В то же время уровень работы артиллерии противника в сочетании с насыщенностью войск противника БПЛА достиг к настоящему моменту весьма высокой планки. Противник уже несколько раз продемонстрировал, что, за счет дорогостоящей оптики (например, тепловизионной), установленной на БПЛА, способен обнаруживать орудия и бронетехнику в условиях плохой видимости, ночной темноты или тумана, и корректировать огонь, успешно поражая со второго выстрела цели, никак не проявившие себя на огневой позиции. Так постепенно складываются условия полного технического превосходства противника,, серьезно усложняющие применение нашей артиллерии.
Оперативность применения противником корректируемого огня артиллерии в “горячих точках” линии соприкосновения также достигнута впечатляющая. Через 5-7 минут после начала стрелкового боя над местом боестолкновения появляется беспилотный аппарат, готовый корректировать огонь вражеских орудий и миномётов. В сочетании с тем, что бригады противника располагают самоходными 152-мм САУ “Акация”, в то время как гаубичные самоходные дивизионы наших бригад вооружены менее дальнобойными 122-мм САУ “Гвоздика”(у нас 152-мм орудия находятся только в артбригадах, напрямую подчиненных Корпусам), такая оперативная корректировка огня может постепенно превратить “артиллерийские дуэли” в одностороннее безнаказанное избиение.
В этих условиях прибытие из РФ неквалифицированных “артиллеристов”, требующих от “местных” работы по стандартам мирного времени (вплоть до отсыпки гравием дорожек к показным огневым позициям на полигонах), деморализует личный состав, значимая часть которого уже на своем личном опыте могла убедиться в том, насколько высок уровень подготовки противника, который 4 года последовательно и, главное, системно работает над повышением качества работы своей артиллерии.
IV-8. Сапёры. “Сапёры не должны быть умными, сапёров должно быть много”.
Четвертый год позиционной войны, предъявляющей повышенные требования к инженерно-саперной подготовке войск, Корпуса Народной Милиции заканчивают большими успехами в реализации принципа, вынесенного в заголовок этого раздела. Подготовленных сапёров мало, необходимого оборудования - тоже. За прошедшее время полноценной школы столь необходимых кадров в инженерно-саперном деле, как и во многих других сферах боевой работы Корпусов, создано не было.
Кроме непосредственно кадрового вопроса, описанного в начале доклада, оказывающего на инженерно-саперные подразделения такое же влияние, как и на все прочие, инженерно-саперные подразделения имеют примерно одинаковые типовые проблемы, наиболее острой из которых является организация связи и взаимодействия при работе саперов на передовой.
Специфика работы саперов в условиях текущей позиционной войны такова, что сам факт активности саперов, снайперов или разведчиков на каком-либо участке фронта должен оставаться в тайне от противника, что не может быть обеспечено в ситуации, когда для работы сапёров и для организации взаимодействия с ними пехотных подразделений используется открытая радиосвязь. Собственно, штатных средств радиосвязи, способных обеспечить работу сапёров в сапёрных ротах бригад не предусмотрено - только радиостанции открытой связи Р-159, не подходящие для таких задач ещё и по массо-габаритным характеристикам. Средства связи более отвечающие боевым задачам, портативные радиостанции, приобретаются бойцами за свой счет и за счет волонтерских организаций, однако крайне редко есть возможность оснастить низовые подразделения (роты, взвода), в том числе саперные, радиостанциями закрытой связи в необходимом количестве.
Другим важным ограничивающим фактором является отсутствие в большинстве саперных подразделений специалистов, способных обеспечить постоянную эксплуатацию собственного радиооборудования закрытой связи. Штатных связистов в саперных ротах и взводах нет, подготовка внештатных затруднена. В результате работа сапёров, как правило, обеспечивается работой их радиостанций открытой связи, 5-ваттных Baofeng UV-5R, в радиосетях открытой связи пехотных подразделений со всеми вытекающими последствиями, демаскирующими работу сапёров. Или, как вариант, радиосвязь не ведётся, вследствие чего нарушается взаимодействие и повышается риск гибели сапёров, в том числе от “дружественного огня” огневых средств пехотных подразделений. (Другим дорогостоящим оборудованием, не предусмотренным штатно, но остро требующимся в саперных подразделениях, как и во всех остальных частях, постоянно работающих на передовой, являются приборы ночного видения (ПНВ), но и в этом случае все активнее вступает в свои права кадровое ограничение - в войсках осталось крайне мало людей, способных грамотно эксплуатировать такую технику.)
К концу четвертого года позиционной войны не решена проблема оснащения инженерно-сапёрных подразделений даже штатным количеством современных миноискателей военного образца. Ситуация, когда долгое время на вооружение реально действующих саперных подразделений пытались выдавать устаревшие миноискатели, привела к тому, что наиболее адекватные выжившие и оставшиеся на службе сапёры приобретают металлоискатели гражданского образца сами, на свои средства.
На результатах применения МВЗ Народной милиции отрицательно сказываются также и нехватка полевого кабеля для использования в МВЗ, и выгорание минных полей во время летних пожаров, не восполняемое своевременно из запасов. Точные карты собственных минных полей являются достоянием крайне малого числа подразделений. Частично они не могут быть верно составлены в силу весьма примерных указаний о месте их установки теми, кто ставил их непосредственно на местности. Частично люди просто не хотят давать реальную информацию о своих МВЗ наверх, опасаясь того, что она “уйдёт” к противнику, частично подразделения низового уровня выставляют одиночные МВЗ штатного образца или “растяжки” вокруг своих позиций и просто не считают нужным кого-то об этом информировать.
IV-9. Снайпера. За фасадом бравурных телерепортажей.
Вопросы организации снайперской работы, критичной для успеха позиционной войны, в подразделениях Народной Милиции Республик, к сожалению, также находятся на уровне, мало отличающемся от весны 2015 года. За четыре года войны единственным системным фактором, влияющим на работу снайперов, была кадровая “текучка”, сказавшаяся на этих подразделениях также болезненно, как и на всех прочих, если не более, так как подготовка снайпера на замену уходящему со службы занимает значительно больше времени, нежели по другим военным специальностям и требует спецотбора.
Другим системным фактором, ограничивающим возможности систематической снайперской работы, являются штатные расписания, подразумевающие наличие в полках и бригадах всего лишь снайперских взводов. В результате, учитывая то, что в территориальных батальонах снайперские подразделения штатно вообще не предусмотрены, одновременно на передовой, закрепленной за полком/бригадой, может находиться не более отделения снайперов (остальные – в увольнениях, в ППД/ПВД на учебе и в нарядах/караулах). Для полноценной постоянной систематической работы, в том числе антиснайперской, этого явно недостаточно.
Механическим увеличением количества штатных единиц эта проблема решена быть не может. При увеличении штатов до роты на бригаду (те стандарты, к которым стремится противник) неизбежно встанет вопрос массовой подготовки квалифицированных кадров в специализированных учебных центрах, которые в данный момент отсутствуют, а должны быть сформированы до увеличения штатов снайперов.
В текущей же ситуации даже малочисленные имеющиеся штатные снайпера сталкиваются с множеством проблем в своей работе, часть из которых возможно решить с привлечением личных или волонтерских средств, однако две очень острые проблемы решить таким образом нельзя – отсутствие в войсках дальнобойных винтовок, серьезно превосходящих по огневым возможностям нынешние штатные СВД, и отсутствие снайперских патронов к имеющимся винтовкам СВД.
Попытки применять в боевых действиях противотанковые ружья ПТРС и ПТРД калибра 14,5-мм, а также винтовки кустарной сборки “Дончанка” на базе 12,7-мм стволов пулемётов НСВ “Утёс” показали, что все три образца могут эффективно применяться как средства поражения легкобронированной техники, автомобилей и слабо укрепленных огневых точек, однако в качестве снайперских или антиснайперских винтовок они применены быть не могут, так как не достигают необходимых значений кучности на требуемых дальностях. Дальнобойных снайперских винтовок войска не получают, в то время как противник проводит широкую кампанию по оснащению своих войск дальнобойными винтовками, начиная с модернизаций винтовки Мосина 1891/30 и заканчивая самыми современными снайперскими комплексами.
Компенсировать отсутствие специальных снайперских патронов 7,62x54R, снабжение которыми снайперов удалось наладить только в 9-м опмп НМ ДНР, снайпера могут только переснаряжением обычных патронов, приобретая для этого соответствующее оборудование за свой счёт. Централизованного промышленного изготовления или хотя бы массового кустарного переснаряжения снайперских патронов в Республиках нет.
Аналогичным образом снайперам приходится полагаться на свои средства и на средства волонтерских организаций при приобретении наборов маскхалатов под все времена года, дальномеров, метеостанций, оптических прицелов необходимого уровня. Портативные средства закрытой радиосвязи штатно в снайперских подразделениях не предусмотрены и также приобретаются частным порядком на свои средства или средства волонтерских организаций.
В совокупности все вышеизложенные факторы к концу 2018 года создали следующую ситуацию. Непрерывная плотная работа снайперов противника стала одним из ключевых факторов, определяющих печальную ситуацию на передовой. Молодые неопытные бойцы постоянно гибнут и получают тяжелые ранения от снайперского огня, на остальных эти потери и постоянный точный огонь вражеских снайперов вообще, производят угнетающее воздействие и сковывают боевую активность.