Я жалею, что не научился играть на клавишных, но я двигался туда, куда меня вели интересы (и способности). Я не брал уроков игры на гитаре. Со временем (и его прошло немало) я разучил больше аккордов и начал «слышать» гармонии и тональные отношения. И конечно же, за эти годы научился гораздо большему количеству грувов, а также тому, как их инстинктивно чувствовать и как ими наслаждаться. Я научился всему этому: я не был рожден с этими знаниями. Но даже в самом начале, играя всего несколько нот, я уже чувствовал, что могу что-то выразить или, по крайней мере, получить удовольствие, используя свои крайне ограниченные способности. Когда я что-нибудь делал из музыки – что угодно, даже что-то совсем сырое, – пусть и на мгновение, но все же игнорировал и отбрасывал ноющее чувство, что не «соответствую», что я не такой творец, как те, другие. Чутье подсказывало мне: то, что я делаю, – ничуть не хуже.
Глава одиннадцатаяГармония мира
Пока она длится, вы сами – музыка.
До сих пор мы обсуждали, как распространяется музыка, как на нее влияет архитектура и многое другое, но не обсудили, зачем нам вообще нужна музыка? Есть ли в ней смысл? Откуда она взялась?
Я бы сказал, что музыка – это не просто развлечение, а часть того, что делает нас людьми. Да, ее практическую ценность определить немного труднее, чем ценность математики или медицины, по крайней мере с нашим современным образом мышления, но, думаю, многие согласятся, что жизнь без музыки для слышащего человека – это не жизнь в полном смысле слова.
Все началось со звука. «В начале было Слово» – так написано в Библии. Нам говорят, что это был звук Божьего голоса, который заставил Ничто стать Чем-то. Я не склонен к буквальному толкованию таких вещей. Сомневаюсь, что под «словом» здесь понимается какой-то слог или фактическое высказывание. Мне легче вообразить себе это «слово» неким звуковым событием, небесной вибрацией, чем настоящим словом. Можно развить эту идею и допустить, что древняя метафора отражает представление о Большом взрыве – действительно очень большом «звуке», который все еще распространяется из своего теоретического начала и из которого произошел наш мир и все сущее. Если это и было «слово», которое молвил Бог, нам с физиками не о чем спорить. В любом случае показательно, что выбранная метафора – «слово», а не рисунок, текст или, к примеру, танец.
Хотя звук в этом сценарии и был ключом к созданию, Большой взрыв точно не музыка. Есть много предположений о том, как музыка впервые появилась на свет. Некоторые говорят, что музыка возникла из невербальных звуков, которыми матери баюкают детей, в то время как другие связывают музыку со звуками природы, в том числе теми, которые издают животные. Еще одна теория предполагает, что музыка берет начало из звуков, которыми воинов вводили в состояние транса. Музыковед Иосиф Жордания предполагает, что полная тишина кажется угрожающей, и, дабы заполнить эти страшные пустые пространства, люди принимались что-то свистеть или напевать. До сих пор неизвестно, какая из этих теорий верна, но все согласны, что музыка появилась одновременно с людьми.
Самые ранние свидетельства того, что древний человек действительно создавал музыку, относятся к эпохе примерно 45-тысячелетней давности. Неандертальцы и другие «обитатели пещер» играли на флейтах, которые, похоже, были основаны на диатонических звукорядах. Диатоника – знакомая почти каждому из нас интервальная система из семи нот. Если нажимать на белые клавиши фортепиано начиная и заканчивая до, выйдет диатоническая гамма. Слева вы видите фотографию одной из этих флейт, которая была найдена в Дивье Бабе, на территории современной Словении.A
Канадский музыковед Боб Финк предполагает, что ноты, вылетающие из отверстий этой костяной флейты, являются началом диатонической гаммы: до, ре, ми, фа[126]. По мнению Финка, если представить себе расширенную версию такой флейтыB, на ней можно было бы сыграть всю диатоническую гамму целиком. Не все с ним соглашаются, но есть веские доказательства того, что шумеры (около 3100–2000 до н. э.) и вавилоняне (около 2000–1600 до н. э.) тоже использовали диатонику.
Диатоническая шкала на клинописных табличках, найденных в Ниппуре (современный Ирак), датируется 2000 годом до н. э. Музыкальные инструменты были найдены в месопотамских захоронениях, а на фреске из гробницы в Египте, датируемой 1200 годом до н. э., изображены церемонии, на которых музыканты играют на лирах, барабанах и флейтах. Квинты, кварты и сексты между нотами на этих инструментах соответствуют консонантным интервалам, которые в ходу до сих пор. «Консонантными» в данном случае называются интервалы, которые звучат «устойчиво», в то время как диссонантные интервалы звучат неустойчиво, и «хотят» прийти к разрешению. Консонантные интервалы комфортны для прослушивания, что привело ученых к мысли, что у нас может быть врожденная биологическая предрасположенность к определенным музыкальным интервалам.
Вот репродукция таблички, найденной в Угарите, на территории современной Сирии, самый древний сохранившийся пример записанной музыки, датируемый 1400 годом до нашей эры.C Это гимн Никкаль, богине садов. На табличке записаны инструкции для певца и для аккомпаниатора на лире. На других клинописных фрагментах описано, как настроить лиру, – так мы узнали, что здесь тоже использовали диатонику. К моему удивлению, на некоторых табличках даже указаны имена композиторов. Уже тогда существовали выдающиеся специалисты в этом деле, которое мы называем музыкой.
Как звучала древняя музыка? Хотя мы можем распознать ноты, которые играли флейты и лиры, немного сложнее выяснить манеру пения и то, как были структурированы песни. Громко ли пели певцы или почти шептали? Пели ли они грудным голосом или подвывали носом? Музыковед Питер ван дер Мерве предполагает, что месопотамские певцы пели с интенсивными, но внутренне направленными эмоциями, как это делают современные ассирийские музыканты: они поют, словно прислушиваясь к себе. Такая манера передает интенсивность переживания и намекает, что вы общаетесь со своими внутренними чувствами, песня как бы исходит из глубины души, а не просто служит манифестацией эго исполнителя. Подразумевается, что певец – это не столько исполнитель, сколько проводник. Существует достаточно явная связь между этим видом пения и современной манерой исполнения фламенко. Мало что изменилось.
В Китае найдены флейты девятитысячелетней давности, которые могут играть гаммы, очень похожие на месопотамские, что вызывает вопрос: не привыкли ли мы в результате эволюции предпочитать одни ноты другим? Развилось ли у нас неврологическое «ухо», предрасположенное наслаждаться структурированными звуками, которые человечество стало называть музыкой? Даже младенцы предпочитают консонантные гармонии и способны различать гаммы. Младенцы также могут чувствовать «относительность интервалов», что означает, что вы можете петь «C днем рождения» ребенку, и, если ребенок знает песню, весьма вероятно, что с какой бы ноты вы ни начали, какую бы тональность ни выбрали, он все равно узнает мелодию. Может показаться, что в этом нет ничего особенного, но на самом деле это довольно сложно, потому что сами по себе ноты полностью изменятся, если певец будет петь в другой тональности. Например, третья нота в мелодии больше не будет ля, но мелодия останется узнаваемой.
Компьютер пока не может «узнавать» мелодии в другой тональности: он может сравнивать мелодии лишь в заданной тональности. Для современных компьютеров песня, которая начинается в до мажоре, отличается от той, которая начинается в си-бемоль мажоре, даже если мелодия идентична. Мы развили много чрезвычайно специализированных навыков – физических и неврологических, – которые связаны с созданием музыки. Все это важные качества homo sapiens, и, несмотря на культурные различия, музыкальные формы и структуры часто оказываются у многих народов общими. Мы задаемся вопросом, почему в течение столь долгого времени используем одни и те же гаммы. Какие более крупные закономерности во Вселенной заставляют нас тяготеть к определенным музыкальным отношениям и формам?
Музыка сфер
Последователи Пифагора (около 590 г. до н. э.) назывались акусматиками (то есть «слушателями»), потому что они слушали своего наставника, не видя его самого: он оставался скрытым за занавесом. Возможно, идея была в том, чтобы помочь слушателям сосредоточиться исключительно на его словах. Пифагор предположил, что возможностью наслаждаться определенными гармониями и определять интервалы мы обязаны Божьему промыслу. Он установил, что за этими нотами стоят математические соответствия – явление, на которое он впервые обратил внимание, когда проходил мимо кузницы и заметил, что звуки от ударов различных молотков образуют одни и те же интервалы. Почему? Дело было в весовых отношениях молотков – удары двенадцатифунтового молотка и шестифунтового молотка образовывали интервал в октаву. Аналогично, струна, зажатая на 3/4 своей длины, производит ноту, которая на 1/4 выше октавы от звука полноразмерной струны. Получившаяся кварта чрезвычайно распространена и приятна слуху. Если струна зажата на 2/3 длины, прозвучит идеальная квинта. Зажатая на середине струна прозвучит на октаву выше, чем полная длина струны. Излишне говорить, что все это несколько странно. Даже жутко. Почему это именно так?
Пифагор предположил, что боги обычно предпочитают небольшие числа, такие, как в этих дробях, потому что простота по сути своей более элегантна. Пифагор был слегка помешан на числах и потому пришел в восторг, обнаружив математические основы для самых распространенных музыкальных гармоний. Будто он нашел ключ ко Вселенной. Далее греческий философ выделил три вида музыки: инструментальную, человеческую и небесную. Музыка, исполняемая на инструментах смертными, рассматривалась как бледное эхо «первоначальной» небесной музыки – идея, которая, кажется, предвосхищает платоновский миф о пещере. Небесная музыка, музыка, которой мы пытаемся подражать, – божественная гармония, – по словам Пифагора, действительно существует и имеет свой источник в сферах, которые «держат» планеты. Он считал, что планеты прикреплены к вращающимся сферам (а как еще они могут оставаться наверху?) и каждая планета вместе со своей сферой производит свой собственный уникальный тон в эфире. Отсюда и выражение «музыка сфер». Расстояния между сферами (и их планетами) были, конечно, основаны на ряде соотношений, которые соответствовали «гармоническим» и математическим соотношениям или относительно простым их комбинациям. Таким образом, вся Вселенная, или то, что было известно о ней в то время (считалось, что звезды также лежат на этих сферах), была подобна гигантскому механическому инструменту, производящему постоянно меняющийся аккорд, когда сферы скрипели в эфире. Подразумевалось, что все земные гармонии – гармонии всех вещей, мертвых и живых, как внутри, так и снаружи, – были основаны на тех же самых соотношениях.