Упражнение 28. Напишите эссе «Я не боюсь, потому что боятся все». Вспомните в нем те случаи, когда вы проявили смелость – как это было, что вы при этом чувствовали, как действовали. Вспомните те случаи, когда вы струсили. Попробуйте переиграть их – как иначе можно было поступить? Какие были варианты, даже если самые фантастические? Какую пьесу из всего этого можно создать?
Упражнение 29.Вы уже составили список того, чего вы боитесь, в упражнении 11. Теперь можно сделать следующий шаг. Выберите из списка один самый жгучий страх, самый страшный для вас на сегодняшний день. Останьтесь в помещении в одиночестве, лучше перед сном, вечером, когда накопилась дневная усталость. Засеките 15 минут и говорите на диктофон все, что придет в голову по поводу этого страха: словесный поток, свободные ассоциации. Ваша задача – передать страх, чтобы даже вашему диктофону стало страшно. Не надо лечить себя и успокаивать, наоборот – погрузитесь глубже. Во время разговора (не надо к нему готовиться, что-то писать или составлять план – ни в коем случае) вы можете останавливаться, делать паузы, молчать – не выключайте диктофон, продолжайте говорить. Вы можете перескакивать с темы на тему, повторяться, говорить что-то вроде бы несвязное или малозначительное – не страшно, просто продолжайте. Когда истекут 15 минут, выключите диктофон. И расшифруйте ваш аудиофайл – сделайте из него текст. Ваша задача – ни в коем случае не редактировать его, ничего не убирать и не добавлять, паузы обозначать многоточием, все ошибки, неправильности, повторы оставлять, как и брошенные предложения. Вы абсолютно точно и очень тщательно переводите аудио в текст без какой-либо редактуры. Проанализируйте, какие инсайты принесло вам это упражнение. Может быть, монолог зацепил какие-то важные для вас темы, события, людей. Может быть, вам захочется написать об этом пьесу и даже отдать часть своего монолога персонажу.
Упражнение 30.Напишите письмо человеку, который был причиной, свидетелем или участником вашей обиды. Пусть это будет очень откровенное письмо, обнажающее вашу боль. Пишите максимально честно, несдержанно, драматизируйте, обвиняйте, жалуйтесь, угрожайте, умоляйте. Не отправляйте это письмо – лучше сделайте из него пьесу. Пусть вся эта ситуация случится с каким-нибудь персонажем. Дайте ему пострадать, и пусть он совершит по этому поводу какие-то поступки. Пусть вся эта ситуация его изменит – решите, в какую сторону. Он станет лучше и сильнее? Осторожнее и взрослее? Он озлобится и станет слабее? Решать вам.
Упражнение 31.Напишите короткий сюжет пьесы о пытке. О чем может быть эта пьеса? Пытка как внутреннее состояние отчаяния или внешняя ситуация насилия? Пытка как метафора или реальность?
Упражнение 32.Зайдите на сайт www.lubimovka.ru и прочитайте пьесы-победители или просмотрите видео с читок последнего фестиваля. На досуге изучите по крайней мере 20 текстов в удобном для вас темпе. Послушайте обсуждения этих пьес.
Глава 2О чём писать?
Порой пьесы рождаются странно и неожиданно. Как и стихи, растут они, не ведая стыда, из любого сора. Обычно я стараюсь не говорить о своих пьесах, но сейчас единственный раз приведу в пример себя, чтобы и вы тоже смогли увидеть вокруг множество потенциальных пьес.
Мне как человеку, который только-только закончил ВКСР и не написал еще ни одной пьесы в жизни, было совершенно непонятно, о чем писать. Хотелось понравиться читателю, и чтобы пьеса оказалась не скучнее фильма, получившего «Оскар», и чтобы высказать что-то смутное во мне, и чтобы попасть на «Любимовку», конечно. Но жизнь моя представлялась мне такой скучной и незанимательной, как и весь жизненный опыт, что опускались руки. И тут я вспомнила, что мой преподаватель Олег Дорман как-то отметил один мой короткий сценарий, написанный в рамках учебы, он сказал что-то вроде: здесь вы прикоснулись к болевой точке, и это правильное направление. По сути, тот сценарий был диалогом молодых мамочек, которые слоняются по двору с колясками – казалось бы, что может быть скучнее. Но ведь Олег Дорман что-то в этом увидел. И я попробовала сделать этот монолог основой пьесы – так появился «Бэбиблюз», смешная и коротенькая пьеса о послеродовой депрессии. Я послала ее на конкурс «Евразия», и Николай Владимирович Коляда заметил ее, присудил третье место и пригласил меня на фестиваль «Коляда-плейс» в Екатеринбург, и это стало моей первой победой. Я поняла, что повседневность может стать искусством, и нет неинтересной жизни.
Пьеса «Ба», попавшая на фестиваль «Любимовка» и поставленная с тех пор более 20 раз, в том числе Николаем Владимировичем Колядой, родилась из моей тоски по умершей бабушке. Мария Васильевна была женщиной с характером, воспитанная в большой крестьянской семье, и весь свой опыт она передала нам, своим потомкам, но память так ненадежна – и я решила сохранить воспоминания о ней в виде пьесы. Конечно, это могла быть только комедия, Мария Васильевна бы со мной согласилась.
«Офелия боится воды» и «Джульетта выжила» – моя а-ля шекспировская дилогия. Идею подкинул все тот же Коляда: в одном интервью он сказал, что зритель любит знакомые названия, известные сюжеты и идет на них. И тогда я взяла две самые известные пьесы Шекспира и поимпровизировала. В «Офелию» вошел мой собственный опыт кризисных семейных отношений и история о некой далекой родственнице, которая страдала деменцией и читала каждый день одну и ту же книгу, на другой день совершенно забывая ее содержание. «Джульетту» я писала посреди вирусной инфекции, и это была попытка заглянуть в будущее, попытка довольно удачная, если учесть, что я предсказала пандемию, коронавирус и карантин. Да, забавное это дело – писать пьесы. Хотите заглянуть в свое будущее? Просто займитесь драматургией.
С «Учебником дерзости» было так: я вырезала заголовки из журналов «Русский репортер», наклеила их на лист, сфотографировала его и вывесила в фейсбуке. И предложила всем желающим игру: они голосуют за какой-нибудь заголовок, и он становится названием моей будущей пьесы, еще не написанной и даже не задуманной. Мои читатели проголосовали за «Учебник дерзости» – пришлось писать пьесу с таким названием. Пьеса, кстати, вошла в число победителей «Любимовки».
«Стыд и плесень» – мой страх старости, нищеты, мои наблюдения за жизнью пенсионеров в России, истории моей соседки по палате, с которой мы вместе оказались в отделении челюстно-лицевой хирургии больницы скорой медицинской помощи Красноярска. Соседка моя, пьющая женщина 55 лет, лежала с переломом челюсти, который организовал ее 30-летний любовник-грузчик.
«Вертикальная женщина» – итог чтения статей и форумов, посвященных феминизму, «Вдох-выдох» – ощущения от жизни в Анапе, «Навстречу утренней заре» – впечатления от города Братска и культа Братской ГЭС, «Петербург» – записанные воспоминания о блокаде капельдинеров одного из петербургских театров и мои собственные ощущения от города. «Верь в Тверь» – впечатления от общения с жителями Твери. «Герман, Франц и Грегор» – мой восторг от творчества Франца Кафки и изучение его биографии. «Жизнь» – результат эксперимента: а что если смешать научную картину мира с религиозной – христианской и языческой юкагирской? «Это лето» – тоже эксперимент: мой друг, известный театральный режиссер, согласился для пьесы раз в неделю трепаться со мной по вотсап и рассказывать про свою обычную жизнь – про семью, друзей, любовь, митинги и т. д. Я записывала это на диктофон, потом расшифровывала и монтировала. Пришлось придумать финальную сцену, но все остальное – полностью документальный текст, я только выбирала куски и модерировала саму дискуссию накануне.
Подробнее расскажу про появление пьесы «Ноябрь-86». Моя подруга Саша Казанцева, будучи в Москве, познакомила меня с Надеждой Георгиевной Буровой, вдовой поэта и художника Дмитрия Пригова. Надежда Георгиевна, узнав, что я драматург, предложила написать пьесу о Пригове – тему и событие на мое усмотрение. Я понимала, что задача непростая: Дмитрий Александрович постмодернист, и писать традиционный текст о нем – кощунство. К тому же он прожил более-менее спокойную жизнь, без особо драматических событий. Поэтому меня так заинтересовал эпизод его короткого пребывания в психиатрической клинике. У меня уже был опыт сочинения драматического текста о нескольких днях из жизни Художника – им был Довлатов, и это был сценарий для Алексея Германа. Поэтому логично было воспользоваться испробованной моделью: не расширяться бесконечно, а углубиться в несколько дней, избрав при этом документальность, чтобы не идти вразрез с творчеством Пригова и не соревноваться с ним.
Итак, были выбраны два дня ноября 1986 года – когда Пригов расклеивал свои «Обращения к гражданам» и был за это схвачен и помещен в психушку, откуда его пришлось вызволять. К счастью, были живы и находились в Москве некоторые участники тех событий – сама Надежда Георгиевна, Евгений Попов и Виктор Ерофеев. У всех них я взяла интервью, где они рассказали о том дне и как они его запомнили. Оказалось, что запомнили они его по-разному, и некоторые детали разнились, и когда я им пересказывала другие воспоминания, они это как-то комментировали. Все это вошло в текст пьесы, которая представляет собой документальный текст с мелкими вкраплениями восстановленных диалогов, которые раньше были косвенной речью. Оказалось, что интонации всех трех рассказов совершенно разные: героическая и трагическая у вдовы, юмористическая у Попова и скептически-романтическая у Ерофеева. И этот контраст интонаций создал некий объективный объем, вызывающий доверие, – некая правда жизни была восстановлена сложением разных взглядов.
И необходимой вишенкой на торте послужило последнее интервью, которое дал внук Дмитрия Александровича, Георгий. Он, как оказалось, проникнут свободой и духом своего великого деда – он изобрел свой собственный несуществующий язык. Это дало некий вектор в будущее, бессмертие самому Пригову. В итоге получились слои: разные взгляды на одно событие, которое от этого ожило, тексты Дмитрия Александровича, рассказ Георгия и его стихотворение на несуществующем языке. Как сказала Надежда Георгиевна: «Дима бы сам сочинил что-то в таком духе».