Однако и в том и в другом случае объективные военные расчеты отступили перед субъективными желаниями царствующих особ. Нам представляется, что рискованное стремление всегда осторожного царя Петра к решительному столкновению с королем Карлом на поле битвы было обусловлено индивидуально-психологическими свойствами личности Петра Алексеевича Романова.
Глава 2. Психология и особенности военного мышления противников
§ 2.1. Психология царя Петра I
Описания внешности царя, даваемые его современниками (высокий рост – 2,045 метра, сутулость, длинные конечности[266]), а также восковая статуя («восковая персона») и бюсты на основе посмертной маски работы Б. Растрелли (Bartholomeo Karl Rastrelli), отражающие реальные пропорции его тела и внешности, позволяют использовать для характеристики психологического профиля Петра I результаты исследований известного немецкого ученого-психиатра и психолога Э. Кречмера (Ernst Kretschmer).
Э. Кречмер, рассматривая психиатрические проблемы с конституциональной (генотипической) точки зрения, высказал мнение, что телесный и психический типы обусловлены эндокринной каузальностью, поэтому в большинстве случаев можно распознать соответствующие психофизические взаимоотношения: «Для психиатра не существует более безразличных вещей в строении тела пациентов»[267]. Однако отдельные морфологические детали важны лишь в рамках больших типичных общих картин строения тела.
Кроме того, по результатам исследований психиатрических больных обнаружилось, что черты лица концентрированно демонстрируют значительную часть выявляющихся в общем строении тела анатомических структурных принципов. «Лицо – это визитная карточка общей индивидуальной конституции»[268]. В чертах и мимике лица отражены особенности психомоторики и эндокринный генезис человека.
Соответственно, по мнению Э. Кречмера, анатомическое строение тела и конфигурацию черт лица целесообразно использовать в качестве психофизической конституциональной формулы.
Разделив людей на две группы, по их склонности при определенных условиях жизни и развития к тем или иным типам эндогенных психических заболеваний: 1) циклотимические (или циркулярные) – колеблющиеся между здоровьем и болезнью личности, принадлежащие к тому конституциональному кругу, представители которого обнаруживают в легкой степени основные симптомы маниакально-депрессивных психозов (в переходной форме между здоровьем и болезнью – циклоиды); 2) шизотимические – принадлежащие к группе, склонной к шизофрении (в переходном состоянии – шизоиды), Э. Кречмер установил основные и смешанные типы внешности, отвечающие каждой из этих групп.
В частности, рассматривая диспластические специальные типы, объединяющие варианты внешности, сильно уклоняющиеся от главных, наиболее часто встречающихся типов (названных астеническим, атлетическим и пикническим типами), Э. Кречмер описал подгруппу из мужчин-шизофреников с высоким ростом и черепом в форме башни, которые имеют много общего с чертами царя Петра[269]: «Ниже узкоидущей надстройки башенного черепа сидит очень высокое костлявое лицо с выступающим, в корне резко втянутым, тупым носом. Нижняя челюсть часто высока и груба. Неподвижные усы торчат как щетки, брови также чрезмерно разрослись. Кроме того, во многих случаях волосы на голове очень густы. Это, уже само по себе страшное, лицо со своеобразным черепом и щетинистой бородой сидит на длинной, вытянутой, непропорционально сложенной фигуре. Большинство представителей нашей группы выше среднего роста (максимум – 184, минимум – 168 см) и обнаруживают габитус, представляющий нечто среднее между астеническим и атлетическим. Осанка часто дряблая, несколько согнутая, на длинных тонких руках висят большие кисти, встречаются фигуры неуклюжие, мускулистые, с широко выступающим плечевым поясом или диспропорциональные – с узкими плечами и длинной, узкой грудной клеткой». И далее: «В одном из случаев наблюдались в комбинации: чрезмерная длина конечностей, гипоплазия яичка и половых органов и гомосексуальность с детства».
Описываемые современниками поведенческие особенности царя Петра (ригидность мышц и стереотипность поз, гримасничанье, неопрятность, несогласованные движения, импульсивные насильственные действия[270]) также хорошо согласуются с типичными симптомами шизофренических расстройств психики[271].
Э. Кречмер приводит описание характерологических признаков шизотимических личностей, замечая, что: «Цветы шизофренической внутренней жизни нельзя изучать на крестьянах, здесь нужны короли и поэты»[272]. В наиболее общем плане шизоиды отличаются богатством скрытой от постороннего внутренней жизни (аутизм – жизнь в самом себе), которая маскируется язвительно-грубым или ворчливо-тупым, или желчно-ироническим, или моллюскоподобно-робким внешним поведением. Наиболее часто встречающейся и характерной шизоидной чертой при этом являются колебания психической возбудимости между полюсами чрезмерной раздражительности и чрезмерной холодности, степень которых зависит от различных комбинаций индивидуальной предрасположенности. Несоответствие между нечувствительностью к внешним эмоциональным раздражителям при сверхчувствительной внутренней психоэмоциональной сфере приводит к раздроблению личности, конфликту между «Я» и внешним миром, безграничной переоценке самого себя. Эмоциональная установка отдельного шизоида в отношении ближнего заключается в различных соотношениях безразличия, застенчивости, иронии, угрюмости и жестокости. Формализм и педантизм прикрывают отсутствие у шизоида эмоциональной сердечности и искренней заинтересованности в отношении других людей. Шизоиды стремятся ограничить общение с другими, выделив замкнутый круг приемлемых индивидов с подходящими качествами. Как следствие, для шизоидов характерны резкий эгоизм, чрезмерное самомнение, стремление к доктринерским принципам и улучшению мира.
Широко распространенным отличием шизоидов является резкая аффективная холодность по отношению к судьбе другого человека, которая в период полового созревания и в постпсихотической стадии зачастую трансформируется в угрюмую жестокость или робкую боязливость. Это сочетается со склонностью к схематической, принципиальной последовательности и строгой справедливости. В совокупности с характерной для шизоидов недостаточной устойчивостью сексуального инстинкта, эмоциональная холодность зачастую приводит к садизму.
Поэтому среди шизоидов, называемых Э. Кречмером аффективно-тупыми, выделяется группа гневно-тупых или тупо-жестоких (под термином «тупость» Кречмер понимает не интеллектуальную неразвитость человека, но дефективность эмоционально-психологической составляющей его поведения). Формы их шизофренического гнева по своему психологическому механизму скрытого аффективного застоя и бессмысленного раздражения, когда угрюмая внутренняя раздражительность выливается во вспышку ярости, имеют некоторое родство с известными синдромами травмы мозга и эпилепсии (по некоторым сведениям, царь Петр периодически испытывал припадки, по характеру сходные с эпилептическими, причину которых его современники видели в перенесенном в юности, в ноябре 1693 – январе 1694 гг., воспалительном заболевании, что могло вызвать необратимые локальные изменения в тканях головного мозга[273]). Гневно-тупые шизоиды могут сделаться жесточайшими и опаснейшими тиранами, которые безжалостно относятся к окружающим и распоряжаются ими согласно своим педантичным прихотям. Когда аффективная холодность сочетается с гневливостью, то психическому темпу присуща своеобразная комбинация педантизма и фанатичности, с одной стороны, и странные, порывистые причуды – с другой.
Многие признаки поведения, обнаруживаемые у Петра I, характерны именно для описываемых Э. Кречмером гневно-тупых шизоидов. В частности, помимо государственной и политической тирании, стремления исправить мир в соответствии со своими принципами, многими странностями и причудами, поведение Петра отличалось и феноменальной жестокостью. Одним из внутренних мотивов этой жестокости выступала примитивная мстительность. В полном соответствии с психологическими особенностями психотических личностей данного круга, испытав унижение, Петр никогда не прощал этого и стремился физически уничтожить обидчика.
Так, в 1696 году, при взятии русскими турецкой крепости Азов, в числе условий сдачи крепости царь специально оговорил выдачу своего бывшего приближенного «Якушки», голландца Якова Янсена (Jacob Jansen), который перебежал к туркам во время предыдущей осады Азова в 1695 году, стал янычаром и принял ислам. Переданный русским Янсен осенью был привезен в Москву и казнен колесованием и четвертованием – последовательным переламыванием и отрубанием конечностей[274].
В 1697 году, после раскрытия заговора полковника Ивана Циклера (Циклер был также колесован и четвертован), Петр приказал вырыть захороненный в 1685 году труп Ивана Милославского – главы боярской партии, поддерживавшей царицу Софью, и в открытом гробу, запряженном 12 свиньями, подвезти его под эшафот, на котором четвертовали заговорщиков, так, чтобы их кровь лилась на сгнившего покойника[275]. В период с сентября 1698 по февраль 1699 гг. были казнены около тысячи взбунтовавшихся против условий службы стрельцов, причем царь лично отрубил некоторым головы, а трупы казненных оставались на виселицах, плахах и колах пять месяцев (195 из них висели непосредственно на стенах Новодевичьего монастыря – так, чтобы их могла видеть содержавшаяся там царевна Софья; всего по делу о стрелецком бунте и заговоре с целью воцарения Софьи проходили 1714 стрельцов, а также несколько десятков членов их семей и доверенные люди Софьи, которых пытали дыбой и каленым железом в четырнадцати застенках в селе Преображенское, причем, по свидетельству очевидцев, сам царь Петр с видимым удовольствием присутствовал при допросах)