В квартире нас уже ждал Мутт. Он так быстро кинулся нам на встречу, что не смог остановиться и врезался в дверь. Я посмотрела на Эйви. Он улыбался этими чувственными губами, которые каких-то пару часов назад были на моих. Эйви, его губы и поцелуи вызывали во мне дрожь.
В этот момент он нежно улыбнулся, отчего я меньше заволновалась.
- Мутту нужно на прогулку, - я схватила поводок и пристегнула его к ошейнику.
Нужно сказать, что это большой минус проживания в городе. В пригороде тебе стоит лишь открыть дверь, и собаки сами выбегают во двор и делают все свои дела. В городе же это целое испытание. Мешочки для фекалий, поводки, лифты...
- Я погуляю с ним, - сказал папа, шагнув вперед и взяв у меня из рук поводок.
- Отлично, - я чмокнула его в щеку. - Спасибо, Аба.
Мой папа сказал что-то на иврите Эйви и, разумеется, я ничего не поняла. Эйви отошел от меня на пару шагов. Ох, Боже, надеюсь папа не предупредил Эйви держаться от меня подальше, как он делал это летом. Иногда отцы слишком сильно пекутся о нас. Да и к тому же, именно Эйви остановил нас в момент близости, а не я.
На минуту мне показалось, что я все та же шестнадцатилетняя девчонка, которая поклялась остаться девственницей до замужества и выйти за человека, который всегда все ставит под сомнение, но была поймана с парнем, с которым имела тесную близкую связь.
- Ведите себя хорошо, - сказал папа, перед тем как оставить нас одних в коридоре.
Родители не должны говорить "ведите себя хорошо". Сказать подростку "веди себя хорошо" - это взбодрить его мятежный дух, подтолкнуть к поиску проблем. Он соблазняет меня быть не "хорошей", просто чтобы показать ему, что я независима.
- О чем ты думаешь?
Я с трудом сглотнула.
- Ни о чем. Совершенно ни о чем.
- Ты нервничаешь. Тебе не нужно ни о чем беспокоиться.
Да, при мыслях о мятеже я нервничаю.
- Вовсе нет, - сказала я, отходя. - Хочешь небольшую экскурсию?
- Ken, - я неплохо знаю иврит и понимаю, что "ken" означает "да".
Я быстро показала ему кухню, ванную, рабочий кабинет, спальню папы и, наконец, мою комнату.
В моей комнате Эйви взглядом пробежался по моим духам на туалетном столике и беспорядку на кровати. Я небрежно наклонилась и собрала вчерашние трусы с пола, а потом положила их в шкаф к остальной одежде для стирки.
- Обычно я не такая грязнуля, и если бы я знала, что ты приедешь, а не внезапно удивишь меня, я бы прибралась.
Эйви взял мою прошлогоднюю фотографию с Джессикой и Ками на Хеллоуине. Мы вырядились тремя слепыми мышами. На нас были черное трико с хвостом, уши и черные солнцезащитные очки.
- Мило.
Я села на кровать и обняла Старого Мишку, которого мне купила мама в шесть лет, когда я выбила себе зуб, учась кататься на велосипеде. Она отпустила меня, а я вместо того, чтобы закрутить педали быстрей, повернула голову, чтобы убедиться, что она все еще держится.
Когда я поняла, что она не держит меня, я впала в панику и так быстро затормозила, что упала с велосипеда и ударилась челюстью о тротуар. Все было хорошо, до тех пор пока я не увидела маму. Она испугалась, и когда я вытерла рот рукавом и увидела, что он весь покрылся кровью, я сильно заплакала. Мне понадобилось больше часа, чтобы выровнять тяжелое дыхание "я пытаюсь успокоиться, но не могу".
Бьюсь об заклад, если бы Эйви увидел меня тогда - в истерике, соплях и крови на лице - он бы не думал, что я милая.
С тех пор я выросла. Ладно, более или менее. Я все еще ненавижу ездить на велосипедах. Предпочитаю ходить пешком. А еще я боюсь глубоких вод, но Эйви уже знает об этом.
Эйви изучал мои теннисные трофеи, расположившиеся на полочке.
- Ты еще играешь?
- Не в команде.
В этом году я не вошла в команду, потому что не поехала на летние сборы прошлым летом. А еще потому что полностью поглощена уроками религии и встречами с моими друзьями. Членство в команде ЧА отнимает слишком много времени. Я пропустила отборочный день, чтобы покататься с Джесс на лодке ее родителей, прежде чем они отплыли в Висконсин и оставили ее там на зиму. До этого года я и подумать не могла, что есть что-то важней, чем участие в команде.
Эйви сосредоточился на нашей с ним фотографии на ночном столике.
- Я помню тот день. Это был твой последний день в Израиле.
- До того, как ты ушел в армию.
Он медленно кивнул.
- Ты ненавидишь ее?
- Армию? Я горжусь тем, что служу своей стране, если ты это имеешь в виду. Все парни получают мощное оружие, способное разрушить трехэтажное здание. Это заставляет тебя почувствовать себя непобедимым.
- Но только не тебя.
- И это ты тоже почувствуешь. Особенно во время боевой подготовки, с инструктором который может надрать тебе задницу.
- Оуу...
Я бы наверняка провалилась на боевой подготовке. Я не могу причинить боли ни себе, ни кому-то другому. Не удивительно, что Мутт не кастрирован.
- Это не пытка, а игры разума, - облокотившись о ночной столик, он прикусил нижнюю губу и уставился на меня.
Он так очаровательно выглядит. Мне хочется подбежать к нему, сильно обнять и почувствовать себя в безопасности в его руках.
- Что? - застенчиво спросила я, потому что он смотрел на меня так, словно пытался запомнить каждую черту моего лица.
- Я думаю о тебе. Во время самых тяжелых тренировок, когда мое сознание слабеет, и меня начинают окутывать темные мысли, я думаю о тебе.
- Обо мне? Я же Девушка-Катастрофа, помнишь?
- Нет. Ты единственная девушка, которую я знаю, которая верит, что жизнь будет прекрасна и злишься, когда это не так. Ты не просто красивая девушка с соблазнительным телом. Ты очень забавна, когда не пытаешься этого делать. И ты скорее съешь грязь, чем отступишься от борьбы.
- Я многое ненавижу.
- Скажи мне что-то, что ты ненавидишь.
- Оливки.
- Но ты любишь суши.
- Мне не нравится мой отчим Марк.
- Но сейчас ты очень близка со своим отцом.
- В моей комнате беспорядок.
Его взгляд метнулся к моему шкафу, откуда торчала одежда.
- Да, это точно.
Я взяла Старого Мишку и бросила его Айви, а он поймал плюшевую игрушку одной рукой.
- Эми, будь осторожна, когда что-то бросаешь.
- Почему? Что ты задумал? - я взяла подушку и снова запульнула ее в него. Свободной рукой он поймал подушку даже не моргнув.
Он приподнял бровь.
- Ты напрашиваешься на неприятности.
- Я и есть неприятности, - взяв последнюю подушку, я замахнулась на него. - У тебя больше нет свободных рук. И что же ты теперь будешь делать?
Прежде чем я успела кинуть подушку в него, Эйви, бросившись к кровати, прижал меня к ней, удерживая мои руки по швам, а ноги зажав между своих.
- Этому тебя научили на боевой подготовке? - смеясь, спросила я. Я извивалась, пытаясь освободиться, но не тут-то было. Эйви настоящая гора мышц. Уверена, в нем нет ни грамма жира. Держу пари, в моих сиськах больше жира, чем в его теле.
Он сидел на мне, перенеся вес так, чтобы мне не было тяжело.
- Рассчитай сильные и слабые стороны врага.
- Я твой враг?
- Ты? Я чувствую, что ты что-то замышляешь. Твой гиперактивный мозг задумывает совершить побег.
- Откуда ты знаешь?
- Я вижу это по твоим глазам. Я чувствую адреналин, переполняющий тебя.
Мое сердце быстрей забилось, и я забеспокоилась, но не потому что хотела высвободиться. Я не была так близко с парнем с прошлого лета, когда мы с Эйви путешествовали по Израилю. Я хочу, чтобы он поцеловал меня как и раньше. Но он не делает этого. Почему?
- Эми, я вернулся! - послышались крики моего отца из коридора. Эйви, быстро спрыгнув с кровати, прислонился к комоду.
Когда папа заглянул в мою комнату, его взгляд метнулся от Эйви ко мне. Мне удалось сесть прямо, но мое одеяло задралось, да и на голове уверена было не лучше.
- Эйви, почему бы тебе не подождать пару минут в гостиной, пока я не поговорю с Эми?!
Эйви провел рукой по коротко стриженым волосам, желая остаться и защитить меня.
- Папа, ты ставишь меня в неловкое положение, - сказала я после того, как попросила Эйви подождать в гостиной, чтобы он не мог услышать наш разговор с отцом.
- Это не займет много времени, Эми. Просто слушай.
- Если ты собираешься прочитать лекцию о сексе, то не беспокойся, мама уже просветила меня.
- Да, но только сейчас мы послушаем версию отца, ясно? - он потер руки, словно собирается поднять что-то тяжелое. Звук трения его сухих руку напомнил мне скрежет наждачной бумаги. Нужно заставить его купить себе смягчающий крем для рук. Прочистив горло, он сказал: - Никакого секса.
- Понятно. Спасибо за разговор, папа, он очень помог. Я рада, что мы на одной волне.
- Эми... - предупреждающе начал он.
Простонав, я собрала разбросанные по кровати подушки и откинулась на них.
- Что?
- Эйви восемнадцать лет и он мужчина. Тебе только-только исполнилось шестнадцать.
- Месяц назад, - прервала я.
- Да, но мальчики отличаются от девочек. У мальчиков... эмм... есть позывы, и тебе нужно быть осторожней, ведь твое тело меняется и.... ммм... да, ты уже знаешь. Возможно, твои чувства тоже слишком... эм...
Все его "эмм" и "ммм" вызывают во мне нервный тик.
- Аба, наверное в прошлом году тебе следовало посетить школьную лекцию о том, как говорить с детьми о сексе. Мама там была. Она сказала быть осторожной, потому что есть риск подцепить различные заболевания. И чтобы я все время предохранялась, не смотря ни на что. Если мне парень скажет сделать что-то, лишь для того, чтобы понравиться ему, ему немедля следует дать пинок под зад. Риски, связанные с сексом в моем возрасте перевешивают выгоды. Я все еще могу быть подростком и любить, не подвергая себя и свои ценности чему-то опасному. Так пойдет?
Он ошеломленно смотрел на меня.
- Думаю, да.
- Ты не доверяешь Эйви?
- Милая, я не доверяю ни одному парню, который крутится вокруг моей дочери. Что-то нехорошее творилось здесь до моего прихода.