В любом случае эти ученые заявляют, что их анализ научения страху можно распространить с крыс на человека, поскольку соответствующая сеть страха в миндалевидном теле перешла к нам в силу эволюции млекопитающих — в духе «триединого мозга». Эти исследования по научению страху помогли установить, что миндалевидное тело является предполагаемым местом в мозге, где располагается страх[628].
В психологии и нейробиологии так называемое научение страху стало индустрией. Ученые используют его для объяснения тревожных расстройств, таких как посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР). Оно применяется для помощи в поиске новых лекарственных препаратов в фармацевтической промышленности и понимания расстройств сна. Оборот «научение страху» (100 тысяч результатов в Google) — среди наиболее часто используемых фраз в психологии и нейробиологии. И тем не менее научение страху — это всего лишь вычурное название для еще одного хорошо известного явления: классическая выработка условного рефлекса или классическое павловское обусловливание, названное в честь физиолога Ивана Павлова, который открыл это явление в своих знаменитых экспериментах со слюноотделением у собак[629]. Классический эксперимент с научением страху демонстрирует, что щадящий стимул, такой как звук, может приобрести способность запускать определенные сети в миндалевидном теле в предчувствии неопределенной опасности. Ученые провели годы, изображая эту схему в деталях[630].
А теперь подходим к той тонкой ошибке, о которой я упоминала. Замирание — это поведение, в то время как страх — намного более сложное психическое состояние. Ученые, полагающие, что они исследуют «научение страху», категоризируют поведение с замиранием как «страх», а соответствующую цепь для замирания как цепь страха. В точности так же, как я приписывала морской свинке Капкейк категорию счастья, хотя сама она не могла сконструировать переживание счастья, эти ученые невольно применяют собственные понятия эмоций, конструируют восприятие страха и приписывают страх застывшей крысе. Я называю эту общую научную ошибку ошибкой умозаключения о психическом состоянии.
Умозаключение о психическом состоянии — это нормально: все мы делаем это каждый день, автоматически и без усилий. Когда вы видите улыбку у подруги, вы мгновенно можете заключить, что она счастлива. Когда вы видите человека, пьющего воду из стакана, вы можете заключить, что у него жажда. Либо же вы можете прийти к выводу, что у него ощущение беспокойства и сохнут губы, или он взял подчеркнутую паузу перед выступлением. Когда у вас свидание за ланчем и вас кидает в жар, вы можете заключить, что это вызвано романтическими чувствами или случаем гриппа[631].
Конечно же, дети воспринимают эмоции у своих игрушек и ведут замечательные двусторонние разговоры с ними, но и взрослые в этом отношении — тоже специалисты. В знаменитом эксперименте 1940-х годов Фриц Хайдер и Мари-Анн Зиммель создали простую анимацию геометрических форм, чтобы посмотреть, делают ли зрители выводы о психических состояниях. Видео включало два треугольника и кружок, двигающиеся вокруг большого прямоугольника. Не было ни звука, ни каких-либо объяснений для этих перемещений. Но даже при этом зрители с готовностью приписывали формам эмоции и другие психические состояния. Некоторые говорили, что большой треугольник притесняет маленький, невинный треугольник, пока на помощь не приходит храбрый кружок.
Рис. 12.2. Кадр из фильма Хайдера и Зиммель
Ученые, будучи представителями человеческого вида, делают умозаключения о психическом состоянии при интерпретации результатов собственных экспериментов. По сути, каждый раз, когда ученые регистрируют физическое измерение и приписывают ему какую-то психическую причину, они совершают ошибку умозаключения о психическом состоянии. «Это изменение сердцебиения вызвано возбуждением». «Эта насупленность означает сердитость». «Эта активность в передней островковой доле была вызвана отвращением». «Этот тестируемый нажал на клавишу компьютера немного быстрее из-за беспокойства». Эмоции не вызывают таких действий в каком-либо объективном и не зависящем от воспринимающего человека смысле. Сами по себе эти действия — уверенное подтверждение, что произошло нечто психическое, но ученые высказывают предположения, что же именно. Вот что делают ученые: мы измеряем нечто, а затем трансформируем этот набор чисел в нечто осмысленное — делая умозаключение. Но если ваша цель — научное объяснение, то одни умозаключения лучше других[632].
Феномен научения страху — наиболее яркий пример ошибки умозаключения о психическом состоянии в науке об эмоциях[633]. Его приверженцы затирают важное различие между движением, поведением и переживанием. Сокращение какой-нибудь мышцы — это движение. Замирание — это поведение, поскольку оно включает множество скоординированных мышечных движений. Переживание страха — это переживание, которое может произойти или не произойти при поведении вроде замирания. Цепи, управляющие замиранием, — это не цепи для страха. Это вопиющее научное непонимание вместе с фразой «научение страху» десятилетиями сеяло путаницу и превратило, по существу, эксперимент по классическому формированию условных рефлексов в индустрию страха[634].
Представление о научении страху чревато другими проблемами. Крысы в угрожающих ситуациях замирают не всегда. Если вы сунете их в маленькую коробку и звуки и разряды тока будут поступать одновременно в непредсказуемое время, то они действительно застывают. Однако в более крупном ящике крысы убегают, а если находятся в углу — нападают. Если вы во время звука придерживаете крысу (это не играет роли, поскольку она все равно будет замирать), то частота сердечных сокращений уменьшается, а не увеличивается. Кроме того, не все эти разнообразные виды поведения требуют активности миндалевидного тела. К настоящему времени ученые идентифицировали минимум три предполагаемых пути страха в мозге крыс, каждый из которых связан с определенным поведением. Все они — результат ошибки умозаключения о психическом состоянии. Наконец, простое поведение вроде замирания поддерживается многими цепями в рамках рассредоточенной сети, которая не относится конкретно к замиранию или страху[635].
Коротко говоря, вы не можете изучать страх, подвергая крыс ударам током, если вы уже на начальном этапе определили «страх» циклически — как «реакцию замирания крысы, ударенной током».
Люди, как и крысы, при угрозе реагируют разными способами. Мы можем застывать, убегать или нападать. Мы можем также балагурить, терять сознание и игнорировать происходящее. Такое поведение может быть вызвано различными цепями в мозге, которые есть и у других млекопитающих, однако у них нет неотъемлемой эмоциональности, и они не являются подтверждением, что у эмоций есть биологические сущности.
Тем не менее некоторые ученые продолжают писать, что они выделили крайне сложные психические состояния у животных. Например, детеныши крыс, будучи разделенными с их матерями после рождения, издают звуки высокой частоты, которые звучат похоже на плач. Некоторые специалисты делают вывод, что цепь мозга, ответственная за плач, должна быть цепью для расстройства. Но эти детеныши крыс не печалятся. Им холодно. Этот звук — всего лишь побочный продукт того, как крысята пытаются регулировать температуру своего тела — важный ресурс тела, а эта работа обычно выполняется их отсутствующими матерями. Ничего общего с эмоциями. Снова ошибка умозаключения о психическом состоянии[636].
С этого дня каждый раз, когда вы читаете статью об эмоциях животных, ждите такого же шаблона. Если ученый маркирует какое-то поведение наподобие застывания с помощью слова для психического состояния наподобие «страха», вам следует подумать: «Ага, ошибка умозаключения о психическом состоянии!» Справедливости ради, ученым крайне трудно избежать ловушки с умозаключением о психическом состоянии. Финансирующие организации предпочитают субсидировать исследования, которые относятся непосредственно к человеку. Ученые также должны осознать, что они в первую очередь делают умозаключение о психическом состоянии, что является нетривиальным подвигом самокопания. А затем они должны быть достаточно смелыми, чтобы встретить критику и презрение своих коллег, плывя против течения. Но это можно сделать.
Нейробиолог Джозеф Леду, который популяризировал идею изучения страха в своей знаменитой книге «Эмоциональный мозг», сейчас выступает против термина «страх» в отношении крыс. Высказывая такую точку зрения, он демонстрирует редкое интеллектуальное мужество. Он опубликовал сотни работ по так называемому обучению страху и популярную книгу о нейрональной основе страха, находящейся в миндалевидном теле, однако внимательно рассмотрел доказательства обратного и изменил свою позицию. Согласно его пересмотренной точке зрения, замирание способствует безопасности животного при встрече с угрозой; это поведение для выживания. Его классические эксперименты обнаружили то, что он сейчас называет цепью для выживания, которая управляет замирающим поведением, а не психическим состоянием вроде страха. Изменение теоретических взглядов Леду — еще один пример новой научной революции в области представлений о психике и мозге, шаг в сторону более научно обоснованной теории эмоций[637].
Хотя Леду и другие аналогично мыслящие ученые поменяли свои взгляды, вы без труда можете найти ошибку умозаключения о психическом состоянии в видеороликах YouTube и разговорах с другими исследователями, которые изучают эмоции у животных. Докладчик показывает вам убедительный фильм или рису