Передовые отряды немцев также захватили большое количество наблюдательных пунктов и узлов связи американцев, что привело к резкому падению объема информации, поступавшей американскому командованию на первом этапе сражения. Это было одной из причин, почему командование американцев уже после начала немецкого наступления продолжало считать, что имеет дело с местными контратаками[316].
С другой стороны часто имели место ситуации, когда попытки немецкой пехоты атаковать расположенные в населённых пунктах опорные пункты американцев заканчивались провалом[317].
Нужно отметить, что вокруг значительной части населённых пунктов имеются большие поля. Так, что немцам приходилось атаковать по открытой местности.
Немцы несли значительные потери, когда американцам удавалось заметить приближение пеших колонн немецкой пехоты и подвергнуть их обстрелу из автоматического оружия и артиллерийских орудий[318].
Отметим, что аналогичные проблемы сложились при попытке применить сходную тактику в ходе немецкого наступления в районе реки Рувер (Ruwer) 5–7 марта 1945 года. В американской историографии эту попытку немецкого наступлении называют сражением за гряду у Лампадена (the battle of Lampaden Ridge). Немцы пытались отрезать американские войска в районе немецкого города Трира (Trier), перерезав единственную дорогу снабжения. Местность в районе наступления изрезанна глубокими оврагами и частично поросшая лесом.
До начала наступления и в ходе его наступления на флангах предписывалось проводить многочисленные налёты (Stosstruppunternehmungen) с целью сковывания и дезориентации противника. Последнее достигалось тем, что в первые часы наступления американцы не могли его отличить от привычных небольших налётов. Наступление было запланировано в два этапа.
Сначала два передовых батальона должны были ночью, скрытно выйти на единственную дорогу и «оседлать» её. После чего остальные подразделения 6 горной дивизии СС (6 SS-Gebrigsdivision) должны были атаковать цепь деревень, находившихся вдоль дороги на некотором удавлении от неё. В этих деревнях находились американские подразделения, охранявшие дорогу. Немцам удалось перерезать дорогу одним батальоном, скрытно проведя его между населёнными пунктами, занятыми американцами. Батальон проскочил тёмной, беззвёздной ночью. Солдаты для того, чтобы не сбиться, были привязаны друг к другу верёвками. Однако второй этап наступления провалился. Деревни в которых находились американцы были окружены широкими открытыми полями. Атаки на них приходилось производить, находясь на виду у противника. Американцы имели достаточную артиллерийскую поддержку. Немецкие атаки на деревни отбивались. Даже при использовании немцами некоторого количества бронетехники, но при отсутствии достаточного количества поддерживающей пехоты, атаки немцам не удавались. Неудачи с захватом придорожных деревень, контратаки и артиллерийский огонь американцев вынудили отказаться от продолжения наступления и отвести назад батальон, перерезавший дорогу[319].
Населённые пункты с широкими открытыми полями вокруг них, занятые противником, являются значимым фактором, ограничивающим эффективность пеших отрядов. Причём опасность открытых пространств для таких отрядов осознавалось немцами. Указание на это наступление предусматривал нахождение места в лесном массиве, где лес подступал наиболее близко к дороге (in dem Waldgelaende an der schmalsten Stelle). Именно в таком месте требовалось осуществить её перерезание.
Если вернуться к Арденнам 1944 г., то потеря немцами элемента внезапности, при отсутствии артиллерийской поддержки и танков, при недостаточности сил для одновременного штурма обойдённых населённых пунктов и продолжения наступления на запад, с учётом подготовленности американцами населённых пунктов к обороне приводила к тому, что действия передовых отрядов немецкой пехоты по разблокированию дорог были неудачными[320].
Оценить однозначно общую эффективность действий этих обходящих отрядов не представляется возможным. Немецкое «топтание на месте» в первые часы и дни контрнаступления в Арденнах широко известно. Было ли оно связано с недостаточной эффективностью действий обходящих отрядов или с попытками протолкнуть слишком крупные артиллерийские подразделения и части снабжения по местности с относительно негустой проходимой в этот период года дорожной сетью (что означало сплошные пробки на дорогах), или с запретом на разведку позиций американцев для сохранения оперативной внезапности или с падением качества основной массы немецкой пехоты и/или сапёров или с расположением основных сил американцев в глубине в укреплённых ими деревнях, а не на линии соприкосновения с немцами или с какой-то комбинацией этих причин — сказать сложно.
Некоторые авторы занимают позицию, что именно действия этих отрядов объясняют бОльшую успешность немцев в полосе наступления 5й танковой армии CC (где для просачивания каждая дивизия выделяла по батальону) по сравнению с другими участками, где они не использовались, и где атака начиналась после артподготовки[321].
Воздержимся от высказывания определённого суждения по этому вопросу. Действовало много факторов. Объяснение медленного развития немецкого контрнаступления в его первые дни — тема отдельного исследования, выходящего за рамки настоящей статьи.
Тактика отдельных налётов на колонны
На завершающем этапе боевых действий, в условиях катастрофической нехватки всех средств ведения войны, при явном превосходстве противника, немцы рассматривали налёты (laufende Einzelangriffe) на колонные пути (Marschsstrasse) американцев в качестве одного из основных средств воспрепятствования продвижению противника. (Приказ Командущего Группой армий G Пауля Хауссера (Oberbefehelshaber der Heeresgruppe G Paul Hausser) от 26.02.1945)[322].
Так в феврале 1945 года на участке дороги Церф — Пелинген (Zerf-Pellingen) остатки 256 Фольксгренадерской (Voklsgrenadierdivision) и 2 Горной (Gebirgsdivsion) дивизий осуществляли налёты на дороги группами из 2–3 солдат. Они укрывались у обочины с противотанковыми гранатомётами, магнитными минами или даже с обычными гранатами и атаковали танковые колонны противника. Потери в таких атаках были высокими. В некоторых случаях сходным образом использовались одиночные танки[323].
В качестве варианта того же способа действий немцы пропускали танковые подразделения и атаковали следующие за ними по дороге части, выбирая их как более легкого противника[324].
В целом аналогично, в ходе боёв в горах Италии, немецкие части просачивались в тыл атакующим войскам союзников и перехватывали тропы снабжения, по которым происходило движение вьючных животных с боеприпасами[325].
По сути, речь идёт о том, что регулярная армия вынуждена была переходить к полупартизанским действиям.
Отметим, что в том же приказе Пауля Хауссера предписывалось с целью пресечения подвоза американцев блокировать дороги снабжения в районах теснин огнём артиллерии и другого тяжёлого вооружения. При этом немецкие подразделения должны были находиться на укрытых лесом позициях. Здесь также прослеживается попытки осуществлять «оборону на удалении», которую будет освещена ниже.
Оборона на удалении (очагами)
В условиях господства в воздухе атакующих оборона на открытых танкодоступных участках становиться крайне затруднительной, воспрепятствовать проходу через участки открытой местности стеснённая сторона практически не в силах. Однако, организовать оборону таким образом, чтобы открытая местность обстреливались навесным огнём из миномётов и артиллерийских орудий, расположенных на закрытых участках местности (в лесах и рощах, болотистой местности, под защитой оврагов, в застройке и т. п.) было возможно.
Конечно, такой огонь не был в состоянии сам по себе, без упорной обороны соответствующих участков местности пехотой и контратак бронетехники (которые были не возможны), воспрепятствовать продвижению союзников. Но значительно снизить темп инженерных работ по организации колонных путей, а также мешать проезду грузовиков снабжения он мог. Для ликвидации такой угрозы союзником нужно было в обязательном порядке атаковать позиции тех самых миномётов и орудий. А это означало, что немцы добивались своего — их враг вынуждался к атаке на закрытой, зачастую танконедоступной местности. Борьба в значительной степени переходила на пехотный уровень, где шансы сторон относительно уравнивались.
Наиболее значимым примером «обороны на удалении», конечно, является тактика удержание немцами фронта против массированных атак англичан, канадцев и поляков (далее в этом разделе — англичане) на открытой равнинной местности в Нормандии в 1944 году. Чуть забегая вперёд, обозначим, что в ходе холодной войны военные НАТО рассматривали оборону немцев на открытой местности в районе Кана (Caen) как образец, по которому войска северо-атлантического альянса должны были противостоять массированным танковым атакам советской армии[326].
Местность вокруг Канна ровная, имеющиеся там холмы — пологие, количество лесов и живых изгородей — незначительно. Практически идеальная местность для массированных танковых атак. Естественные противотанковые препятствия имеются — это дорожные насыпи и русла мелководных речек. Но их немного. Союзники обладают полным превосходством в воздухе, развёртывают массы артиллерии, хорошо снабжаемой боеприпасами, поддерживаются огнём с кораблей. У немцев нет ни времени, ни сил, чтобы создать классические полосы обороны из непрерывных окопов, противотанковых рвов, минных полей, надолб и т. п. Нет возможностей создать достаточную плотность обороняющихся войск. Насколько бы это всё было эффективно в условиях однозначного господства противника в средствах дальнего огневого нападения, не увеличило ли бы это просто количество удобных целей для союзников — вопрос открытый. Но по факту этого не было. Немцы размещали свои подразделения на участках с закрытой местностью, так чтобы оставаться укрытыми от наблюдения противника. В том числе — в рощах и садах, но преимущественно в застройке: городской, сельской и промышленной. Вокруг Канн имелось довольно большое количество маленьких городков, деревень, заводов, шахт, ферм. Удержать участки местности между ними в момент скоординированной атаки союзников, которая проводилось со значительной авиационной и артиллерийской подготовкой и с последующим использованием артиллерийского огневого вала, не было никакой возможности. Лавина танков или пехоты англичан практически беспрепятственно проходила через линию передовых немецких позиций, которая была перепахана бомбами и снарядами[327].
Но после того как она продвигалась несколько вглубь немецкой обороны, артиллерия и танки немцев, занимавшие позиции под прикрытием застройки (точнее оставшихся от неё руин) открывали огонь во фланг продвигающимся англичанам. Продвигаться дальше, не зачистив эти руины от немцев было невозможно[328].
Причём немцы не отступали из таких очагов сопротивления даже в том случае, если передовые подразделения союзников продвигались вглубь обороны[329].
Образовывался своего рода слоёный пирог из подразделений наступающих союзников и немецких очагов сопротивления, располагавшихся в застройке. В определённом смысле такая тактика напоминала использование немцами городов-крепостей («фестунгов») на оперативном уровне. Обтеканию противником узлов обороны противопоставить нечего, но заставить его их штурмовать, теряя темп и растрачивая ресурсы — можно.
А бой в застройке требует значительного количества пехоты. Таким образом, немцам удавалось переводить бой на пехотный уровень, где имелся, хотя и весьма относительный, но паритет в возможностях. В конечном счёте, немцы эти бои проигрывали. Сказывался количественный фактор. Но к моменту проигрыша они успевали нанести такие потери англичанам, что дальнейшее продвижение вперёд без перегруппировки, получения пополнения, замены техники и всего того, что называют приведением войск в порядок, становилось невозможным. В результате массированные наступления заканчивались продавливанием немецкой обороны ещё на несколько километров от моря, но к прорыву не приводили. Нужно понимать, что окончательный прорыв англичанами обороны немцев в Нормандии во время операции «Трактабл» (Tractable) произошёл в условиях чрезмерной разряженности боевых порядков немцев[330].
Но это было связано с проигрышем немцами «гонки резервов» на стратегическом уровне и непосредственного отношения к описываемому тактическому приёму не имеет.
Подводя итог, оборона строиться вокруг средств дальнего огневого нападения, которые могут вести беспокоящий огонь по дорогам и другим путям продвижения противника. Причём эти средства располагаются на участках закрытой, танконедоступной местности. Вокруг них на такой же местности располагаются пехотные позиции, которые ведут только ближний бой на короткой дистанции. Такое построение обороны не может воспрепятствовать прорыву противника, но вынудит его атаковать оборонительные позиции в условиях, когда его преимущество будит частично нивелировано местностью.
Удержать местность такой обороной невозможно, но «перемалывать» подразделения противника — возможно.
Уточнение 1
К сказанному выше требуется сделать существенное уточнение. То, что немцы будут укрываться в застройке было, разумеется, очевидно и для англичан. Такие очевидные цели засыпались снарядами и бомбами. Возможные места расположения оборонительных позиций становились объектом артиллерийской подготовки союзников[331].
Как показал опыт, несмотря на это, немецкая пехота, укрывшаяся в подвалах зданий, сохраняла достаточно сил для сопротивления[332].
Проблемы были с тяжёлой техникой — танками и орудиями. Если они располагались непосредственно в застройке то, либо засыпались обломками зданий, либо блокировались уличными завалами, возникавшими в результате бомбардировок и артобстрелов, не говоря о возможности прямых попаданий снарядов и бомб[333].
Поэтому наиболее оптимальным алгоритмом действий для немцев было замаскированное расположение тяжёлой техники вне, но не далеко от застройки. После прохождение лавины бомбардировщиков и переноса огня артиллерии англичан на другие цели (то есть после формирования основной массы завалов), техника перемещалась и вела в дальнейшем бой из закрытий[334].
Уточнение 2
Не стоит также чрезмерно упрощать ситуацию с силами и средствами немцев, располагавшимися в поле между островками закрытой местности. Они были и свою роль они также играли. Особенно на самом раннем этапе английской атаки, когда мобильные противотанковые батареи немцев, ведя мобильную оборону, отступая от одной подготовленной и замаскированной позиции к другой, задерживали продвижение бронетехники англичан, выигрывая тем самым время[335].
Но основную нагрузку в удержании местности немцами выполняли разрушенные населённые пункты[336].
Уточнение 3
В некоторых случаях по изложенному выше принципу возможно в качестве средства дальнего огневого нападения использовать пулемёт. Ведение из него огня с предельной дальности делает малозаметным местоположение огневого средства: расстояние глушит звук и делает менее заметными вспышки выстрелов, либо вообще позволяла вести огонь с закрытых позиций. Немцы часто применяли ведения огня из пулемётов с предельных дистанций[337].
Они заранее пристреливали места через которые должны были пройти союзники (переправы, определённые участки дорог, места установки мин и т. п.). Конечно, при стрельбе на предельных дальностях эффективного огня рассеивание пуль значительно, что требует большого расхода боеприпасов. Но это в любом случае наносило потери и замедляло продвижение союзников. Это максимум, что получалось добиться в условиях, когда при огне с близких дистанций позиции пулемёта слишком быстро были бы обнаружены, а затем подавлены артиллерией или авиацией союзников.
Отметим, что по аналогичному принципу использовались немцами и миномёты[338].