новой власти им может места не найтись. И жмуровцев тоже. Те вообще отморозки.
– А жмуровцы в Откормочномуже появились? — быстро спросил я главное.
– Да. Немного, правда. Трое или четверо всего. Но они ходят такими королями, будто это теперь их земля. И девчонок цепляют... Вот и сбежали.
– Много пришло?
– Семеро. Но мы думаем, что это только начало. Начнут эти там свои порядки наводить, так побегут массово.
– Мда, ситуация... — принимать ближников Гвоздя не особо хотелось почему-то. Вот, вроде, самые старшие, самые активные, но ведь чужие! Хотя, если так посудить, то все мои когда-то чужими были. Принимать надо. (Старших особенно!) Но осторожно... — Короче так... Бегунов принимать. Но кучковаться им всем вместе не давать. Раскидывать по разным углам. Завхоз там толковый есть?
– Да. Кара. Правой рукой у Гвоздя была.
– Её к Горынычу отправить. Он завхоза к себе хотел. По животноводству там есть кто?
– Да почти все... Я же говорю: это те, кто хотел работать, а работать приходилось...
– Возьмёшь себе пару-тройку девчат в помощь, — перебил я Кирзу. — Ещё кого-нибудь к Кошаку на пасеку отправишь. Если с детьми кто возился — отправите к Марго на курсы повышения квалификации... И так далее. Короче, делите их, чтоб тонким слоем по всему анклаву размазывались, и нигде своей диаспоры не создавали. Это понятно?
– Но почему? Они же знают друг друга. Сработались между собой. Зачем делить-то?
– Так надо! — веско произнёс я, пытаясь вызвать свой «грозный» взгляд, дабы прекратить пререкания. И, похоже, получилось! Девчонки переглянулись и, торопливо свернув разговор, чуть ли не бегом вымелись из комнаты.
Глава 33
И жизнь потекла своим чередом. О нет, она вовсе не была радужной и спокойной, скорее наоборот. Столько головняков у меня не было раньше никогда. Всё-таки, за время моего отсутствия анклав разросся, считай, более чем вдвое. Я и с полутора сотнями-то едва справлялся. А тут почти четыре! И должен честно признаться — это было явно больше, чем я мог справиться. По крайний мере, на настоящий момент. Вот и приходилось мне дробить эти сотни, выделяя из них практически автономные модули, над которыми я осуществлял только самое общее руководство.
Ушел десяток человек с Горынычем в Малиновку. Подкинул и без того подчиняющегося мне чисто номинально Кошаку ещё несколько человек, доведя его группу до трёх десятков. Разросся до двадцати восьми человек интернат Русалки. Полтора десятка сотрудников доктора Лизы (и пара десятков больных) тоже в моем руководстве не особо нуждались... Вот и уже сотня, считай, в минус. Но и управление оставшимися почти тремя сотнями детей меня захлестнуло с головой.
Фразы, которые я до этого слышал в описании жизни Князя или Гвоздя на посту лидеров, стали применимы и ко мне. Я про те фразы, которые: «Спит по четыре часа, ест на ходу и даже сидя на горшке успевает пару докладов прочитать». Все это «призрачное счастье» я теперь ощутил на собственной шкуре. И не могу сказать, что мне это особо понравилось. Я словно атлет, взявшийся за неподъёмный для него вес. Рву жилы и работаю на износ.
И этого всё равно не хватало! Я не справлялся. Приходилось искать решения, буквально на ходу создавать новые службы и инструменты, способные хоть как-то облегчить мне управление такими массами детей.
Например, таким незаменимым инструментом стала диспетчерская, занявшая со временем весь первый этаж моего дома (бывшего магазина). Ее прообраз уже существовал и до этого, но там обязанности двух телефонисток ограничивались только работой на коммутаторе телефона. Теперь же в штате диспетчерской десять человек! И пусть половина из них это мелкие стажёры — посыльные и гонцы, а вторая половина сплошь девчонки, но вот перечень задач диспетчерской теперь куда как впечатлял.
Для начала всё та же связь. Но теперь в диспетчерской кроме телефонного коммутатора так же стояла одна из самых мощных раций анклава с хорошей внешней антенной, способная дотянуться пусть не и до Тюмени, но, по крайней мере, до всех городских анклавов. (Ну, у которых б,ыли подобные же рации). А также пара маломощных переносных. Для связи в пределах самого СНТ. Кроме того, как уже было сказано, рядом с девчонками дежурили мелкие мальчишки (семи-девяти лет), готовые по одному только слову вылететь на улицу и бежать разыскивать необходимого человека, чтоб передать ему записку или вызов в диспетчерскую. Была даже своя собственная дежурная машина, прикреплённая к этому учреждению. Та самая Пиканта. Автомобиль матери Шиши. Изрядно уже потрёпанная и помятая, но до сих пор вполне на ходу.
Кроме связи диспетчерская осуществляла надзор за распорядком дня. Ну, в том смысле, что у них была прошнурованная тетрадка с расписанием событий каждого дня с количеством задействованного народа и графиком его выполнения. Так что там было не только какому отряду во сколько часов и в какую столовую идти на обед, а также и то, у кого сегодня банный день по расписанию, но и более глобальные события. В идеале, в диспетчерской должны знать где сейчас находится и чем занимается каждый из четырёх сотен живущих в анклаве детей. Звучит грандиозно, но на самом деле не так сложно, как первоначально кажется. Пока идеала, увы, не получалось, но мы изо всех сил стремились к нему.
Возглавляла эту архиважную организацию Сова. Да-да. Мой личный секретарь ушла на повышение. Ну а кому ещё я мог доверить такое важное направление? Никто другой, пожалуй, и не справился бы. А тут... Помню, когда Сова только взялась быть моим личным секретарем я словно крылья обрёл. На сколько больше дел я стал успевать делать! Теперь ситуация повторилась. С организацией диспетчерской вся эта ежедневная бытовуха перешла в их компетенцию, высвободив для меня несколько лишних часов работы над теми направлениями, где без меня действительно не обойтись. Снова вздохнул с облегчением. (Хотя, конечно же, самой работы меньше вовсе не стало, но она хоть более осмысленная теперь...)
Ну а как же личный секретарь, спросите вы? И кто? Соня, уходя, подобрала себе замену. Совсем зелёную девчонку (от силы лет двенадцать) Ленку Перову, по прозвищу Перо. Классический «синий чулок». Очень серьёзная и ответственная девочка. Отличница, наверняка, в школе была. Понятно, что сразу заменить Сову она не могла, и переходный период по сути длится до сих пор, но Сова, которая её страхует, всё меньше может уделять ей времени, так как её и саму накрыло работой в диспетчерской. Так что постепенно новая секретарь получает всё больше и больше самостоятельности.
Меня эта пигалица поначалу откровенно побаивалась. Да что там побаивалась, боялась. Вот, вроде, и не рычал на неё ни разу, не высмеивал, а поди ж ты! Видать, понарассказали про меня всякого (девки это любят), а может и Стюарт постарался, показав свой фильм про мой турнир, в своём музее.
Ну да. Стюарт, (не без участия Шамана, как я подозреваю, самому-то ему такое явно потянуть не под силу) из огромного количества доставшегося в виде трофеев видеоматериала с турнира сумел смонтировать вполне приличный фильм. Там было всё. И церемония открытия с представлением всех участников. И крупные планы лиц бойцов, и все бои. И даже события между боями! Пусть более скупо, но, оказывается, и они где-то фиксировались! Например, было видно как Дон первым подскочил на защиту Навы. А следом и Арбуз, а там и мы с Грекой подошли... Снято было явно издалека. Крупных планов тут не увидишь, но Шаман (по любому, Вовчик же монтировал!) вставил явно из других эпизодов. В итоге получилось вполне кинематографично...
Не знаю... Стюарта-то понять можно, он искренне восхищается моим «подвигом», и собирая из кусочков этот фильм наверняка находил для себя лишние подтверждения своей правоты. Мне же смотреть его было тяжело. Ведь, как бы то не было, из всех участников турнира в живых остался я один. Я не смог смотреть весь фильм. Досмотрев до сцены, где Наву заставили-таки выйти на бой против Качана, я просто встал и вышел из комнаты. Не могу... Не хочу переживать это ещё раз. Слишком глубоки раны. Слишком больно мне становится, когда я их просто вижу...
А вот среди молодёжи этот фильм пользуется бешеной популярностью. Я, вроде как, запретил Стюарту показывать его кому бы то ни было, но, как я не без оснований подозреваю, тот всё равно продолжает это делать. Правда, уже тайком и только избранным. Свой фан-клуб юных Шишинцев образовался.
А это — тоже проблема. Что с ними делать? Запрещать по настоящему? Бесполезно. Нет ничего более притягательного для детской психики, чем запретный плод. И стоит только что-то наглухо запретить — тут же найдутся желающие пощекотать себе нервы. Так что нет, не вариант.
Разрешить и возглавить? Можно. По крайней мере, контроль будет. Да и вообще полезный инструмент может получится. Вот только в сутках всего 24 часа, и времени этим заниматься у меня нет совсем. А пустить всё на самотёк... Они там такого наворотят, что впору за голову хвататься будет. А поставить во главе такого человека, которому я бы мог доверять всецело... Так они наперечёт все и уже давно при деле.
Вот и вышло такое вот половинчатое решение. Официально я, вроде как, всё запретил, а на деле смотрел на их организацию сквозь пальцы. Вроде как удавку накинул, но не пока не использую. Будет нужно — затяну, так чтоб и вздохнуть не могли. А нет — могу и вовсе снять... Запрет-удавку, в смысле. Политика, тудыть её в коромысло!
Единственное отдушиной, где царил относительный порядок, оказалась семья. И то, только потому, что за неё всерьёз взялась доктор Лиза. Поначалу-то, стоило мне сбежать от её пригляда в больничке в ставшую уже родной комнату на втором этаже «Белого дома»