ался отнюдь не однозначен. Тем более что условия боевых действий под Полтавой были несопоставимы с прежними битвами и сражениями шведской армии, особенно в части количественных характеристик сил и средств противника.
Русская армия:
1. Главные силы в укрепленном лагере и вокруг него в районе между Яковецким лесом и рекой Побыванкой: 64 батальона пехоты (23 линейных пехотных полка – 49 батальонов численностью около 24 тыс. военнослужащих, 4 полка пеших гренадер – 8 батальонов численностью около 1,8 тыс., 2 гвардейских пехотных полка – 7 батальонов численностью около 4,2 тыс.[538]) – приблизительно 30 000 солдат и офицеров; 13 драгунских полков – около 10 000 солдат и офицеров[539]; армейский артиллерийский полк – 32 полевых орудия разных калибров и 20 мортир 6-фн калибра на базе 3-фн пушек (309 солдат и офицеров), полковая артиллерия – 35 орудий 3-фн калибра (186 солдат и офицеров), 20 артиллерийских 3-фн орудий и 1 гаубица 18-фн калибра (либо 1 конно-вьючное орудие – 6-фн мортирка) в частях «гвардейской бригады»;
2. Кавалерийская группировка и гарнизоны десяти редутов в районе между Малобудищенским и Яковецким лесами: 13 драгунских полков, 3 конногренадерских полка и отдельный эскадрон – приблизительно 12 000 солдат и офицеров и 13 артиллерийских 2-фн, 3-фн и 18-фн орудий и гаубиц, а также 4 закрепленные на лафетах 6-фн мортирки (либо 4 шестифунтовые мортиры на базе трехфунтовых пушек)[540]; 13 батальонов пехоты (6 линейных пехотных полков[541]) – 4730 солдат и офицеров и 2 артиллерийских 3-фн орудия;
3. Боевое охранение в полевых укреплениях севернее деревни Яковцы: 2 батальона пехоты (1 линейный пехотный полк) – около 900 солдат и офицеров; 1 драгунский полк и 2 отдельных эскадрона – до 1000 солдат и офицеров[542];
4. Иррегулярная конница и пехота в районе Малые Будищи, Иванчинцы, Жуки, Тахтаулово: 9 городовых, 3 компанейских и 1 сердюцкий украинские казацкие полки[543] – около 10 000 конных и 6000 пеших казаков, 2 молдавских гусарских полка – около 2000 волохов;
5. Иррегулярная кавалерия в районе русского укрепленного лагеря между Яковецким лесом и рекой Побыванкой – около 2600 донских, терских и яицких казаков, до 1000 курских и чугуевских калмыков, 400 юртовских татар;
6. Гарнизон в Полтаве: 7 батальонов пехоты (2 линейных пехотных полка – 4 батальона, сводный отряд из 3 батальонов[544]) и отдельные местные вооруженные формирования – около 3000 солдат и офицеров и 2000 казаков и ополченцев (с учетом потерь), 28 артиллерийских орудий разных калибров;
7. Гарнизоны в полевом лагере в районе деревни Петровка и полевых укреплениях в районе деревни Семеновка: 5 батальонов пехоты (2 линейных пехотных полка[545]) – около 2000 солдат и офицеров;
8. Охранение части армейского обоза в районе села Решетиловка: 2 батальона пехоты (1 линейный пехотный полк[546]) – около 900 солдат и офицеров.
Относительно организации русской армии, то она, в отличие от шведской, имела вполне современную структуру, включавшую звенья ротного, батальонного, полкового, бригадного и дивизионного уровня. Пехотные дивизии включали шесть-семь пехотных полков, то есть две бригады по три-четыре полка в бригаде, и имели постоянных командующих офицеров – командира дивизии в звании генерал-лейтенанта, с одним или двумя помощниками в звании генерал-майора, а также командиров бригад – бригадирами или полковниками, которые одновременно руководили одним из пехотных полков бригады (командир дивизии и его помощники также номинально являлись «шефами» определенных полков и могли принять непосредственное командование данными частями). Аналогично кавалерийские дивизии состояли из двух бригад по два-четыре полка в каждой, также имея постоянный командный состав. Наличие постоянно действующего командного звена на дивизионном и бригадном уровне предоставляло русской армии некоторое преимущество над противником, где командиры оперативно-тактических групп менялись в связи с условиями оперативной обстановки, как и сам состав этих групп. Вместе с тем на уровне бригад и дивизий пехотные и кавалерийские части в русской армии тоже зачастую перемешивались, «тасовались» между соединениями, выделялись в оперативно-тактические группы переменного состава для решения тех или иных частных задач. Фактически русское командование использовало дивизионную и бригадную форму организации войск для гибкого реагирования на изменяющиеся условия оперативной обстановки, так что существенных отличий между обеими сторонами здесь не отмечается. Тем не менее, наряду с изложенным, русская армия имела существенное преимущество в организации своей артиллерии за счет полкового звена, помимо того, что бригадам и дивизиям придавалась армейская артиллерия. Наличие постоянной полковой артиллерии существенно повышало огневую мощь русских войск, хотя и снижало их маневренность.
В целом русская армия имела лучшую организацию, чем шведская, поэтому король Карл XII впоследствии был вынужден осуществить реорганизацию шведских вооруженных сил, но он пришел к пониманию ее необходимости и начал осуществлять только после своего возвращения в Швецию в 1716 году, когда Северная война была уже фактически проиграна. Король ввел в шведской армии бригадное звено управления и оперативные объединения – армейские группы; каждый род войск получил отдельного командующего; был организован Главный штаб в составе семи отделов, включая оперативный отдел, отвечавший за планирование и подготовку операций; отдельные артиллерийские подразделения стали придаваться пехотным и кавалерийским частям для организации тактического взаимодействия на поле боя.
Таким образом, русские сосредоточили в районе предстоящих боевых действий 41 полк пехоты (46–46,5 тыс. чел.), 30 полков кавалерии (24,7 тыс. чел.) и 22 тыс. иррегулярных войск (15–16 тыс. конницы и 6–7 тыс. пехоты), всего вместе с частями артиллерии от 93 до 94 тыс. солдат и офицеров и 155 орудий; шведы имели 12 регулярных полков пехоты (10,5–11 тыс. чел.) и 15 – кавалерии (11,5–12 тыс. чел.), всего 23,5–24 тыс. солдат и офицеров (включая личный состав армейского артиллерийского полка, иженеров и саперов, больных и раненых военнослужащих) и 41 орудие, а также 6–6,5 тыс. иррегулярной пехоты и конницы (4–4,5 тыс. конницы и 2 тыс. пехоты).
Следовательно, оценки численности русской армии, даваемые шведскими очевидцами в пределах 80–100 тыс. человек, являются вполне достоверными, хотя их неоднократно пытались опровергнуть русские, советские и российские историки, называвшие такие оценки абсурдным преувеличением и вымыслом противника («У страха глаза велики»).
При этом, как справедливо отмечает П. Кротов, само царское командование стремилось впоследствии занизить численность участвовавших в битве русских войск и в пропагандистских целях не указывало в официальных документах расположение некоторых частей и резервов[547]. Соответственно, например, так и не установлено точно участие в Полтавской битве Астраханского, Белгородского, Луцкого, Пермского, Ростовского и Устюжского драгунских полков, которые находились на тот период времени в районе Полтавы вместе с главными силами царской армии, а это еще не менее 3,5–4 тыс. военнослужащих (в частности, по некоторым данным, Устюжский полк полковника Генриха (Андрея) Гротта (Грот, Heinrich von Grott, Groth) был разделен на мелкие группы для несения караульной службы[548], Белгородский полк полковника Михаила Хилинского вошел в состав корпуса генерала Меншикова, сформированного для преследования шведской армии сразу же после Полтавской битвы, а Ростовский полк полковника Михаила Нащокина оказался в составе конного отряда генерала Григория Волконского, отправленного в погоню за королем Карлом XII на правый берег Днепра (по данным П. Кротова, этот отряд общей численностью около 5–5,5 тыс. человек состоял из одного конно-гренадерского полка полковника Г. Кропотова, Белозерского, Каргопольского, Ростовского, Тверского и Ярославского драгунских полков, Переяславского и Лубенского гетманских казачьих полков, а также донских казаков и калмыков[549]).
Также следует отметить, что, по мнению П. Кротова, 24 драгунских и 3 конно-гренадерских кавалерийских полка (включая один сводный полк из двух «шквадронов»), а также Генеральный шквадрон князя Меншикова (общая численность этой группировки составляла около 21 тыс. солдат и офицеров) были расположены все вместе за поперечной линией редутов в открытом лагере (полевом стане), где они и встретили наступление шведской армии утром 27 июня 1709 года[550].
В. Артамонов и В. Молтусов не разделяют данное утверждение, предполагая, в частности, что такое сосредоточение кавалерийских частей было крайне затруднено по условиям местности – не представлялось возможным разместить и развернуть всю кавалерию на узком пространстве, ограниченном со всех сторон редутами, укрепленным лагерем, Малобудищенским и Яковецким лесами[551].
На наш взгляд, для ответа на данный вопрос следует проанализировать состав сил различных групп и группировок русской кавалерии на всех этапах битвы. В частности, группа генерала Гейнске, оперативно выдвинутая для уничтожения вражеской группы генерала Рооса почти сразу же после прохода главных сил шведской армии через систему редутов, не включала ни один из русских кавалерийских полков, принимавших участие в бою на первом этапе битвы. В том случае, если бы эти части располагались к северу от русского лагеря, их затруднительно было бы быстро передислоцировать к югу от него. Для этого требовалось либо провести их по нескольким узким проходам в ретраншементе через весь переполненный войсками лагерь, либо направить по полю перед лагерем на виду у противника, что с большой вероятностью вызвало бы ответную реакцию шведского командования. Однако шведы в тот период никаких перемещений крупных отрядов вражеской кавалерии не зафиксировали. Следовательно, вероятнее всего, в начале битвы эти части – пять драгунских полков – действительно располагались на поле перед лагерем русской армии и оттуда отступили к его южному фасу, получив соответствующий приказ русского командования, решившего разделить кавалерию, чтобы разместить ее как с юга, так и севера от ретраншемента.