Иккинг набрался храбрости и тоже выглянул. Внизу стремительно исчезал из виду Форт Жестокус.
А под днищем корзины, держась на своем крюке, висел Элвин Вероломный. Свободной рукой он делал угрожающие жесты.
— Боюсь, у него хватит сил вскарабкаться к нам, — сказал Иккинг. — Ага, придумал! Давайте бегать по часовой стрелке. Беззубик, a ты возьмись вот за эту веревку и летай в ту же сторону. Надо, чтобы воздушный шар начал вращаться…
И все дружно забегали по дну корзины, воздушный шар завертелся — сначала не торопясь, потом все быстрее и быстрее, точь-в-точь как «Решительный пингвин», когда на него нападала вертячка.
Вращаясь, воздушный шар медленно, но неуклонно отвинчивал крюк от руки Элвина Вероломного.
Тот почувствовал, что крюк ослабевает, но ничего не мог поделать.
— Погоди же, я до тебя еще доберусь, Иккинг Кровожадный Карасик III! — выругался Элвин, когда крюк вывинтился почти до предела. — Я до тебя доберу-у-у-у-усь! — И он полетел в море, прямо в скопище поджидавших его Акулогадов. На память о нём остался лишь большой золотой крюк, покачивавшийся под днищем корзины.
Освободившись от лишней тяжести, воздушный шар стремительно взмыл вверх, и крики Элвина Вероломного постепенно стихли далеко внизу. Там же остались хриплые вопли голодных драконов, равно как и прочая душераздирающая какофония Форта Жестокуса. Короче, наступила полная тишина.
Иккинг, Рыбьеног и Камикадза без сил опустились на дно корзины.
А воздушный шар медленно и неслышно летел домой. Тишину нарушали только размеренные вспыхи Громмеля, изрыгавшего огонь, да отчаянный стук ребячьих сердец. Юные викинги понемногу переводили дыхание и с улыбкой переглядывались, не веря себе: неужели им все-таки удалось спастись?
— Уф, — вздохнула Камикадза, утирая пот с раскрасневшегося лица, — На волосок от смерти… А что я вам говорила? Бой-бабу взаперти не удержишь. Да и вы неплохо поработали… для мальчишек, конечно.
Иккинг, пошатываясь, поднялся на ноги и выглянул из корзины.
Теплый ветерок шевелил ему волосы.
— Смотрите! — воскликнул Иккинг, указывая вниз. — Папина Военная Экспедиция! Он все-таки за мной поехал!
— Не понимаю, чего ты так радуешься, — проворчал Рыбьеног — Твой отец малость припозднился. Отправься он на денек пораньше — и я бы избежал трех сотен сердечных приступов.
— Какая разница? — широко улыбнулся Иккинг. — Главное — он все-таки поехал. Значит, он не считает, что из Сопляка выйдет Наследный Принц лучше, чем из меня!
22. ВОЗВРАЩЕНИЕ ГЕРОЕВ
Стоя на палубе «Синего кита», Стоик Обширный ожидал визита предводительницы Бой-баб, Большегрудой Берты.
После долгих и мучительных размышлений Стоик отказался от Плана Номер Один — мочить Бой-баб — и остановился на Плане Номер Два — послать Спасательную Военную Экспедицию. Однако Большегрудая Берта всячески мешала осуществлению Плана Номер Два. Она пустила по следам Хулиганской Спасательной Экспедиции весь Бой-бабский Флот, и тот гнался за Хулиганами аж от самого Олуха.
Поэтому Стоик послал Курьерского Дракона с запиской (очень вежливой) к Большегрудой Берте с предложением о переговорах. И сейчас он расхаживал взад-вперед по палубе, пытаясь представить себе, как в этом случае поступил бы его сын Иккинг.
— Надо сохранять спокойствие, — говорил он себе. — Иккинг был прав — вся эта Кровная Вражда гибельна для Викингов, и моя задача как Вождя — остановить ее…
— Надеюсь, ты задашь этой Берте хорошую взбучку! — проревел Толстопуз Пивной Живот. — А если не задашь, придется мне взяться за дело самому…
— Хорошая Бой-баба — мертвая Бой-баба, — ухмыльнулся Сопляк Мордоворот. Он был чрезвычайно доволен ходом событий. Иккинг наконец-то убрался с его пути, впереди их ждет хорошая драка с Бой-бабами, а он, Сопляк, наконец-то покажет, какой он классный боец…
Стоик не обратил на них ни малейшего внимания и продолжил расхаживать по палубе.
— Я должен объяснить Большегрудой Берте — СПОКОЙНО, — что, по-моему, наших Наследников похитили Римляне, и эту Военную Экспедицию я организовал для их спасения. Главное — всё время сохранять СПОКОЙСТВИЕ…
В эту самую минуту на палубу, воинственно ощетинившись бородой, поднялась Большегрудая Берта. Кулаки у нее были как кувалды, а уши как цветная капуста. Однажды она одним ударом своею могучего бюста свалила с ног крупного лося, а в его таинственных глубинах нашли смерть от удушья множество более мелких животных. Она высокомерно откинула с дороги Толстопуза Пивного Живота и руки в боки встала перед Стойком Обширным.
Стоик сглотнул подступивший к горлу комок. У него вспыхнули уши.
«Спокойствие, Стоик! — сказал он себе. — Ох, ну до чего же это трудно…»
Какое там трудно — невозможно.
— Я ВСЕГДА ЗНАЛА, ЧТО ТЫ ЖИРНЫЙ ВОР И ПОХИТИТЕЛЬ ПРИНЦЕСС, — проревела Болыпегрудая Берта, — НО НЕ ДУМАЛА, ЧТО ТЫ ПУСТИШЬСЯ БЕЖАТЬ, КАК ТРУСЛИВАЯ МЕДУЗА!
— НИКУДА Я НЕ БЕЖАЛ! — заорал в ответ Стоик. Он чуть не лопнул от натуги — так нелегко ему было сохранять спокойствие «Спокойствие, Стоик, только спокойствие, — говорил он себе. — Не забывай, надо быть СПОКОЙНЫМ». — У меня есть веские причины считать, что наших Наследников похитили Римляне. Я послал эту Спасательную Военную Экспедицию…
— К ЧЕРТЯМ СОБАЧЬИМ ТВОИ ВЕСКИЕ ПРИЧИНЫ! — зарокотала Большегрудая Берта, — ТЫ БЕЖАЛ ПОТОМУ, ЧТО ХУЛИГАНЫ — САМЫЕ ЖЕЛТОРОТЫЕ ЦЫПЛЯТА НА ВСЕХ ВНУТРЕННИХ ОСТРОВАХ!
— ДА ХУЛИГАНЫ МОГУТ РАЗДЕЛАТЬСЯ С ВАМИ ОДНОЙ ЛЕВОЙ! ОДНИМ МИЗИНЧИКОМ! — взвился Стой к Обширный.
Два Вождя стояли нос к носу и увлеченно вопили друг на друга. План Номер Два грозил перерасти в План Номер Один и наверняка перерос бы, если бы Вожди не услышали некий таинственный шум, заставивший их поднять глаза к небу. Там, к своему великому удивлению, они увидели, что прямо на них стремительно спускается Римский Наблюдательный Воздушный Шар. Бой-бабы и Хулиганы были так увлечены ссорой, что сперва даже не заметили его, Но теперь воздушный шар было трудно не заметить, потому что он наполовину сдулся и приближался к палубе «Синего Кита» со скоростью в сотню миль в час.
Заметив внизу Хулиганскую Военную Экспедицию, Иккинг предложил приземляться прямо на палубу «Синего Кита». Он попросил печального Громмеля больше не изрыгать пламя, и воздушный шар начал снижаться. Затем Иккинг вручил Беззубику веревку и велел тянуть воздушный шар в нужном направлении.
— Р-р-работать, опятъ р-р-работать, — недовольно проворчал Беэзубик. — Ну п-п-почему этим не может заняться кто-нибудь д-д-другой?
— Потому что только у тебя, Беззубик, есть крылья, — терпеливо объяснил дракончику Иккинг.
Камикадза же свесилась через край корзины, наслаждаясь ветром, раздувавшим ей волосы.
— Да, надо признаться, и умные же они, эти Римляне! Такой здоровский придумали способ путешествовать… Интересно, а МЫ сможем построить такую штуковину? Эй, а это что — неужто мамина ладья? Вон там, рядом с Хулиганским кораблем!
Иккинг тоже выглянул.
— Верно, — с удивлением подтвердил он. — Может, взрослые наконец набрались разума и послали совместную Военную Экспедицию? Надо сказать, я удивлен. Для Викинговских племен это большой прогресс…
Снижение и дальше шло бы в таком, хорошо управляемом режиме, если бы не сюрприз, коварно припрятанный Элвином между страницами «Как разговаривать по-драконьи».
Сюрпризом этим, как вы помните, был крохотный желтый дракончик, величиной примерно с Зигзаггерастика, и назывался он Гадючкой Отравной.
Так вот, эта самая Гадючка Отравная выползла из Иккингова кармана, неторопливо окинула взглядом корзину, где расслаблялись наши герои, и медленно поползла вверх по штанине ничего не подозревающего Рыбьенога.
Рыбьеног заметил опасность лишь тогда, когда она отправилась гулять по его руке. Он громко завопил и замахал руками, оскорбленная Гадючка взмыла и воздух и громадным острым жалом на кончике хвоста пропорола в оболочке воздушного шара большущую дырку.
Спуск после этого пошел значительно быстрее.
Стоик Обширный и Большегрудая Берта отскочили в стороны, и корзина воздушного шара грохнулась между ними на палубу.
Сам воздушный шар запутался в парусах «Синего Кита».
Наступило неловкое молчание. А потом один за другим из опрокинутой корзины вылезли печальный Громмель, Беззубик, Камикадза, Рыбьеног и Иккинг.
Когда Племена Хулиганов и Бой-баб осознали, что их Наследные Принцы вернулись целыми и невредимыми, они устроили большой праздник. Боевые марши, вышибаемые на Барабанах Войны, сменились победными песнями. Две длинные вереницы кораблей огласились ликующими воплями, воины на радостях пускали в воздух стрелы. (Делать этого, в принципе, не рекомендуется — можно ненароком выбить кому-нибудь глаз. Но Хулиганы и Бой-бабы не славятся здравым смыслом.)
Стойк молча обнял сына.
— Стоик, — заговорила Большегрудая Берта, усадив дочь на могучие плечи. — В качестве извинения хочу я принести тебе небольшой Дар.
Большегрудая Берта хлопнула в ладоши, и ее Воины приволокли громадный щит.
— Оладья Óдина! — воскликнул Рыбьеног, изумленно уставившись на подарок. — Но, Берта, ты понимаешь, что это такое? Это же единственный щит Черноборода Оголтелого!
Это и вправду был знаменитый щит Черноборода Оголтелого, много лет назад захваченный Бой-бабами в битве. С тех пор он хранился в Племени как Трофей. В центре идеально круглого щита красовалось изображение черепа, коронованного венком из морских водорослей, а вокруг него кружились в бесконечной погоне драконы и океанские волны.
Глаза Сопляка недобро блеснули.
Сопляк был зол как черт, Иккинг ОПЯТЬ вернулся, живой и невредимый, он не утонул, его не сожрали Акулогады, и, похоже, даже драка, и та отменяется…
Однако теперь Сопляк Мордоворот увидел прекрасный случай доказать, что Вождем достоин стать не Иккинг, а именно он.