрит на своего кумира. И ожидание. Настороженное ожидание и вопрос. Что ему сейчас делать-то? Обнять? (Телячьи нежности.) Просто рядом постоять? (А чего летел тогда?) Я разрешил его сомнения, осторожно притянув к себе левой рукой и взлохматив ему волосы на макушке. И мальчишка облегчённо выдохнул, облапив меня за ноги и прижавшись к бедру.
Тут подоспела и Белка с малявкой. Еву пришлось брать на руки. Весу в девочке было почти ничего, но свежесломаные рёбра тут же отозвались на усилие резкой болью (блин, я, похоже, делаю всё возможное, чтоб как можно дольше не выздороветь), но не взять её на руки я не мог. Повиснув у меня на шее малявка лишь ревела, не в силах сказать хоть слово. Ну-ну маленькая. Успокойся. Я тут. Я рядом. Я никуда больше не уйду.
Так, облепленный своей «старой семьёй» под прицелом взглядов «новой» (Алёшка и Люся жадно и с какой-то даже ревностью смотрели на сцену возвращения блудного родителя) я постепенно начал перемещаться обратно в палату (ну реально сил у меня почти не осталось) и, скорее всего, так и переместился бы, если бы не новое действующее лицо.
С рёвом двигателя на площадку ворвался спортивный мотоцикл (а может это мопед вообще? Уж больно маленький.) Да нет, мотоцикл. Только явно конкретно спортивный. До скольки-то там кубиков двигатель. И на нём сидел совершенно незнакомый мне довольно взрослый парень. (Ну как взрослый? Лет пятнадцати. Так-то сопля ещё, но, по нынешним временам. «Старшак».) Причём, незнаком он был явно не только мне, но и всем присутствующим. Вон как уставились.
Я вдруг понял, что больше не вижу его, отгороженный от него живой стеной из своих охранниц. Все четверо встав в ряд и вскинув автоматы собственными телами закрывали меня от мотоциклиста. Пятой рядом с ними в строй встала Эльба. В груди шевельнулось доселе неизвестное мне чувство. И гордость за девчат, и стыд, что прячусь за их спинами (так-то это они меня спрятали, а не я спрятался, но всё равно как-то оно не того...) И вообще...
Я же постарался мягко опустить Еву на ноги (ага, обрадовался, та ни в какую не хотела разжимать свои лапки, вцепившиеся в меня мёртвой хваткой.) Блин, да что же…? Я чуточку растерянно оглянулся, и Соня (вот умничка!) уже тащит мне мой пистолет из палаты. Ощутив твёрдость металла в руке я чуть успокоился и снова попытался выглянуть из-за спин девчат. Кого там принесло всё-таки?
– Доктор Лиза тут? — незнакомый голос, похоже того самого мотоциклиста.
– Тебе что тут надо? — блин, девчонки на взводе. Они его просто не слышат. Как бы не пристрелили ни за что.
– Стойте. Это ко мне! — попаданка молнией выскочила из больницы и бесстрашно встала прямо на директрисе, прикрывая ездуна от девчонок и заставляя их хоть чуть-чуть опамятовать. — Что случилось, Ренат? — это уже мотоциклисту. Лизка, похоже, его прекрасно знает.
– Там девчонку с Глинок привезли. Сложный случай. А тебя нет на месте.
– Подробнее.
– Нападение собаки. Левая рука разодрана в хлам. Кости сломаны и прямо из раны торчат. Там от руки вообще мало что осталось.
– А пёс?
– Пристрелили. Там тоже не всё понятно. Говорят, пристрелил какой-то чужак, что на дачах прятался. Если б не он, пёс задрал бы обоих девчонок насмерть.
Глава 25
рамМашина у мелких оказалась тоже Ниссан! Принадлежал он до беды отцу Вовчика. Саня ожидал тут найти скорее Жигули какие или ту же Ниву. Мечталось об УАЗике-буханке... Но так вышло даже лучше. Если Шишин Ниссан-Терра был внедорожником (городским внедорожником, но всё-таки), то местный Ниссан оказался мини-фургончиком, наподобие той же буханки