Полное название возбудителя сыпного тифа — риккетсия Провачека, Роха Лима — связано с именами трех выдающихся ученых: американца Ховарда Тейлора Риккетса, чеха Станислава Провачека и бразильца Роха Лима.
В 1910 году Х. Т. Риккетс во время эпидемии сыпного тифа, свирепствовавшей в Мексике, обнаружил в крови больных и в пищеварительном аппарате вшей короткие, с закругленными концами палочки. Однако мужественный ученый не сумел довести свои исследования до конца — он умер, заразившись тифом.
В это же время в Европе поисками коварного возбудителя совместно занимались чешский исследователь Станислав Провачек (1875–1915) и бразильский врач Энрике Роха Лима. Местом их работы была лагерная больница в Хотебузе, где в 1915 году среди размещенных там русских военнопленных вспыхнула эпидемия сыпного тифа. Об ужасных условиях лагеря в одном из своих писем Провачек, в частности, сообщал коллегам в Гамбург: «…Сами мы спасаемся от вшей только плотно облегающими халатами, резиновой обувью и смазыванием сапог анисовым маслом. Вшей здесь миллионы… сыплются дождем. Опасность инфекции гораздо больше, чем это можно представить в лаборатории». Посреди всего этого ужаса и при весьма ограниченных возможностях Провачек и Роха Лима не только сумели подтвердить, но и существенно расширить результаты, полученные Х. Т. Риккетсом. Однако сам С. Провачек, заразившись, также не успел завершить начатые исследования. 17 февраля 1915 года он умер, разделив трагическую судьбу американского ученого. Работу продолжил Роха Лима, и в 1916 году он дал подробное описание возбудителя сыпного тифа, назвав его в честь обоих погибших исследователей Rickettsia prowazekii (риккетсия Провачека). Впоследствии этот микроорганизм получил официальное название, в которое входят имена всех трех ученых — Rickettsia Prowazekii Rocha Lima.
Бруцеллы, вызывающие бруцеллез, получили свое название в честь английского военного врача Дэвида Брюса (1855–1931), который в 1886 году впервые сумел выделить эти бактерии.
Хотя эта болезнь встречалась с древнейших времен, современная история ее начинается лишь со второй половины XIX века и связана в основном с изучением английскими врачами очагов инфекции на острове Мальта в 1860–1907 годах. Отсюда произошло и наиболее популярное в прошлом название болезни — «мальтийская лихорадка». Дело в том, что именно в это время среди солдат английского гарнизона на острове Мальта распространилась странная болезнь, от которой несколько человек скончались.
В 1861 году английский военный врач Мэрстон впервые подробно описал все симптомы этого заболевания. Он считал, что это новый, еще неизвестный медицинской науке недуг, и назвал его «средиземноморской ремитирующей лихорадкой».
В 1886 году разобраться в причинах «средиземноморской лихорадки» попытался английский врач Давид Брюс. Из печени скончавшегося солдата ему удалось выделить новый вид микроорганизмов, который он назвал Micrococcus melitensis («Мальтийский микрококк»), считая именно его главным виновником болезни.
Однако, несмотря на столь явный успех, оставалось еще довольно много вопросов, ответы на которые только предстояло найти. И в самом начале ХХ столетия была создана специальная комиссия по изучению «мальтийской лихорадки», возглавил которую Дэвид Брюс. В результате кропотливой работы к 1907 году стало ясно — микрококки заражали солдат, пивших сырое козье молоко, которое они покупали у местных жителей.
В ходе дальнейших исследований было установлено, что заболевания, аналогичные «мальтийской лихорадке», могут вызываться и другими типами «мальтийского микрококка», которые получили общее название «бруцеллы» в честь Дэвида Брюса, а за болезнями, которые вызывали эти бактерии, постепенно закрепилось общее название «бруцеллез».
Бактерии, объединенные в род иерсинии, названы именем известного швейцарского ученого Александра Йерсена, открывшего, в частности, возбудителя чумы, названного впоследствии Jersinia pestis.
Рис. 12. Чумная палочка (Yersinia pestis)
Чумная палочка (Jersinia pestis) принадлежит к роду Jersinia семейства кишечных бактерий. Это небольшая, неподвижная, овоидной формы палочка размером 0,5–1,5 мкм (рис. 12).
Эта бактерия довольно устойчива во внешней среде и может в течение многих месяцев сохранять жизнеспособность в холодных сырых условиях, например, в почве звериных нор. Хорошо сохраняется также в мокроте. В замороженных трупах чумная палочка остается жизнеспособной в течение 7–12 месяцев, в гное — до 30 дней, в молоке — до 3 месяцев, в воде — до 50 дней. При нулевой температуре остается жизнеспособной до 140 дней, при температуре +35 °C — до 5 дней, при +80 °C гибнет в течение 5 минут, а при кипячении — практически мгновенно. Является возбудителем чумы — острого природно-очагового и особо опасного инфекционного заболевания, характеризующегося тяжелейшей интоксикацией, лихорадкой, поражением кожи, лимфатических узлов, легких. В настоящее время известны три биовара Jersinia pestis. Каждый из них, как полагают, несет ответственность за возникновение определенной пандемии чумы. Так, биовар «antiqua» считается возбудителем первой пандемии — «чумы Юстиниана», биовар «medievalis» связывают с «Черной Смертью», а биовар «orientalis» — с третьей пандемией «Китайской чумы» и большинством случаев современных вспышек этого заболевания.
На протяжении тысячелетий страшный призрак чумы постоянно преследовал человечество. Чумные эпидемии сметали всё на своём пути, и подчас человеческая цивилизация лишь еле теплилась, охваченная ужасом повальной болезни.
Всего в мировой истории известны четыре колоссальные пандемии чумы. Первая из них возникла во время правления императора Юстиниана I, поэтому и получила название «Чума Юстиниана». Почти полвека, с 541 по 590 гг., свирепствовала первая чумная пандемия, унеся около 100 миллионов человеческих жизней. Особенно высокой ценой обошлась она Византийской империи, которая потеряла примерно половину населения. Чума опустошила многие города и селения, превратив страну практически в пустыню. И именно чума во многом ускорила упадок этой некогда могущественной империи.
Во второй половине XIV века разразилась вторая и самая зловещая в истории чумная пандемия, получившая у современников название «Черной Смерти» (из-за предшествовавшего ей нашествия черных крыс). Она отличалась от всех следующих, равно как и от предыдущих чумных эпидемий, невероятными размерами и особенной злокачественностью. Ни одна из других эпидемий не охватывала одновременно такой обширной области, как эта, ни одна не унесла такое огромное количество жертв. Она открыла период эпидемий, державших в своем рабстве европейскую цивилизацию на протяжении почти трех столетий.
Чума продолжала властвовать в Европе и, казалось, не собиралась сдавать свои позиции. В XV–XVII веках с разными интервалами чума где-нибудь да появлялась. Частью же третьего финала «Черной Смерти» в Европе многие ученые склонны считать «Великую чуму в Лондоне», разразившуюся в 1665–1666 годах.
В конце XIX столетия казалось, что чума наконец-то оставила Европу в покое. Однако в 1891 году в Китае в провинции Юнь-Нань вспыхнула новая, четвёртая по счету пандемия, получившая название «Китайской чумы». Огонь пандемии разрастался стремительно. Благодаря интенсивному судоходству корабельные и портовые крысы занесли инфекцию и на другие континенты, вызывая эпидемические вспышки в портовых городах, лежащих на основных международных судоходных линиях. Помимо азиатских стран появление чумы было зарегистрировано в Южной Африке, Южной Америке и других уголках земного шара вплоть до Австралии. Длившаяся более ста лет (с 1891 до 1959 года) «Китайская чума» погубила около 13 миллионов человеческих жизней.
Казалось бы, «царица болезней» наконец-то побеждена и призрак «Черной Смерти» навсегда скрылся в мрачном средневековье. Но до сих пор у этой грозной болезни остается еще немало загадок, и даже сейчас она представляет реальную угрозу для человечества, возможно, даже в большей степени, чем когда бы то ни было. По мнению многих ученых, «молчание этой страшной болезни не должно вводить нас в заблуждение, поскольку сложившаяся в настоящее время ситуация весьма серьезная: чума, подобравшись к оплотам современной цивилизации, вполне может стать болезнью будущего». Природные очаги чумы до сих пор сохраняются в 50 странах мира, из них 11 очагов расположены на территории России. Во всем мире ежегодно регистрируется несколько тысяч случаев заболевания и несколько эпидемических вспышек. В довершение ко всему появились тревожные сообщения, что некоторые разновидности Jersinia pestis перестали быть восприимчивы к действию целого ряда антибиотиков. В результате, по мнению ряда специалистов, возникает реальная угроза «превращения самого мощного на сегодняшний день оружия против чумы в миф, который улетучивается именно в тот момент, когда мы нуждаемся в нем больше всего на свете». Все это свидетельствует о том, что чума все еще жива и чумные палочки никогда не погибнут и не исчезнут. Эта смертельно опасная болезнь, возможно, просто взяла паузу и затаилась, выжидая более подходящий момент для нового, более мощного удара.
Лямблии впервые подробно описал в 1859 году профессор Харьковского университета Д. Ф. Лямбль. С тех пор во всех медицинских справочниках эти названные его именем простейшие одноклеточные микроорганизмы занимают не самое последнее место в шеренге кишечных паразитов человека.
Существует несколько видов лямблий, но в кишечнике человека паразитирует только один вид — Lamblia intestinalis. Длина этого паразита, напоминающего по форме половинку груши, не превышает одной пятидесятой части миллиметра. По роду своей деятельности напоминает живую присоску. Может размножаться с катастрофической скоростью, достигая численности до одного миллиона особей на одном квадратном сантиметре ворсинчатого эпителия тонкого кишечника человека.