И вот она – минута научного триумфа!
Предоставим слово самому «виновнику торжества» – Ю.Г.Сихарулидзе (статья «Слово об академике Д.Е.Охоцимском»):
«Д.Е. (Охоцимский – С.Ч.) был очень доволен результатами проведенного анализа, которые мы оформили в виде отчета. Он решил, что настало время доложить результаты директору Института М.В.Келдышу. Поначалу директор не очень-то охотно шел на этот разговор и даже ограничил время сообщения тридцатью минутами (видимо, Мстислав Всеволодович почему-то считал, что ничего толкового его сотрудники по теме, где завязли целые КБ и институты, сказать не могут. Чего же зря драгоценное время терять? Но не тут-то было! – С.Ч.). Как потом оказалось, обсуждение работы заняло два с половиной часа.
Мы пришли в «усиленном» составе: Д.Е. (Охоцимский, заведующий отделом №5 ИПМ АН СССР – С.Ч.), А.К.Платонов (Платонов Александр Константинович - заведующий сектором № 3 отдела № 5 ИПМ АН СССР, занимался прикладной небесной механикой и астрономией Солнечной системы, вопросами навигации и управления полетом космических аппаратов), М.Я.Маров (Маров Михаил Яковлевич - заведующий отделом физики планет ИПМ АН СССР, в области физики верхней атмосферы выполнил цикл исследований по изучению структуры и динамики земной термосферы) и я. Сначала Д.Е. попросил меня рассказать об основных параметрах многоразовой системы «Спейс шаттл», а затем о проделанной работе и полученных результатах. Директор слушал очень внимательно, изредка перебивал меня вопросами, требуя пояснений, чтобы детально вникнуть в сущность излагаемого. В процессе сообщения он изредка поговаривал: «Да, то правильно!». Иногда он пытался опередить события и «заглянуть» в конец, но мы общими усилиями старались выдержать логику изложения и подвести его самого к соответствующим выводам.
Когда я закончил, М.В.Келдыш сказал нам: «Может быть, они (американцы – С.Ч.) и в самом деле считают, что мы не догадаемся о назначении «Спейс шаттла», но вот мы догадались и теперь можем действовать по дипломатическим каналам. Можем объявить, что каждое появление орбитального корабля над нами будет расцениваться как акт агрессии и что мы будем применять в ответ свои средства». Д.Е. возразил: «Любые дипломатические акции могут иметь успех только в том случае, когда они подкреплены силой. Вот, например, резолюция ООН о выводе израильских войск с арабских земель была принята почти десять лет назад, но ведь никто не собирается ее выполнять». Я также добавил, что будет невозможно отличить действительные акты агрессии от регулярных полетов «Спейс шаттла» в научных целях (от себя добавим, что старт любой ракеты-носителя с необъявленной заранее полезной нагрузкой может восприниматься и как мирный, и как военный. Тут сотрудники ИПМ АН СССР Америку не открыли. Тоже и с космическими аппаратами – поди догадайся с какой целью его запустили. Например, запуск первого советского искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года у многих в США вызвал настоящую панику. А вдруг это не бибикающий шар, а летящая над головами советская ядерная бомба? – С.Ч.).
Потом директор спросил меня о состоянии дел с нашей многоразовой системой. Я высказался в том духе, что надо не просто копировать их систему, а создать такую, которая могла бы решать аналогичные задачи, но сначала надо четко сформулировать эти задачи (из этого ответа ясно, что Ю.Г.Сихарулидзе был по состоянию на март 1976 года совершенно не в курсе ведущихся в Советском Союзе разработок собственного крылатого корабля. - С.Ч.)».
То, что исследования Ю.Г.Сихарулидзе «загадки шаттла» действительно имели место, подтверждает и Главный конструктор ракеты-носителя «Энергия» Б.И.Губанов, который в своей книге воспоминаний «Триумф и трагедия «Энергии» так описывал события середины 70-х годов минувшего века:
«Исследования, проведенные в Институте прикладной механики (на самом деле математики – С.Ч.) АН СССР (теперь институт имени М.В.Келдыша) показали, что «Спейс Шаттл» дает возможность, осуществляя маневр возврата с полу- или одновитковой орбиты по традиционной к тому времени трассе, проходящей с юга над Москвой и Ленинградом, сделав некоторое снижение - «нырок», - в их районе сбросить ядерный заряд и в совокупности с действиями других привлеченных средств парализовать систему боевого управления Советского Союза. Исследования были проведены известными учеными Ю.Г.Сихарулидзе и Д.Е.Охоцимским. М.В.Келдыш на основе результатов анализа направил доклад в ЦК КПСС. Состоялся разбор, в результате которого с активной поддержкой Д.Ф.Устинова Л.И.Брежнев принял решение о разработке комплекса альтернативных мер с целью обеспечения гарантированной безопасности страны. Советский Союз на то время не располагал организациями специального назначения типа американского НАСА. Головная роль в разработке альтернативных средств была отведена Министерству общего машиностроения, которому к тому времени исполнилось десять лет. Головным КБ стало НПО «Энергия», до 1974 г. - ЦКБЭМ (ОКБ С.П. Королева). Минобщемаш и НПО «Энергия» приняли вызов Америки».
Неординарная роль Ю.Г.Сихарулидзе в разгадке тайн «Спейс шаттла» и запуске ответной советской программы «Энергия»-«Буран» подтверждается и заместителем Главного конструктора многоразового космического самолета «Буран» В.М.Филиным – правда, тут еще добавлена в качестве коллективного соавтора «фирма», которой руководил преемник С.П.Королева и В.П.Мишина академик В.П.Глушко:
«Необходимость создания отечественной многоразовой космической системы как средства сдерживания потенциального противника была выявлена в ходе аналитических исследований, проведенных Институтом прикладной математики АН СССР и НПО «Энергия» в период 1971-75 гг. Было показано, что США, введя в эксплуатацию свою многоразовую систему «Space Shuttle», смогут получить решающее военное преимущество в плане нанесения превентивного ракетно-ядерного удара по жизненноважным объектам на территории нашей страны»[12].
За разгадкой «тайны американского шаттла» должны были последовать соответствующие управленческие решения. Снова предоставим слово В.М.Филину:
«В решениях Научно-технического совета Министерства общего машиностроения и Министерства обороны ставилась задача: «исключить возможную техническую и военную внезапность, связанную с появлением у потенциального противника многоразовой транспортной космической системы «Спейс Шаттл» -принципиально нового технического средства доставки на околоземные орбиты и возвращения на Землю значительных масс полезных грузов».
В принципе абсолютно правильное положение, как очень скоро оказалось, нацеливало заказчика и разработчика на воспроизведение американской системы на отечественной базе».
Впрочем, реакция на представленный Ю.Г.Сихарулидзе среди разработчиков космической техники была неоднозначной. В статье «Слово об академике Д.Е.Охоцимском» Юрий Георгиевич вспоминал:
«Наш отчет с Д.Е. (Охоцимским, начальником отдела №5 ИПМ АН СССР, который автоматически становился соавтором «славных космических дел», поскольку завизировал этот документ своей подписью. – С.Ч.), утвержденный М.В.Келдышем, оказался весьма своевременным и сразу разделил всех, кто его прочел, на наших «союзников» и «недоброжелателей». «Союзники» преобладали. Например, один из первых ракетчиков нашей страны, заместитель министра общего машиностроения, генерал-лейтенант, профессор Г.А.Тюлин специально перешел Миусскую площадь, которая отделяла МОМ от ИПМ, и пришел к Д.Е., чтобы выразить свое удовлетворение от проделанной работы (надо полагать, что такое передвижение генеральского тела через площадь в центре Москвы в истории советской космонавтики играет не меньшую роль, чем переход Александра Суворова через Альпы в истории Российской империи – С.Ч.). Такую же поддержку высказал генерал-лейтенант А.Г. Карась, который командовал тогда военно-космическими силами».
То есть военные и Министерство общего машиностроения отчет Ю.Г.Сихарулидзе заметили, и он им очень понравился.
Правда, не везде сотрудников ИПМ АН СССР встречали букетами цветов и восторженными речами. Ю.Г.Сихарулидзе в книге «Космические встречи» писал о своем визите в конструкторское бюро Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского:
«Совсем другой прием ожидал Д.Е.(Охоцимского – С.Ч.), Э.Л.Акима (Эфраим Лазаревич Аким – руководитель Баллистического Центра ИПМ АН СССР) и меня у Главного конструктора НПО «Молния» Глеба Евгеньевича Лозино-Лозинского, который руководил созданием планера орбитального корабля «Буран». Со свойственной ему прямотой и напором он на
повышенных тонах заявил, что наше представление о возможном военном применении «Спейс шатла» является чепухой. Понятно, что такое начало нас несколько обескуражило. После этого завязалась трудная дискуссия с привлечением фактов и результатов расчетов. Спустя час, когда обе стороны исчерпали свои аргументы. Главный конструктор подвел неожиданный итог: «Давайте не будем спорить, а лучше будем сотрудничать!». Когда мы в расстроенных чувствах покинули кабинет Г.Е. Лозино-Лозинского, нас встретил его первый заместитель Г.П.Дементьев, которого я хорошо знал по кафедре В.П.Мишина в МАИ. Он сразу понял, что мы были обескуражены манерой Г.Е.Лозино-Лозинского вести дискуссию, и постарался успокоить нас: «Это обычная привычка Глеба Евгеньевича давить на собеседников, с которыми он не согласен. Вы постарайтесь не принимать его слова близко к сердцу». Мы постарались...» [14].
Спустя почти полвека Павел Шубин констатировал в своей статье «Нырок с ядерным бомбометанием»:
«Другими словами, исходный отчет оказал очень и очень важное влияние на советскую космическую программу» [26].
И далее приводит такой аргумент:
«В 1976-1977 годах дополнительно было заказано 24 копии отчета о целях американской космической программы. Значит, очень многие организации ознакомились с ним и стали принимать на его базе какие-то серьезные решения».
Увы, но факт дополнительного заказа на размножение отчета скорее еще не свидетельствует о том, что работой Ю.Г.Сихарулидзе действительно заинтересовались министерства и ведомства военного и космического профиля.