Как это ни странно, но со времен Аристотеля, жившего в IV веке до н. э., считалось, что у женщин на четыре зуба меньше, чем у мужчин, то есть не 32, а 28. Однажды, пересчитав зубы у лошадей, этот без преувеличения выдающийся древнегреческий ученый выяснил, что у жеребцов 40 зубов, а у кобыл — только 36. Такова особенность лошадей — клыки, которых всего четыре, вырастают только у жеребцов. Затем Аристотель пересчитал свои собственные зубы, обнаружив их в количестве 32, и пришел к выводу, что у женщин их должно быть на четыре зуба меньше, то есть — 28. И самое невероятное во всей этой истории то, что на протяжении двух тысячелетий никто не удосужился перепроверить это утверждение. И только великий Андреас Везалий (1514–1564), критически пересмотрев наследие ученых древности, включая Аристотеля, наконец-то установил, что у мужчин и женщин равное количество зубов.
В списках умерших городских жителей средневековой Европы одной из причин смерти часто называются больные зубы и десны, так как возникающие при этом абсцессы и заражение крови нередко приводили человека к гибели. Несмотря на то, что многие врачи предлагали различные способы по уходу за зубами (как, например, итальянский врач Гиговани Арголи, живший во второй половине XV века), забота о гигиене зубов была недостаточной. Чистка зубов считалась дорогим и болезненным процессом. Страдавшим зубной болью было легче удалить больной зуб, чем лечить его.
Долгое время в европейских странах вопросы лечения и удаления зубов находились в компетенции цирюльников и хирургов, которые использовали в своей практике порой весьма любопытные методы лечения. Например, в XV–XVI веках они рекомендовали пациентам, измученным зубной болью, полоскать зубы… кровью черепах. Против личинок «зубных червей» широко применяли окуривание полости рта дымом от тлеющих семян лука и луковой шелухи, горящих семян белены, смешанных с бараньим жиром. Пациент ставился на колени перед жаровней, и дым втягивался по направлению к больному зубу. А живший в XVII веке Фабрициус Аквапенденте использовал для лечения зубных нервов прямо-таки изуверский метод: через специальную серебряную трубочку он вводил в разрушенный зуб несколько капель серной кислоты, а затем дупло больного зуба прижигал раскаленным железом и пломбировал золотом.
В России вплоть до начала ХХ столетия удалением зубов также занимались цирюльники. Трудно себе представить те мучения, которые причиняли подобные операции несчастным пациентам. Для удаления зубов использовали специальные инструменты — «ключ», «козья ножка» и щипцы с носиком, или «клюв». При этом передние зубы удаляли щипцами, боковые — «ключом», иногда вместе с «козьей ножкой». «Ключ» представлял собой металлический стержень с вращающимся на конце и прикрепленным к шарниру лапообразным крючком. Этот стержень был перпендикулярно прикреплен к деревянной ручке, служившей для удержания инструмента в руке. Крючок надевали на коронку зуба и с силой, одним движением, поворачивали внутри полости рта. Челюсть трещала, раздавался страшный хруст, и зуб, в лучшем случае, выходил из своего места, а в худшем — ломалась коронка. Пациент кричал не своим голосом, но операция повторялась. Во избежание подобных неудач старались использовать инструмент под названием «козья ножка». Это был крючок, загиб которого напоминал продолговатую выгнутую лопаточку. Его вводили между зубом и десной и движением руки выковыривали зуб. При этом совместное использование «ключа» с «козьей ножкой» считалось универсальным методом. Тянули, нагибали и подковыривали в одно и то же время, изменяя в особо сложных случаях направление руки к внутренней стороне щеки пациента. Естественно, что неудачных зубных операций было в те времена немало и в истории подобного лечения довольно много страниц должно быть отведено вывихнутым челюстям, свернутым скулам и поломанным коронкам терпеливых пациентов.
В истории стоматологии известен и своеобразный рекорд: Джованни Баттиста Орсениго, работая церковным зубным врачом в монастыре Оспедале в Риме, за период с 1868 по 1904 год сумел удалить 2 000 744 зуба! То есть в среднем ретивый монах-дантист брался за щипцы 150 раз на дню.
Самостоятельной областью медицины зубоврачевание стало лишь в конце XVII — начале XVIII века. Этому в значительной степени способствовала научная и практическая деятельность французского хирурга Пьера Фошара (1678–1761). Пройдя долгий и сложный путь от простого цирюльника до хирурга, он приобрел широкую известность как опытный зубной врач. П. Фошар описал около 130 заболеваний зубов и ротовой полости, пытался понять причины их возникновения и особенности течения. На основе своих многочисленных и подробных исследований в 1728 году он издал капитальный труд «Зубная хирургия, или лечение зубов». По сути, это было первое руководство, в котором систематизировались все известные на то время научные и практические знания по лечению зубов.
По названию можно также определить основной метод лечения или диагностики, которые используют врачи некоторых специальностей.
Например, анестезиолог (от греч. anesthesia — нечувствительность) осуществляет общее обезболивание и контроль над состоянием больного в ходе оперативного вмешательства, а реаниматолог (от лат. re — вновь + лат. animatio — оживление) является специалистом по оживлению организма при терминальных состояниях.
Сколько существует хирургия, столько же врачи пытались обуздать боль, неизбежно возникающую при любом оперативном вмешательстве. Так, в Древнем Египте врачи втирали в кожу пациента мемфисский камень с уксусом, что сопровождалось выделением углекислоты и местным охлаждением тканей тела, дававшее эффект местного обезболивания. Живший в II веке китайский врач Хуа То для обезболивания во время операций давал пациенту разведенный в вине шипучий порошок «ма-фей-синь», состоящий из вытяжки индийской конопли. Другие врачи для этой же цели применяли водные экстракты из корней аконита и листьев дурмана. Известны рецепты специальных «снотворных губок» с мандрагорой, беленой, болиголовом и опиумом, которые высушивали на солнце, а затем смачивали горячей водой и, отжав до слегка влажного состояния, прикладывали к носу пациента, который погружался в сон, вдыхая эти пары. Использовались также сдавливание нервных стволов и пережимание сосудов шеи, охлаждение льдом и даже такой радикальный способ как удар по голове, приводивший пациента в бесчувственное состояние.
На Руси знания о способах обезболивания находились на таком же уровне, как и у других народов: «резалники, кои язвы лечат, дают коренья мандрагоры болящему человеку пить и есть, и они от того столь крепко спят, что не чуют, когда лекарь у них уды отрезает или отсекает».
Однако все эти методы были весьма несовершенны, и хирург не мог рассчитывать на длительный и надежный обезболивающий эффект. Больной шел на операцию, как на пытку. Единственное, о чем просил пациент, — сделать операцию как можно быстрее. Поэтому хирурги старались развивать ловкость пальцев, умение обеими руками одинаково пользоваться инструментами, работали над усовершенствованием своей оперативной техники и приемов рассечения тканей. Мастерство хирурга оценивалось по быстроте проведения операций и технике владения инструментами. Например, операция вычленения плечевого сустава длилась всего 3 минуты. Выдающийся хирург Н. И. Пирогов проводил высокое сечение мочевого пузыря за 2 минуты, а удаление молочной железы — всего за полторы минуты. Ампутация бедра выполнялась за 3–4 минуты, а шотландский хирург XVIII века Бенджамин Белл ампутировал голень всего за 6 секунд! Но даже за счет такой быстроты боль не устранялась, укорачивалось лишь ее мучительное воздействие на пациента.
Вследствие того, что все имеющиеся средства были бессильны победить боль, хирург должен был обладать поистине «железными» нервами. В связи с этим знаменитый древнеримский врач Авл Корнелий Цельс в свое время говорил: «Хирургу следует быть молодым или недалеким от молодости; рука его должна быть опытной и твердой, никогда не дрожащей; он должен уметь одинаково пользоваться и правой и левой рукой; его взгляд должен быть точен и проницателен; сердце — недоступно страху и состраданию, имея главной целью излечение больного, не давая смутить себя криками. Он должен вести операцию так, как если бы жалобы пациента до него не доходили».
Но не менее выносливым должен был быть и пациент. Так, бесстрашный русский полководец Багратион, перенесший операцию после ранения, говорил: «Легче пробыть пять часов на поле боя, чем пять минут в операционной».
Реальные предпосылки для открытия эффективного обезболивания появились лишь в конце XVIII века, после получения в чистом виде кислорода и закиси азота, а также обстоятельного изучения физико-химических свойств диэтилового эфира, проведенного английским ученым Майклом Фарадеем в 1818 году.
Однако научно обоснованные методы обезболивания пришли в медицину лишь в середине XIX столетия.
В 1844 году американский дантист Гораций Уэллс попросил своего коллегу удалить ему здоровый зуб. Предварительно надышавшись «веселящим газом» (так британский химик Гемфри Дэви назвал закись азота, случайно открыв в 1797 году обезболивающее действие этого соединения и заметив, что оно вызывает также приятные ощущения и улучшает настроение), Уэллс относительно спокойно перенес болезненную процедуру. После этого совместно с дантистом Уильямом Мортоном в январе 1845 года в Бостоне он провел публичную демонстрацию нового метода, которая, однако, завершилась полным провалом.
В отличие от отошедшего от дел Уэллса, Уильям Мортон, воспользовавшись советами известного химика и врача Чарльза Джексона о том, как правильно использовать серный эфир для обезболивания, начал активно экспериментировать с эфиром. Он разработал специальный аппарат (испаритель эфира), провел опыты на себе и 30 сентября 1846 года совершенно безболезненно удалил зуб у своего пациента Эбена Фроста.