У обоих типов иллюзий имеются документальные подтверждения. Израильские сельскохозяйственные коммуны, известные как кибуцы, были основаны в начале XX века утопистами, полными решимости разбить нуклеарную семью. Мальчики и девочки одного возраста жили вместе практически с рождения и вплоть до юношеского возраста; воспитывали их няньки и учителя. Достигнув половой зрелости, эти дети, выросшие вместе, очень редко женились или даже вступали в сексуальные отношения, хотя жениться им никто не запрещал. В некоторых районах Китая было принято, чтобы невеста переезжала в дом к свекрам, в результате чего возникали вполне понятные трения. Родителям пришла в голову гениальная идея – брать невесту для сына в дом еще ребенком, чтобы она уж наверняка всегда была под башмаком у свекрови. Единственное, что они не предусмотрели, – что эта ситуация имитировала основу для психологической связи между братом и сестрой. Когда жених и невеста вырастали, они находили друг друга сексуально непривлекательными, и по сравнению с обычными парами их браки были несчастливыми, непрочными, бездетными и непродолжительными. В некоторых частях Ливана параллельные кузены по отцовской линии растут вместе, как родные братья и сестры. Родители вынуждают их заключать браки, но пары проявляют сексуальное безразличие друг к другу, браки оказываются бездетными и имеют тенденцию распадаться. Практика показывает, что нетрадиционные способы воспитания детей в разных странах мирах имеют один и тот же результат, и различные альтернативные объяснения здесь можно исключить.
Люди, вступающие в кровосмесительные отношения, напротив, не вырастают вместе. Исследование фактов инцеста между братьями и сестрами в Чикаго выявило, что из всех этих пар о браке задумывались только те, кто был воспитан по отдельности. Отцы, которые совершают сексуальное насилие над дочерьми, в основном проводят с ними меньше времени, чем когда они были маленькими. Отчимы, которые контактировали со своими падчерицами не меньше, чем их биологические отцы, ничуть не более склонны к насилию над ними. Рассказывают, что приемные дети, найдя своих биологических родителей, братьев и сестер, нередко испытывают к ним половое влечение, хотя мне не известно контролируемых исследований, которые бы это подтверждали[524].
Эффект Вестермарка объясняет историю с самым знаменитым инцестом в мире: историю Эдипа. Лай, царь Фив, получил предостережение от оракула, что его убьет собственный сын. Когда Иокаста, его жена, родила сына, он связал младенца и оставил его умирать в горах. Эдипа нашел и воспитал пастух, а затем усыновил царь Коринфа, воспитавший его как родного сына. Во время визита в Дельфы Эдип узнал, что ему предначертано судьбой убить отца и жениться на своей матери, поэтому он ушел из Коринфа и поклялся никогда не возвращаться. По пути в Фивы он встретился с Лаем и, поссорившись с ним, убил его. Разгадав загадки Сфинкса, он получил в награду престол Фив и руку их овдовевшей царицы, Иокасты – его биологической матери, которая его не растила. У них родилось четверо детей, прежде чем Эдип узнал плохую новость.
Тем не менее на наиболее важное достижение теории Вестермарка указывает Джон Туби. Идея о том, что любой мальчик хочет переспать со своей матерью, кажется большинству людей глупейшей из того, что они когда-либо слышали. Фрейду она таковой не казалась: он писал, что, будучи мальчиком, испытал эротическое возбуждение, увидев, как его мать переодевается. Однако у Фрейда была кормилица, и вполне вероятно, что он в раннем детстве не пережил той близости с матерью, которая бы убедила его систему восприятия в том, что госпожа Фрейд – его мать. Теория Вестермарка «перефрейдила» самого Фрейда.
Мужчины и женщины
Мужчины и женщины, женщины и мужчины.
Из этого никогда ничего не выйдет.
Иногда, конечно, у них что-то выходит. Мужчина и женщина могут влюбиться друг в друга, и обязательным условием для этого, как мы видели в главе 6, является выражение серьезности намерений. Мужчине и женщине нужны ДНК друг друга, поэтому они и получают удовольствие от секса. Мужчину и женщину связывает заинтересованность в общих детях, и формирующееся между ними прочное чувство призвано защищать этот интерес. Муж и жена могут быть лучшими друзьями и всю жизнь обеспечивать друг другу надежность и доверие, лежащие в основе логики дружбы (подробнее об этом я расскажу чуть позже). Эти чувства происходят из того, что если мужчина и женщина моногамны, связаны на всю жизнь и не подчинены интересам собственной семьи, то их генетические интересы будут совпадать.
К сожалению, это очень значительное «если». Даже самые счастливые пары иногда грызутся, как кошка с собакой; на сегодняшний день 50 % браков в США заканчиваются разводом. Джордж Бернард Шоу писал: «Когда мы желаем почитать о подвигах, совершенных во имя любви, куда мы обращаем свой взор? К рубрике “убийства”». Конфликт между женщиной и мужчиной, иногда даже роковой, – это универсальное явление, которое наводит на мысль, что секс в отношениях между людьми играет роль не связующей силы, а скорее разделяющей. Опять же об этой избитой истине необходимо напомнить, потому что общепринятые взгляды ее опровергают. Один из утопических идеалов 1960-х годов, о котором твердят все, начиная с таких секс-гуру, как доктор Руфь, это в высшей степени эротическая, доставляющая взаимное удовольствие, свободная от вины, эмоционально открытая, продолжающаяся всю жизнь моногамная связь. Альтернативой от контркультуры была в высшей степени эротическая, доставляющая взаимное удовольствие, свободная от вины, эмоционально открытая круговая оргия. И то и другое называли характерным для наших человекообразных предков, для ранних этапов развития цивилизации или для примитивных племен, живущих где-то далеко. И то и другое – такой же миф, как и Эдемский сад.
Борьба между полами – это не просто стычка в войне не связанных между собой индивидов; эта борьба разворачивается на совершенно иной арене; причины этого впервые объяснил Дональд Саймонс. «Если говорить о человеческой сексуальности, – писал он, – существует женская человеческая натура и мужская человеческая натура, и эти две натуры чрезвычайно различаются… Мужчины и женщины различаются своей сексуальной натурой потому, что в ходе невероятно долгой фазы охотничества и собирательства в истории эволюции человека сексуальные желания и расположения, которые были адаптивными для того или другого пола, для противоположного пола были билетами в репродуктивное забвение»[525].
Многие люди отрицают, что между полами существует много интересных различий. В моем университете студентам, выбравшим курс гендерной психологии, говорили на лекциях, что единственное достоверно установленное различие между мужчинами и женщинами заключается в том, что мужчинам нравятся женщины, а женщинам нравятся мужчины. Две человеческие натуры Саймонса при этом списываются со счетов как «гендерные стереотипы», словно это доказывает, что его теория ложна. Убеждение, что пауки плетут паутину, а свиньи этого не делают, – тоже стереотип, но это не делает его ложным. Как мы увидим далее, некоторые стереотипы, касающиеся сексуальных чувств, доказаны вне всякого разумного сомнения. Более того, исследователи половых различий обнаружили, что многие гендерные стереотипы основаны как раз на недооценивании документально подтвержденных различий между полами[526].
Зачем вообще нам секс? Лорд Честерфилд, говоря о сексе, отмечал: «поза нелепая, удовольствие минутное, а расходы огромные». С биологической точки зрения, расходы действительно ужасны, так почему же почти все сложные организмы размножаются половым путем? Почему женщины не рождают путем непорочного зачатия дочерей, которые будут клонами их самих, вместо того чтобы тратить половину своих беременностей на сыновей, у которых нет нужных органов для производства внуков и которые не годятся ни на что кроме того, чтобы служить донорами спермы? Почему люди и другие организмы обменивают половину своих генов на гены другого представителя своего вида, увеличивая разнообразие потомства ради самого разнообразия? Они делают это не для того, чтобы ускорить эволюцию, ведь отбор организмов происходит по признаку приспособленности в настоящем. И не для того, чтобы адаптироваться к изменениям среды, потому что произвольные изменения в уже адаптированном организме могут с большей степенью вероятности оказаться изменениями к худшему, чем к лучшему, – ведь вариантов неудачных адаптаций значительно больше, чем удачных. Лучшая теория, предложенная Джоном Туби, Уильямом Гамильтоном и другими учеными и теперь подтвержденная несколькими видами доказательств, заключается в том, что секс – это защита от паразитов и патогенных (болезнетворных) микроорганизмов.
С точки зрения микроба, вы – большой вкусный пирожок, который так и хочется съесть. У вашего тела совсем другое мнение: у него сформировалась целая батарея оборонных средств (от кожи до иммунной системы), цель которых – не впустить микробов или уничтожить их. Между паразитами и питающими их хозяевами идет гонка вооружений, хотя гораздо более удачным будет сравнение с противостоянием между слесарем, изготавливающим замки, и вором-домушником. Микробы очень малы, и они разрабатывают всевозможные дьявольские хитрости для того, чтобы проникнуть в организм и захватить механизмы клеток, использовать их сырье и выдать себя за собственные ткани тела, тем самым не дав себя обнаружить иммунной системе. Тело реагирует формированием более надежной системы защиты, однако у микробов заведомо есть преимущество: их значительно больше, и они могут размножаться в миллионы раз быстрее, благодаря чему они быстрее эволюционируют. Они могут значительно эволюционировать даже за время жизни организма-хозяина. Какие бы молекулярные замки ни сформировало тело, патогенные микробы могут сформировать ключи, позволяющие их открыть.